с разных направлений.
Бест, обежав полквартала, сообразил, наконец, что Эльза указала ему самый простой ориентир, и ему следовало только слиться с потоком туристов, который естественным путем вывел бы к собору. На Стефанплатц было, как всегда, много-людно и Бест, чуть ли не расталкивая прохожих, устремился к центральному входу в собор. Он её уже увидал, одиноко стоящую и рассматривающую какое-то объявление, наклеенное на рекламную тумбу. Как юнец, мальчишка, идущий на первое свидание и делающий первые шаги в стране любви, он волновался, и первые слова его были путанные и неуклюжие.
— Вот… Я пришел.
— Да, благодарю…, — она также волновалась и украдкой поглядывала не него сквозь великолепные длинные ресницы, пытаясь спрятать под ними глаза.
— Замечательно, что вы пришли, — он старался выверить каждое слово, произвести на неё положительное впечатление, до конца не веря, что она уже рядом с ним.
Бывает же такое. Он, бесстрашный и уверенный в себе капитан, пасует перед какой-то девчонкой, которой отроду нет и двадцати двух — двадцати пяти лет. Хотя, что тут скажешь? Овладеть сердцем красавицы — не каждому дано! Ведь она не знает кто он и что он? Мало ли бывает не бедных клиентов в отеле «Ана гранд»? Но и сам Бест не уродина! Он высокий, симпатичный мужчина и знает точно, что нравится женщинам. Правда, возраст…
— По-правде сказать, я не ожидал вашего согласия на эту встречу, — ещё волнуясь, но уже более уверенно и спокойно, произнес Бест. — Ведь я уже не мальчик. Но… Но как только увидел вас, во мне что-то произошло. Я и сейчас смотрю на вас словно завороженный и не могу… Не могу налюбоваться вами. Вероятно, только в Австрии бывают такие необыкновенные красивые девушки.
— Не знаю, — немного смутилась Эльза. — Но мне кажется, в ваших американских фильмах все женщины очень красивые.
Волнуясь, у неё усиливался немецкий акцент. Кроме того, она путалась в словах и грамматике — всё это слушалось забавно и не раздражало.
— Поверьте мне на слово, — настаивал Бест, — как я сказал, так и есть.
Для большей убедительности, он взял её за обе руки и неожиданно для себя почувствовал в них лёгкую дрожь. «Она дрожит, — подумал он и стал быстро задавать себе вопросы, тут же отвечая на них: — Почему дрожит? Ведь тепло! Значит…Значит, она волнуется! А раз волнуется? Значит, неравнодушна ко мне!» Заполучив её руки, он не желал их отпускать. Наоборот, он стал притягивать руки к себе и, тем самым, притянул и её саму. Он уже ощущал её лёгкое прикосновение, прерывистое дыхание и теплоту тела, но она, вдруг, как-то ловко выскользнула, отпрянула от него на шаг и с акцентом сказала:
— Первоначально, неплохо бы познакомиться. Меня зовут Эльза Браун. А вас? — и сама же ответила:
— Эдвард Бест, американец.
— Вы очень наблюдательны, Эльза, — удовлетворенно отметил американец, тут же обратив её внимание на некоторые совпадения. — Мне приятно наше знакомство и то, что вы согласились на встречу. Как, впрочем, приятны и некоторые совпадения. Наши инициалы начинаются одинаково: «Э» и «Б». Кроме того, мою матушку зовут Элизабет.
— Правда? — удивилась девушка.
— Именно так. И поверьте, это не случайные совпадения. Я верю в судьбу.
Он галантно взял её под руку и она, не сопротивляясь, пошла рядом с ним. Они неплохо смотрелись вместе и идеально подходили друг другу по росту. Эдвард был выше Эльзы всего на десять сантиметров. Кроме того, они были по-спортивному сложены и стройны. Влюбленные шли нога в ногу, и казалось, будто с первых совместных шагов, они уже выработали, если можно так выразиться, «семейную походку» — настолько слаженно они двигались по брусчатке. Показательны и другие внешние данные: она блондинка, он брюнет — это сразу создавало некий контраст и они становились заметны в толпе. Про таких обычно и говорят: «Красивая пара!» Оставалось всего ничего — доказать все эти преимущества матери Беста в Соединенных Штатах. Но об этом нюансе Эльза ещё не знала. Она уже не испытывала смущение и дрожь в теле. Прижавшись к Эдварду, она что-то щебетала про свой любимый город Вену, где родилась и прожила безвыездно все свои двадцать пять лет.
Время пролетело незаметно. Стемнело. Они ещё долго блуждали по вечерним улицам и в конце концов оказались на знаменитой лестнице «Штрудльхофштиге», где произошло то, что и должно было произойти с влюбленными. При спуске с лестницы Эльза немного замешкалась и оказалась позади Эдварда. Тот протянул руки, как бы принимая её снизу. Руки заскользили навстречу друг другу и Эльза оказалась в объятьях Эдварда. Изобразив лёгкое, чуть заметное сопротивление, она уже не вырывалась. Ещё мгновение и их губы сначала только соприкоснулись. Но это лишь миг. Он скоротечен и его даже сложно уловить или сосчитать в какие-то микросекунды, ибо дальше происходит объединение любящих друг друга сердец.
