«Железная леди» Ирина Журавина в гостях у моряков Балтики. Калининград, 2003 г
Ирина Георгиевна добилась невозможного. Ей удалось побывать на месте гибели К-129 в Тихом океане, возложить венок своему любимому мужу и экипажу, наполнить, чтобы увезти с собой, бутылочку с горькой морской водой.
За настойчивость и упорство в достижении задуманного, хладнокровие и умение держать себя в руках, ее прозвали «железная леди». Это она заставила военных чиновников вместо похоронной отписки «признан умершим», написать «погиб при исполнении служебных обязанностей», что сразу же меняло отношение как к погибшим, так и к их родственникам. Это она прорвалась в закрытый гарнизон Рыбачий, когда там тайно открыли памятник экипажу К-129. Невероятно, но именно она повернула отряд боевых кораблей, следовавших на Гавайские острова по приглашению американцев на юбилейные празднования в честь 50-й годовщины разгрома фашистской Германии, к месту гибели К-129. Она действительно героическая женщина и… «железная леди».
Мы познакомились, и я сразу же отметил про себя, как хороша она была в молодости. Правильные черты лица, большие выразительные глаза, все в ней говорило о красоте, непокорной возрасту. Её голос звучал уверенно и твердо. Я нисколько не сомневался в том, что написал о ней известный писатель-маринист Николай Черкашин, а при встрече лишь удостоверился в этом и открыл свою Ирину Георгиевну. Мы осмотрели замечательные экспонаты Музея мирового океана и подошли к подводной лодке Б-413, начав экскурсию с первого торпедного отсека, сохранившего и по сей день специфический дух подводной лодки. Ирина Георгиевна живо интересовалась торпедами и торпедными аппаратами, всякими железяками, попутно попадавшимися на её пути. Все присутствующие наперебой рассказывали ей об этом некогда чуде дизельного подплава. Когда на все вопросы были даны соответствующие ответы, местный гид, щадя Ирину Георгиевну, предложил пройти в последний отсек по верхней палубе. Не тут-то было. «Железная леди» решительно пресекла проявления гуманизма и направилась в следующий отсек. Я и мой приятель, бывший командир подобной субмарины капитан первого ранга запаса Олег Руденко, бросились вперед сопровождать её по узким лабиринтам 641-го проекта. В конце концов, мы оказались в последнем отсеке. Там, у флагштока «К-278» («Комсомолец»), поднятого с глубины 1600 метров глубоководными аппаратами «Мир» калининградского НИС (научно-исследовательского судна) «Академик Келдыш», я подарил «железной леди» свою книгу «Подводные пленники», написанную под водой на борту подводного крейсера во время моих автономок. Это было символично и, насколько я понял, глубоко тронуло Ирину Георгиевну. Мне же хотелось хоть как-то отблагодарить её от имени всех подводников за женскую преданность и несгибаемую волю, твердость и настойчивость в отстаивании чести и доброго имени погибшего экипажа. Указом президента России № 1285 от 20 октября 1998 года каждый член экипажа подлодки К-129 был посмертно награжден орденом Мужества. Ирине Георгиевне, склонивши голову перед ней и её горькой судьбой, орден номер 30610 вручил сам адмирал Игорь Владимирович Касатонов, такой же, как она отважный, неординарный и уважаемый морским братством человек.
На научно-исследовательском судне «Витязь» мой бывший сослуживец по управлению боевой подготовки штаба Балтийского флота капитан первого ранга запаса Павел Шеренков, исполнявший обязанности капитана, организовал фуршет, где мы и помянули погибших подводников. Ирина Георгиевна, поддержав присутствующих в употреблении водки с военно-морским термином «Флагман», после третьей рюмки дала мне необходимые пояснения.
Ф-1 ВМФ — главный штурман флота контр-адмирал В.Алексин. Он скрупулезно собирал для вдовы старпома К-129 Ирины Георгиевны Журавиной материалы о субмарине даже тогда, когда это было официально запрещено.
Не помню, где я раздобыл сведения, но у меня четко зафиксировалось место гибели подводной лодки К-129 на глубине 5500 метров. Ирина Георгиевна поправила:
— Поверьте на слово, Валерий, — уверенно произнесла она, — там 5000 метров и я была на этом самом месте.
Я тут же поправил текст — сомневаться не было необходимости, ведь Ирина Георгиевна действительно побывала на танкере в Тихом океане в районе катастрофы и видела навигационную карту с нанесенными на ней координатами места гибели подлодки.
Старший помощник командира К-129 капитан второго ранга А.Журавин с экипажем
Мы выпили еще и я начал читать текст по черновым записям о К-129. Ирина Георгиевна внимательно слушала, кивала головой, комментировала. Ей приходилось по нраву то обстоятельство, что я «камчадал» и всё представляю в реальном свете. Некоторое время я жил в поселке Елизово, где находится аэропорт. Именно там она в последний раз видела мужа, старпорма К-129-й капитана второго ранга Александра Михайловича Журавина. Я зачитал ей выдуманные мною слова комдива Дыгало В.А., который якобы спрашивает о ней у командира подлодки Владимира Кобзаря: «— Старпом-то как? Проводил свою Ирину…
— Да. Он только вернулся из аэропорта. Говорит, аж до трапа провожал…»
Ирина Георгиевна прокомментировала:
— Мой маленький сыночек остался у мамы во Владивостоке. Я спешила к нему. Саша находился среди провожающих. Удивительно, но он вдруг всех растолкал и прорвался на летное поле к самолету. Стоит под моим иллюминатором и… плачет. Я вообще его плачущим не видела, а тут он стоит и плачет. Я подумала про себя: «Может, не долечу?» Показываю ему, мол, уходи! Уходи! Так мы и расстались… навсегда. Не прощу себе, что думала тогда о своей судьбе.
