Баэлорн кивнул:
— Верно. Я, знаешь ли, когда вижу знатного рыцаря-человека, определяю, чего он стоит, на глаз сразу. Если носит эльфийские доспехи, значит, пижон столичный. Грамотные вояки носят броню, выкованную гномами. Или нами. Наши доспехи куда лучше, чем доспехи длинноухих.
Вампир потянулся к стоящему на столе кувшину с элем и отхлебнул из него.
— Это некорректное сравнение, — сказал он затем, — эльфы, дварфы и люди просто пользуются доспехами по-разному. Броня для эльфа — это страховка на случай, если он допустит оплошность и получит удар вскользь. А для человека это возможность оставаться в живых, обмениваясь полновесными ударами в гуще битвы. Людям недостает скорости и ловкости эльфов, потому вместо уклонения от ударов и парирования они предпочитают размен.
— Верно, — согласился дварф, — из-за этого солнечные эльфы проиграли людям Войну за господство. Превосходные дуэлянты, они оказались неподготовленными к такому явлению, как свалка в пекле битвы. Для размена ударами в гуще схватки эльфийские доспехи оказались недостаточно прочными.
Зерван покачал головой:
— Нет, не потому. Войну за господство высшие эльфы проиграли еще до того, как начали ее. Они просто не могли себе представить, что однажды мы, их примитивные слуги, покинем свои резервации и единой массой двинемся на поиски лучшей жизни и места под солнцем. Какими бы великолепными бойцами они ни были, их оказалось слишком мало. Хоть они и презирали нас почти за все, кое в чем мы оказались сильнее их. Мы были более организованными, чем это ожидалось от самых худших из Младших Народов. В итоге теперь они сами живут в малопригодных местах. Это, кстати, еще одна их ошибка. Они не сумели побороть гордыню и заносчивость. Не нашли в себе сил признать нас равными. Не захотели мира.
— Безумцы, — хмыкнул Баэлорн, — они все еще грезят, как вернут себе господствующее положение и загонят людей обратно в резервации. Это притом, что раскол среди ушастого народа сейчас серьезнее, чем когда-либо. Лесные и лунные эльфы еще тогда долго колебались, принимать ли им участие в войне, и в результате опоздали, а сейчас они вообще на ножах, можно сказать. Высшие не простят остальным того, что они пошли на мировую и признали вас равными… пусть даже только на словах. И никогда не попросят помощи у них.
Вампир грустно улыбнулся:
— Поживем — увидим. Мир меняется, знаешь ли. Еще пятьдесят лет назад эльфы относились ко мне точно так же, как и люди, а теперь поди ж ты, я отлично поладил даже с баньши, если ты понимаешь, о чем я. Старые времена не вернутся уже никогда, и мы можем только уповать на то, что новые принесут нам всем хоть немного больше счастья.
— Ах, если бы все это понимали, ты бы сейчас был не здесь. Ты бы носил красивое эльфийское имя, эльфийский титул и знать не знал бы никакого старого дварфа…
— Не трави душу, — скривился вампир, — я все еще не забыл. Увы. Мы, люди, не умеем забывать некоторые вещи, как долгоживущие эльфы или дварфы. Кое-что мы запоминаем на всю жизнь, и то, что моя оказалась длиннее чем следовало, ничего не меняет.
— Интересно, а помнит ли она тебя? — тихо спросил Баэлорн.
— Да. Хотя лучше бы забыла. Я буду помнить и страдать до последнего дня своей жизни и надеюсь, что ее чаша будет послаще моей. И, по правде говоря, я слышал, что клан Этиан понес потери. Я не знаю даже, жива ли она.
— Давай лучше сменим тему. Ты что собираешься делать с этой засохшей штуковиной?
— Ты про семя? Отдам королю Витарна, как и договаривались. Только не сразу. Я тут подумал, что не знаю, правду ли он мне сказал про принцессу Лэйну. Может быть, она вовсе не хочет за него замуж. Я знаю, ты скажешь, что я идиот, сующий свой нос куда не следует, но дело в том, что я люблю доводить дела до конца. И хочу быть уверенным, что со мной не сыграли втемную. Так что мой путь лежит в Монтейнкип, во дворец короля. Я сам спрошу принцессу, хочет ли она замуж за Реннара.
Дварф слегка покрутил ус:
— Видишь ли, я не хотел тебе говорить раньше чем следовало, но кто-то из наемников тебя узнал, сэр Зерван да Ксанкар, граф Рэнфэйр по прозвищу Зерувиэль, он же Тень Забвения. Честно говоря, я и не думал, что ты такой высокородный.
— Вот проклятье, — взвыл вампир, — как такое может быть? Да меня последний раз называли полным именем, когда ныне живущие сосали грудь своих матерей! Мои портреты в родовом замке сожжены все до последнего давным-давно!
— Верно, — согласился дварф, — но дело в том, что среди наемников оказался один эльф. Солнечный эльф. Вот он-то тебя и узнал.
Вампир вскочил с постели, не в силах сдержать эмоции. Долгие годы скользивший во тьме инкогнито, он привык к безопасности, которую обеспечивала ему неизвестность. Его никто не знал в лицо. Он назывался своим собственным именем, не боясь, что кто-то свяжет давным-давно умершего графа и неизвестного странника с таким же именем. Не опасался, что кто-то отомстит его далекой родне за его проделки. Последняя услуга, которую оказал сюзерен Зервана своему бывшему вассалу, правой руке и другу детства, — объявил его казненным. И вот все это пошло прахом из-за одного эльфа со слишком хорошей памятью.
