[21] от дна и теперь водолазы могли вернуться в подлодку. Переходной люк был также поврежден, и им пришлось изрядно попотеть, прежде чем попасть в свою декомпрессионную камеру.
— Пошло оно все к… такой-то матери! — были слова первого водолаза, как только он вылез из камеры в отсек. — Смотрю вверх и глазам не верю — якоря сорваны, а «Гоуст» болтается как…, вот именно!
— Хорошо, механик вовремя предупредил, — добавил второй водолаз. — А то б всмятку!
Для пущей убедительности, он хлопнул ладонью об ладонь.
Появился Дюрер. Приняв полагающиеся ему слова благодарности, он возбужденно сказал: — Я и сам было труханул — лодку стало болтать туда-сюда. Если б она всплыла, парни, вас бы выбросило наверх. Баротравма лёгких — это минимум, в такой ситуации.
— Да, сэр, мы были на грани! Я и нож достал, чтобы перерезать дыхательный шланг. Думал, сброшу балласт и поднимусь на поверхность свободным всплытием. Если б не выжил, хоть тело бы выловили, отправили семье. Не хоте-лось кормить собой крабов.
— Слава Богу, всё обошлось, — подвел итог дискуссии механик и они, похлопав друг друга по плечам, разошлись по своим отсекам.
— Как водолазы? — тревожно спросил Бест, едва механик появился на мостике.
— Натерпелись, сэр. Пошли отдыхать. Я послал доктора — пусть осмотрит, мало ли что.
— Верно, мех, — согласился Бест, согнувшись над оперативной картой района.
Последовал доклад дежурного офицера:
— Сэр! Начали маневрирование для выхода в глубоководный район.
— Есть! — гаркнул Бест. — Держать курс двести десять!
Посыпались обычные команды:
— Боцман! Курс два-один-ноль!
— Есть, сэр! Руль лево на борту на курс два-один-ноль!
— Лодка циркулирует нормально!
— Есть! На румбе?
— Сэр! На румбе два-один-ноль!
— Одерживай!
— Есть, сэр! На румбе два-один-ноль!
— Понял! На курсе двести десять! Так держать!
— Есть, сэр!
Также и по глубине хода. Вскоре подлодку перестало болтать, что было воспринято экипажем с большим удовлетворением. Собственно, в этом и состоят прелести подводной службы! Наверху шторм, тошнотворная качка, а внизу на глубине — полный штиль.
Бест отправился к «спецам», помешанным на старой идее — найти фрагменты русских боеголовок. Они достали его своими предложениями на этот счет, и он решил их выслушать.
— Сэр, — слово взял главный идеолог и мозг «спецов» Гилберт, он же «Планктон». — Не мне вам говорить, насколько важно найти боеголовки. Охотское море — это внутреннее море СССР. Здесь всегда что-то испытывали. Я просто уверен — мы что-нибудь найдем. Теперь у нас есть водолазы, которые могут работать на глубинах триста тридцать футов[22].
Они будут складывать в прикрепленную снизу гондолу все, что обнаружит «рыбка».
— Если гондолу не расколотило во время удара об грунт, — поправил Гилберта Вуд — он желал напомнить Бесту о своем присутствии и соучастии в докладе «Планктона».
— Надеюсь, этого не произошло, — настороженно изрек Бест в свойственной ему манере быстро реагировать на поступающую информацию.
Немного подумав, он сказал:
— Основное задание мы с вами выполнили. Информации собрано на год вперед. Можно идти домой и бить в барабаны. Успех очевиден. Но все мы помним наш старый должок перед центром. Бредли намекал мне об этом варианте поисковых действий, если будет такая возможность. Такая возможность есть. Мы обследуем полигон боевых стрельб, что в двадцати милях отсюда, и будем искать фрагменты крылатых ракет, предназначенных для поражения наших авианосцев. Готовьте «рыбку» господа!
— Мы в постоянной боевой готовности, сэр! — радостно саданул морпех, прямо над ухом Беста.
— Я в курсе, Вуд! — тихо произнес капитан субмарины, напоминая ему, что здесь нет необходимости орать.
Морпех все больше утомлял своей прямолинейностью. Но капитан не стал в очередной раз поучать этого «солдафона», как ему себя вести. Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, что не говори, а при его кураторстве над «спецами», достигнуты превосходные результаты.
— Через пару часов, — спокойно сказал Бест Вуду, — совместно с водолазами, представите мне на мостик план спецоперации. Не командуйте!
— Да, сэр! — шепотом произнес Вуд, вслед выходящему из поста Бесту.
«Добро» на проведение поиска боеголовок и фрагментов крылатых ракет, после совместного совещания, сразу же было оформлено старпомом в боевое решение капитана и «Гоуст» приступила к работе. В этом походе им невероятно везло — дно было усеяно фрагментами ракет и водолазы, не останавливаясь ни на минуту, битком заполнили ими всю гондолу. Чего там только не было: фрагменты корпусов ракет, хвостовые стабилизаторы, складывающиеся консоли крыльев, турбореактивный двигатель, радиовысотомеры. Бест внимательно смотрел на телеэкран, в котором транслировалось изображение поверхности дна, и только успевал выдавать команды водолазам:
— Это бери!
— Это не надо, уже есть! Оставь, тебе говорят!
— Теперь справа! Все, что с проводами, грузи в первую очередь!