Ирина Георгиевна дослушала до конца главу, заметив, что не знала, что самые старшие по возрасту были командир Владимир Кобзарь и его заместитель по политической части Федор Лобас — оба 1930-го года рождения. Ещё она сказала, что ей показывали кассету о похоронах в море подводников первого отсека с К-129, поднятых на поверхность американцами и ей не понравился капеллан, назвавший погибшую подлодку на ломанном русском языке «злополучной»…
Располагая информацией об участии Ирины Георгиевны во встрече российских и американских вдов, состоявшейся в 1998 году — ровно через тридцать лет после гибели в один год подводных лодок К-129 и «Скорпион» — я поинтересовался личностью присутствовавшего при этом капитана американской подлодки Эдда Мура. Дело в том, что мой Эдвард Бест и есть прообраз этого человека, командовавшего ПЛА «Хэлибат» (в романе ПЛА «Гоуст»). Кто как не он, должен был рассказать Ирине Журавиной и вдове командира Ирине Кобзарь в деталях о своем без преувеличения можно сказать легендарном походе и фактическом обнаружении на дне Тихого океана нашей погибшей К-129.
— Он сделал вот так, — прокомментировала Ирина Георгиевна, показав крест, сложенный из указательных пальцев. — Вы говорите, Эдд? Мне кажется, его звали по-другому. Вроде бы Кларенс… Но это неважно. Будете в Москве, я дам вам его телефон. Так вот, он поднес этот условный крест к своим губам и показал всем нам, что не может говорить на эту тему. А жаль…
— Ирина Георгиевна, — с некоторым волнением сказал я, — прошло пять лет после вашей встречи с Муром и теперь есть возможность рассказать о том, о чем он не стал говорить. На основе технической литературы о шпионских спецоперациях ВМС США написаны эти черновики и, с вашего позволения, я зачитаю присутствующим свою версию обнаружения К-129 на дне Тихого океана… А скорее всего, так и было.
Капитан субмарины «Хэлибат» Кларенс Мур (стоит на фоне флага США) на встрече вдов экипажей подводных лодок К-129 и «Скорпион».
Я стал зачитывать пятую главу романа «Значительный успех», пропуская дебаты в Белом доме и акцентируя внимание на самой глубоководной операции. Ирина Георгиевна и присутствующие подводники внимательно прослушали мое выступление, не произнеся ни одной реплики.
Разумеется, я не стал читать эпизод об обнаружении средствами глубоководной разведки субмарины «Хэлибат» на дне рядом с К-129 останков нашего подводника. Это было бы не учтиво по отношению к Ирине Георгиевне. Кстати сказать, никто до сих пор не задался вопросом, имели ли американцы моральное право тревожить прах подводников, обнаружив первого из них у корпуса затонувшей подлодки. Про него как-то все позабыли. А ведь это реальный человек. Можно, конечно, прокомментировать этот факт и сказать, что в случае успеха, могли достойно похоронить практически весь экипаж. Но всё же, как быть с тем первым… Судя по описанию одежды: застегнутый на все пуговицы матросский бушлат, стеганые штаны, флотские укороченные сапоги — это был кто-то из рулевых-сигнальщиков. Как он оказался вне корпуса, к тому же одетый для верхней вахты? Значит, где-то рядом должен быть вахтенный офицер или кто-то из старших начальников. И сегодня, у этой трагедии, развернувшейся в далеком 1968-м году в Тихом океане, остается слишком много неясных вопросов…
В этом послесловии примечательно многое, начиная с вечеринки под руководством глубоко уважаемого мною и ныне покойного контр-адмирала Беляева С.Н. Я и представить себе не мог, что судьба сведет меня с Ириной Георгиевной Журавиной, являющейся одной из самых значимых личностей в печальной и многострадальной эпопее о подводной лодке К-129. Теперь, я уже нисколько не сомневался в необходимости введения в книгу об американских спецоперациях четвертой главы «К-129 — «Гольф». Но не менее интересна и другая история. Она связана с шестой главой книги, где описывается поход американцев в Охотское море. Через некоторое время после убытия в Москву Ирины Георгиевны у меня взял интервью журналист Михаил Яновский из «Комсомольской правды» и появилась статья «Книгу нашего писателя экранизируют американцы?» Экранизируют или нет — это отдельный вопрос. Но после выхода статьи, мне позвонил полковник запаса Корчагин А.В. и вот что он рассказал во время нашей встречи:
— Почти тридцать лет я прослужил на Семипалатинском полигоне.