— Да уж, вот это я влип в передрягу, — вздохнул Зерван, — и что сейчас там происходит?
Он неопределенно махнул рукой, подразумевая мир на поверхности.
— Да ничего особенного. Никто не знает, что ты здесь. Тут никто тебя не выдаст, да и вообще, для нас вы, люди, все на одно лицо. Я вот, поди, в лицо могу узнать не более двух десятков людей, включая тебя. Тех, с кем часто имею дело, или друзей.
— А что с принцем? Точнее, что произошло в связи с его кончиной?
— Да вот тут и начинаются неприятности. Весть уже дошла до Зиборна и вернулась обратно. Он в диком бешенстве. Надежды на союз с Кор-Галом накрылись могильной плитой в буквальном смысле, более того, еще неизвестно, как отреагирует король Кор-Гала на известие, что его сын погиб. Герольды уже объявили награду за твою голову — столько золота, сколько она занимает места, твоя головушка. Так что при случае тебе ее отрубят вместе с шеей, как можно ближе к плечам. У одного герольда с собой был твой портрет — хорошо нарисованный, даже я по нему тебя узнал. Не иначе, по указкам эльфа писан. И скоро такие портреты будут висеть на каждом столбе в Монтейне. Не стоит тебе соваться в Монтейнкип, убирайся из королевства подальше.
Зерван сел за стол и забарабанил пальцами по столешнице. Дело обернулось очень худо. Теперь он желанная добыча для всех охотников за головами, стражников и старых врагов. И если раньше многие о нем ничего не знали, то сейчас у них есть его портрет и имя. Ну или будут в скором времени.
— Да, я вынужден признать, что вот чего-чего, а такой подножки от судьбы не ждал, — вздохнул вампир.
— Я говорил, что это была рискованная затея, — заметил Баэлорн. — Что ты теперь будешь делать?
— То же, что и собирался. Я не отказываюсь от своих слов и планов. Чем ближе к столице, тем меньше меня будут искать. А там… глядишь, нанесу визит и королю.
— Ты рехнулся?! — выпучил глаза дварф.
— Нет. Попрошу его отменить награду за мою голову, — ухмыльнулся вампир.
— Ваше величество, прибыл гонец из Монтейна! При нем письмо с печатью короля Зиборна Второго!
Реннар оторвал взгляд от отчета министра торговли и посмотрел на сенешаля:
— С чего бы это? Вот уж от кого не ждал посланий. Ну пускай войдет сюда — мне недосуг облачаться согласно этикету для приема в главном зале, и так дел по горло.
— Сию минуту, ваше величество, — ответил сенешаль и исчез.
Менее чем через минуту послышались шаги, и четверо гвардейцев короля ввели в палаты Реннара гонца.
Гонец, невысокий крепыш в кольчуге, сделал несколько шагов вперед, опустился на колено, склонив голову, и протянул королю свиток:
— Ваше величество Реннар Справедливый, извольте принять личное послание от его величества короля Монтейна Зиборна Второго.
Реннар взял из протянутой руки письмо и сел обратно к своему письменному столу. Посланник остался на том же месте в той же позе, и король понял — ему приказано без ответа не возвращаться. Он сломал печать и развернул свиток. Внутри оказалось два листа пергамента вместо одного. Кроме письма там был еще и мастерски выполненный портрет, взглянув на который Реннар почувствовал нехороший холодок между лопатками — с пергамента на него смотрел вампир. Тот самый вампир.
Король впился взглядом в строчки, написанные каллиграфическим почерком придворного писаря. В письме Зиборн просил любой ценой разыскать вампира, в частности, создать как можно большее число копий портрета и развесить по всему королевству. Кроме того, он соглашался оплатить все связанные с этим расходы. А за голову вампира предлагал ни много ни мало — отдать за него, Реннара, свою дочь. Принцессу Лэйну.
— Та-а-ак, — протянул король, обращаясь к гонцу, — письмо я прочел. И у меня есть вопросы, ответов на которые я не нашел здесь.
— Его величество Зиборн Второй решил, что доверить истинные причины этой просьбы пергаменту будет небезопасно. Я уполномочен дать вашему величеству устные ответы на все вопросы, которые ваше величество соблаговолит задать, — четко, по-военному, ответил гонец.
— Отлично. Итак, кто это?
— Это вампир, некогда бывший сэром Зерваном да Ксанкаром, бывшим графом Рэнфэйром, подданным короля Эренгарда Линдара Шестого, а также его ближайшим помощником, соратником и правой рукой. Этот человек стал вампиром и был предан казни семьдесят два года тому назад, согласно приказу самого короля Линдара Шестого.
— Вот оно как. Он что, восстал из мертвых?
— Предположительно, он вовсе и не был казнен. Вероятно, Линдар Шестой позволил ему скрыться и объявил казненным.
— Великолепно. А теперь главный вопрос — для чего требуется ловить этого… Зервана да Ксанкара?
— Зерван да Ксанкар убил принца Кор-Гала Тэй-Тинга, будущего жениха ее высочества принцессы Лэйны.