Они слились в единое целое, и им в этот момент было все равно, что скажут те немногочисленные, но присутствовавшие при этой сцене, прохожие. Молодежь это действо приветствовала, а старики лишь укоризненно покачали головами. Если все эти мнения и сомнения усреднить, то всё равно баланс будет в пользу влюбленных — ведь и старики когда-то были молодыми. Разве что, время их молодости было иное, более консервативное и не допускающее подобный грех на улицах, но разрешающее другие прегрешения, приведшие к гораздо худшим последствиям и страданиям, разрушениям целых городов и большим человеческим жертвам…
— А я ещё и расстроился, когда мне приказали, несмотря на то, что был в отпуске, приехать в Вену, — сказал Бест Эльзе, описывая свою историю появления в этом славном городе, когда они, обнявши друг друга за талии, продолжили движение в сторону от теперь уже знаменательной для них лестницы с труднопроизносимым на любом, кроме немецкого, языке названием «Штрудльхофштиге».
— Ты сказал, — они уже были на «ты», — приказали?
— Да, Эльза. Я ведь военный. Причем военный моряк, — сразу уточнил Бест, акцентируя этим специфику своей службы и зная, что не каждая девушка способна вынести длительную разлуку с любимым человеком.
Эльза удивленно посмотрела на Эдварда и сказала:
— Это, наверное, романтично — быть военным моряком. Но, ведь и опасно? Я читала о моряках.
— Опасно? — выразил некое удивление Бест. — Не больше, чем прогулка на пароходе по вашему прекрасному Дунайскому Каналу, разделяющему Вену на два района.
Она поняла, что он блефует, и была несколько озадачена этим известием.
«Но ведь так и должно быть, — подумала Эльза. — Судьба открывает мне мой новый путь. Хотя выйти замуж за моряка — редкий случай для австрийки, Родина которой не омывается ни одним морем или океаном.»
— Эльза! — обратился Бест, выказывая голосом свои серьёзные намерения и прерывая её размышления о собственной судьбе. — Я полюбил тебя с первого взгляда и предлагаю руку и сердце. Если это удобно, я готов прямо сейчас попросить благословения твоих родителей.
— Эдвард! — ответное слово было за Эльзой Браун. — Как только ты появился в фойе нашей гостиницы, меня словно подменили. Я не могу сказать, что мужчины не уделяли мне внимания до знакомства с тобой. Это было бы неправдой. Но я впервые испытала неведомую ранее, необъяснимую силу притяжения с тех пор как ты оказался рядом со мной. Мы не знаем друг друга достаточно, но и я верю в любовь с первого взгляда. И теперь, я могу сказать за себя, не взирая на то решение, какое могут принять мои родители.
Эльза ещё раз взглянула Эдварду в глаза и уверенно произнесла:
— Я согласна!
— Любимая! — капитан Бест впервые в своей сознательной жизни произнес это слово и крепко прижал девушку к себе. — Я постараюсь сделать всё, — душевно и проникновенно прошептал он ей на ушко, — чтобы ты никогда не пожалела о принятом сейчас решении. Мы будем любить друг друга и мои походы в океан будут лишь сплачивать нашу семью. Ибо за расставанием, следует долгожданная встреча. Ты будешь провожать и встречать меня на берегу, стоя на скале. В твоей руке будет платок, который я тебе подарю.
— Да, милый…
Они договорились встретиться утром на том же месте, где было назначено первое свидание — у собора Святого Стефана. Вечером Эдвард созвонился со своей матерью, а Эльза оповестила родителей о принятом решении выйти замуж. Реакция была соответствующей устоявшимся традициям и историческим фактам.
— Ты с ума сошел! — раздался истерический крик с противоположной стороны Атлантического океана. — Немцы потопили корабль твоего дедушки.
— Но мама, — как можно спокойнее отвечал Эдвард, оспаривая её доводы. — Они также пострадали — их самих оккупировала Германия. Они австрийцы, а не немцы.
— Какая разница? Прошло всего два десятка лет с окончания второй мировой войны, — неслось из телефонной трубки, как будто Бестом не было сказано никаких аргументов «против». — И ты предаешь! Ты предаешь не только своего деда, не вернувшегося с войны, но и меня!
— Ах, вот оно что? — уныло сказал Эдвард и до него только сейчас дошло, что дед тут ни при чём. Он предал мать и с этим аргументом он не мог не согласиться. — Хорошо мама, мы поговорим на эту тему позже. Успокойся, пожалуйста…
В Вене происходило примерно то же самое, только тон здесь задавал глава семьи.
— Потаскушка! — остервенело ругался папаша Эльзы Браун. — Спуталась с американским солдатом! С потомком тех солдат, что бомбили Вену!
— Он моряк папа, не горячись, — Эльза знала своего отца — покричит и успокоится. — Он вам всем понравится! Вот увидите, Эдвард хороший парень!
— Ну, неужели нельзя найти кого-нибудь из местных, — подключилась мать Эльзы. — Твой Эдвард увезет тебя за океан, и что мы будем делать?
Мать заплакала, и Эльзе стало всё понятно. Нет, они не против свадьбы. Им не хотелось, чтобы она уезжала так далеко — в Америку! Ей было жаль своих родителей, но она полюбила этого американца и уже никто не мог её остановить — так она решила.
Наутро, Эдвард и Эльза встретились в условном месте. После недолгой дискуссии, они отправились венчаться в одну из церквей, ставя точку над всеми рассуждениями родственников, услышанными накануне. В тот же день влюбленная парочка бесследно исчезла — Эльза даже не уволилась с работы.