Кассаб спал не один, рядом с ним лежала молодая женщина. Она проснулась первой и испуганно вскрикнула, завидев неожиданных посетителей. От ее крика Кассаб также проснулся и резко потянулся рукой к изголовью — там у него хранился пистолет.
— Убери руку, Кассаб! — прикрикнул один из вошедших. — Все равно не успеешь…
Кассаб замер, встряхнул головой и всмотрелся в нежданных гостей. Он их узнал.
— А, это вы! — хриплым ото сна голосом произнес он.
— А ты ожидал кого-то другого? — спросил один из гостей.
— Я никого не ожидал в моей спальне! — недовольно ответил Кассаб. — Тем более ночью. Для деловых встреч есть день.
— Ну надо же! — со злобной насмешливостью произнес один из гостей. — Для деловых встреч! Может, ты нам еще прикажешь сотворить перед тобой восточные реверансы и извиниться за вторжение? Ну, так скажи это, и мы, может быть, исполним твои пожелания!
— У нас безотлагательное дело, — произнес второй гость. — Так что не до восточных церемоний. Скажи своей подружке, пускай убирается. Нам надо поговорить.
Кассаб взглянул на женщину. Она тотчас же вскочила с постели и, прикрываясь покрывалом, выскользнула за дверь. Оба гостя проводили ее насмешливым взглядом.
— Ты бы тоже оделся, — хмыкнул один из гостей. — Не с голым же с тобой разговаривать.
Кассаб послушно накинул на себя кое-какую одежду. Он начинал понимать, для чего к нему в спальню среди ночи прибыли эти двое. Предстоял серьезный разговор, но Кассабу казалось, что он готов к этому разговору.
— Может, пройдем в другое помещение? — предложил он. — У нас не ведутся серьезные разговоры в спальне. Спальня — она для другого…
Ночные гости ничего на это не ответили. Один из них уселся в кресло, другой остался стоять, ритмично покачиваясь с пятки на носок, а затем — в обратном направлении. Он был как заведенный маятник, и было похоже, что Кассабу эти покачивания не нравятся. Они ему не нравились, потому что ему приходилось невольно наблюдать за ними, и это мешало ему сосредоточиться. Впрочем, возможно, именно по этой самой причине и раскачивался ночной пришелец. И если оно так, то разговор и вправду предстоял серьезный.
— Я вас слушаю, — сказал Кассаб. — И перестаньте раскачиваться! Это меня раздражает!
Пришелец ухмыльнулся и закачался с еще большими амплитудами.
— Говорите, что вам надо. — Кассаб злобно покосился на качающегося гостя.
Какое-то время оба пришельца молчали — они явно выдерживали психологическую паузу. А затем один из гостей сказал:
— Значит, ты уже отправил письмо советскому послу?
— Да, — коротко произнес Кассаб.
— Письмо на арабском языке и с фотографиями, — сказал второй гость. — На которых в подробностях изображен процесс казни представителя советского посольства. Это так?
— Да, — ответил Кассаб, помолчал и спросил — в его голосе ощущалась почти детская наивность: — Но откуда вы это знаете?
— Мы знаем не только это, — усмехнулся первый гость. — Мы знаем гораздо больше. Мы знаем даже то, что еще не случилось. Но непременно случится благодаря твоему поступку.
— Я вас не понимаю, — теперь Кассаб говорил надменно. — Не надо изъясняться со мной загадками!
— А это никакая не загадка! — сказал второй гость, не переставая раскачиваться. — Это самая настоящая разгадка! Вот что печально.
— Я не понимаю, — повторил Кассаб.
— А вот мы сейчас все тебе растолкуем. — Второй гость закачался еще сильнее. — Со всеми подробностями.
— Кто тебе позволил убивать сотрудника советского посольства? — спросил первый гость. — И тем более отправлять послу фотографии?
— Мне не нужно ничье позволение! — резко ответил Кассаб. — Я сам решаю, что мне делать!
— Вот как! — насмешливо произнес первый гость. — Значит, ты решаешь сам? Ты стал самостоятельной фигурой! Давно ли?
На это Кассаб ничего не ответил, лишь горделиво вскинул голову.
— Кажется, у нас был договор, не так ли? — произнес первый гость. — Припоминается, мы оговорили в нем все возможные моменты и нюансы. Припоминаю также, что ты обещал ничего не предпринимать без согласования с нами. Было такое? Я правильно говорю?
— Здесь — моя земля и моя страна! — гордо сказал Кассаб. — И я сам буду решать, что мне делать и как поступать! А вы здесь — чужие! Не вам меня учить!
— Ты только глянь! — с искренним изумлением произнес второй гость и даже перестал раскачиваться. — Он заговорил лозунгами. Майк, как это тебе нравится?
— Да он, никак, метит в вожди ливанского народа! — насмешливо произнес гость, которого назвали Майком. — В президенты! В диктаторы! Боб, ты все понял? Он намерен стать вождем — на наши же деньги!
— Можете забрать ваши деньги, — сказал Кассаб. — И убирайтесь вместе с вашей помощью! Справлюсь и без вас!
— Вот как! — Изумлению Боба, казалось, не было границ. — Майк, ты, случайно, не знаешь, какая муха укусила нашего друга Кассаба? А ведь укусила, не иначе! Ведь до сей поры он казался вполне вменяемым и разумным человеком! Во всяком случае, понимал, кто здесь играет на саксофоне, а кто танцует под музыку. И вот на тебе… Опасная, должно быть, эта муха. А вдруг и нас с тобой она укусит! И что будет тогда?