— Не вижу инфракрасной ГСН. Всё то, да не то…
Самого главного, к сожалению, не было — инфракрасной ГСН — головки самонаведения, которая наводила крылатую ракету на авианосец. Русские вундеркинды были на высоте — никакие помехи на неё не действовали. Получалось, что средств противодействия, не имея реальной ГСН, американцы не изобретут. Тем не менее, успех этой поисковой операции был значителен. Из того, что они насобирали на дне Охотского моря, можно было вполне слепить русскую ракету в оригинале.
Бест уже предвосхищал свое повторное появление в Белом доме, длительное рукопожатие Президента, вручение очередной награды под бурные продолжительные аплодисменты. Все верно, так должно быть — ведь задание Родины выполнено на двести процентов! Следовательно, господин капитан, возьми, да этак тихонечко уйди в тот самый Тихий океан и мчись домой к своей Эльзе на крыльях любви!
Так должно было быть, но не произошло. Почему? Объяснение этому явлению простое: не могут некоторые господа-товарищи военные вовремя остановиться. Азарт их, что ли одолевает или мания величия? В России в таких случаях говорят так: «Жадность фраера сгубила!» Но теперь уж ничего не поделаешь — поперлись американские разведчики вновь к подводному кабелю, чтобы прилипнуть к нему в очередной раз.
Начало было неплохое. Быстро нашли кабель. Водолазы поставили контейнер. Бест ювелирно уложил «Гоуст» на дно рядом с кабелем и под аплодисменты мостика, сопоставимые им с репетицией предстоящих аплодисментов в Белом доме, направился к «спецам», чтобы присутствовать на начальной стадии «прослушки». Ещё в коридоре, Бест услышал гогот и поспешил на пост. Он жестом дал понять Вуду, чтобы тот не командовал «Смирно!» и вместе со всеми присутствующими стал свидетелем синхронного перевода переговоров двух молодых особ противоположного пола. Гилберт переводил со всеми причитающимися интонациями и охами-вздохами.
— Она ему: «Нам было так хо-ро-шо, когда ты, хрюшечка, прилетал ко мне в Москву из Рыбачьего, вернувшись из морского по-хо-да», — растягивал слова Гилберт.
Затем он прислушивался и снова переводил:
— Он ей… Ну, понятно, она ему нравится… Даже хочет на ней жениться… Она спрашивает на счет какого-то старшего лейтенанта Крылова. А, понятно! Это муж ее подруги, работающей в главном штабе военно-морского флота в Москве. Убыл на судостроительный завод в Комсомольске на Амуре…
Амур — это река в Приморье… Ух, ты! Убыл в состав экипажа новой атомной подводной лодки с крылатыми ракетами… Не понял… Ба!!! Да, он, господа, просто хрюкает! Причем, на весь эфир! Вот свинка, нашел когда хрюкать. Свин, признавайся, когда твоя субмарина К-68 снова выходит в море?
Тут же, с разных сторон поста все захрюкали, перехрюкивая друг друга. А что делать — таковы люди науки. Вуд мгновенно взглянул на Беста и оценив ситуацию как неблагоприятную, рявкнул на весь пост:
— Отставить!!! Отставить: «хрю»!
— Вуд! — спокойно сказал Бест. — Ну, их! Пусть хрюкают. Но информация между прочим интересная. Они еще не строили на Дальнем Востоке атомоходы с крылатыми ракетами. Тщательно все записывайте. Не надо командовать! Я пойду вздремнуть в свою каюту. Если будет что интересного — позовешь!
Обычно, Бест моментально отключался и тут же, в его воображении, появлялась любимая супруга Эльза. В этот раз, она стояла на берегу, протягивая к нему свои нежные ручки. Он в этом сне оказался за штурвалом какой-то яхты. Ему оставалось преодолеть совсем небольшое расстояние, чтобы приблизиться к берегу. Но яхта, по неведомой причине, отдалялась всё дальше и дальше от берега и его любимой Эльзы. Бест кричал ей вслед: «Сейчас, дорогая! Здесь сильное течение, но я справлюсь! Вот увидишь! Я справлюсь!»
«Я люблю тебя, Эдвард! — кричала Эльза. — Мой милый капитан, я жду тебя! Иди же ко мне!»…
«Иду!!!.. — отчаянно кричал Бест, не понимая, почему вопреки всем усилиям, яхту уносит в океан».
— Сэр! Сэр! — рассыльный матрос теребил Беста за рукав. — Вас ждут на мостике, сэр! Вставайте! У нас неприятности, сэр!
— Ждут кого? — спросонья не понял Бест. — Эльзу?
— Сэр, вас ждут на мостике! У нас проблемы, сэр!
Как это бывало и раньше, происходило мгновенное прозрение и рука Беста автоматически тянулась к тумблеру громкоговорящей связи с главным командным пунктом.
— Мостик! В чём дело?
— Сэр! — отвечал, как полагается, старпом. — Реактор не выходит на мощность!
— Что механик?
— Я здесь, сэр! Докладываю! Кроме того, что «Гоуст» сама по себе застряла в песке, клапана водозабора также забиты песком. Вода не поступает во второй контур реактора. Я начал ревизию турбин, генераторов… Везде песок, сэр!
— Понял, бегу на мостик!
Подчиненные молча вытягивались вдоль коридоров, пропуская капитана. На их лицах застыл страх. Сбывались предчувствия электрика и связиста. Некоторых, поверивших в эту версию, пришлось нашпиговать успокоительными лекарствами.