Майк вдруг отбросил всю свою ироничность и уставился на Кассаба злым, внимательным взглядом. Смотрел он долго и пристально — так, что Кассаб в конце концов не выдержал его взгляда и отвернулся.
— Вот что я тебе скажу, друг мой Кассаб! — заговорил наконец Майк. — Не быть тебе вождем ливанского народа! Точно! Потому что ты — покойник! Ты пока этого не понимаешь, но скоро, думаю, поймешь. Ты — покойник. А покойники вождями не бывают. Вот так-то…
— Я вас не боюсь, — скривившись, ответил Кассаб.
— А мы тебя и не пугаем, — вступил в разговор Боб. — Мы тебе разъясняем. Возможно, ты и не поймешь наших разъяснений, ну да это уже твои проблемы. Но мы все равно попытаемся тебе растолковать…
— Ты не должен был убивать сотрудника советского посольства, — сказал Майк. — Ни в коем случае! И тем более отсылать послу фотографии казни. Ты просто не понимаешь, что ты натворил!
— Мне не понравилось их ответное письмо, — угрюмо произнес Кассаб. — Мне показалось, что они решили меня обмануть. Выиграть время. И я решил их поторопить. Я решил им объяснить, что со мной играть не нужно. Думаю, теперь они будут сговорчивее.
— Дурак! — скривился Майк. — Какой же ты дурак!
— Я не привык… — начал было Кассаб, но Майк его перебил:
— А нам плевать, к чему ты привык! Сказано тебе — ты дурак! Потому что ты совершил непростительную глупость. Знаешь ли ты, что по международным законам означает убийство сотрудника иностранного посольства? Тем более — демонстративное убийство? Вижу, что не знаешь… Ну так я тебе растолкую. Это повод к войне, не больше и не меньше. К большой войне. С русскими!
— Здесь и без того идет война, — возразил Кассаб.
— Ну, это еще не война, — махнув рукой, насмешливо сказал Майк. — Вот если придут русские, тогда это будет настоящая война! А пока — это нечто вроде воскресного семейного пикника на лужайке! Ты знаешь, как умеют воевать русские? Ничего, узнаешь… Скоро они сюда придут.
— Думается, они уже пришли, — дополнил слова коллеги Боб. — Русские всегда приходят, если их обидеть. И очень часто они приходят неслышно и незаметно. Оттого мы и говорим, что ты — покойник, — Боб выразительно посмотрел на Кассаба.
— Я буду сражаться и с русскими! — резко произнес Кассаб. — Я не боюсь никого — ни вас, ни русских!
В ответ Боб и Майк лишь переглянулись. Молчание длилось долго, затем Боб поднялся с кресла, а Майк перестал наконец раскачиваться.
— Что ж, — вздохнул Боб, обращаясь к Кассабу. — Ты сам себе выбрал свою смерть. Сражайся… Но на нашу помощь не рассчитывай. Мы — пас.
Не сказав больше ничего, оба ночных гостя вышли из спальни Кассаба, уселись в свой джип и тронулись с места. Уже изрядно посветлело, дорога, петляющая между холмами, была хорошо видна. Какое-то время они ехали молча, затем Майк спросил у Боба:
— И что будем делать?
— А что тут поделаешь? — скривился Боб. — Кассаб все уже сделал… А потому самое разумное, что мы можем сделать, — самоустраниться от этого дела. Уйти как можно дальше — чтобы никто не мог и предположить, что мы ко всему этому причастны, и никогда больше не иметь ничего общего с этим дураком Кассабом. Это надо же такое удумать — убить сотрудника посольства, да еще и отчитаться в этом перед посольством! Вот так и начинаются войны… Нет уж, будем держаться от Кассаба как можно дальше.
— Достанется нам за провал операции, — вздохнул Майк. — Ладно, если просто отправят в отставку. А то ведь — как знать? На эту операцию наше начальство возлагало большие надежды!
— Ничего, как-нибудь выкрутимся! — не слишком уверенно сказал Боб. — Впервые, что ли? Кто вообще останется, если за каждый провал отправлять в отставку? Сколько их было, таких провалов — а вот же, мы с тобой по-прежнему на плаву… — Боб умолк и какое-то время сосредоточенно вертел баранкой, но потом не выдержал и в сердцах произнес: — Чтоб тебя взял твой шайтан — ближайшей же ночью! И уволок тебя на самое дно преисподней!
Эти слова, без сомнения, относились к Кассабу. Майк внимательно их выслушал, и загадочная ухмылка появилась на его губах.
— А может, все не так и плохо, — сказал он. — Во всяком случае, я вижу в этой ситуации кое-что положительное.
— Что ты имеешь в виду? — глянул на него Боб.
— А вот что, — стал пояснять Майк. — Пускай этот дурак Кассаб играет по своим правилам. Пускай поиграет! А мы понаблюдаем со стороны. А вдруг у него что-то и получится? Ведь как знать… Вряд ли русские начнут войну по такому поводу. Повод — это повод, а война — это война. Война — это совсем другое… Так вот. Вдруг они и вправду пойдут на поводу у Кассаба, чтобы спасти своих людей?
— То есть уговорят сирийцев вывести свои войска из Ливана и прикроют свое посольство в Бейруте? — хмыкнул Боб. — Чушь все это…
— Скорее всего, так и есть — чушь, — согласился Майк. — Ну а вдруг? В конце концов, что мы теряем? Наше дело сторона — мы в этой игре просто наблюдатели. Тем более что мы вообще не имеем понятия, как может обернуться дело. А вдруг оно обернется какой-нибудь неожиданной, выгодной для нас стороной? Сам знаешь — логику русских понять трудно. А потому как знать — может, мы и поймаем свою рыбку в такой взбаламученной воде?