— Кто там?
— Не бойся, Джейми! — нарочито развязным тоном ответил Казбек, также по-арабски. — Не за тобой пришли, а к тебе. Понимаешь разницу?
— Зачем? — спросил Джейми из-за двери.
— Сам знаешь зачем, — ответил Казбек. — Насчет товара…
— Сейчас мне не нужен товар! — ответил Джейми. — Разве я не говорил об этом?
— Мне не говорил, — спокойно ответил Казбек. — Потому я и пришел.
Минуту или две в доме не отвечали, затем мужской голос спросил:
— Кто ты такой?
— Открой дверь и увидишь, — сказал Казбек. — Или ты умеешь видеть через закрытую дверь?
— Хафиз, это ты? — спросил Джейми.
— Нет, — ответил Казбек. — Я не Хафиз. Я от него.
— А почему не пришел Хафиз? — спросил Джейми.
— Ему не хочется, — развязным тоном ответил Казбек, помолчал и добавил: — Будто ты сам не знаешь, почему…
Последние слова Казбек произнес наугад, повинуясь какому-то даже ему самому непонятному наитию. И, вероятно, попал в самую точку. Похоже было, что у неведомого Хафиза и впрямь имеются какие-то проблемы, из-за которых ему несподручно было являться к Джейми. Дверь, тихонько скрипнув, отворилась…
Ну а дальше все было делом техники. Четверо спецназовцев — Аджоев, Богданов, Лепилин и Папишвили — ворвались в помещение. Миг — и Джейми был схвачен и скручен. Присутствовавшая здесь же шармута испуганно вскрикнула, хотела вскрикнуть и во второй раз, но Лепилин с нарочито хищной усмешкой взглянул на нее и приложил палец к губам: не кричи, дескать, а то и тебе достанется на сладкую халву.
— Что вам надо? — Джейми инстинктивно попытался вырваться из спецназовских клещей, но, разумеется, безрезультатно. — Кто вы такие?
Никто ничего ему не ответил. Папишвили подошел к Джейми и заклеил ему рот липкой лентой. Затем пленника подхватили под руки и увели в темноту. А вот шармуту оставили, и сделано это было преднамеренно. Нужно было, чтобы Кассаб как можно скорее узнал о похищении его приближенного Джейми. И от напуганной шармуты он это сможет узнать очень скоро. Без сомнения, она, отойдя от испуга, обязательно расскажет о таинственном ночном происшествии — одному, другому, третьему… А там дойдет и до Кассаба. И если Кассаб не дурак, то он обязательно задумается над этой загадкой и поневоле попытается ее разгадать. А поскольку разгадать ее не так-то просто, то Кассаб испытает тревогу и недоумение. Ведь что-то же кроется за этим таинственным похищением, ведь кому-то это понадобилось!..
На это у спецназовцев и был основной расчет. Пускай Кассаб потревожится и поломает себе голову. А спецназовцы тем временем постараются похитить еще одного приближенного Кассаба.
Плененного Джейми передали с рук на руки Мансуру и его помощникам — они ожидали неподалеку. Рядом стоял небольшой грузовой автомобиль с потушенными фарами. Джейми швырнули в кузов, туда же сели и два помощника Мансура. Третий помощник сел за руль, Мансур — рядом с ним в кабину. Не зажигая фар, грузовик тронулся. Надо было успеть добраться к рассвету в стойбище того самого семейства, родом из которого был Мансур, и передать с рук на руки плененного Джейми.
Глава 16Второй. А также третий, четвертый и пятый
Вторым похищенным, по мнению Мансура, должен был быть некий субъект по прозвищу Дабира. В переводе на русский язык это слово означало «хвост». Тарбуша при вербовке рассказал кое-что о Дабире, а Мансур в свою очередь поведал об этом спецназовцам. И теперь спецназовцы знали, с кем им придется иметь дело.
Прозвище Дабира соответствовало его носителю. Дабира выполнял некоторые специфические поручения Кассаба, а через него, по всей видимости, и поручения кураторов Кассаба. То есть поручения представителей западных спецслужб, с которыми был связан Кассаб. В чем заключались такие поручения? Дабира следил за лицами, которые по каким-то причинам были интересны Кассабу и его кураторам. Он собирал о них самые разные сведения, и делал это очень умело. Он привязывался к людям, за которыми следил, просто-таки намертво и следовал за ними, как хвост за ослом. А потому никакого иного прозвища, логически рассуждая, у Дабиры и быть не могло. Это был очень бдительный, осторожный и осмотрительный человек, обладавший к тому же острым умом и просто-таки звериной интуицией. Так его охарактеризовал Тарбуша. Да и сам Мансур кое-что знал о Дабире — из других, помимо Тарбуши, источников.
И изо всего этого следовало, что Дабира очень опасный противник, с которым спецназовцам придется повозиться. Однако же похищать нужно было именно его, потому что Дабира — это во многом глаза и уши Кассаба. Без Дабиры Кассаб ослепнет и оглохнет. И, следовательно, с его исчезновением он встревожится еще больше, чем после исчезновения того же Джейми.
— Ну, и как же подступить к этому Хвосту? — в раздумье проговорил Дубко, обращаясь больше к самому себе, чем к кому-то другому. — Где вообще его можно увидеть?
— Те, за кем он следит, в основном проживают в городе, — сказал Мансур. — Городские власти, командиры воинских частей, полицейские чины, богатые люди… А значит, и Дабира вьется вокруг них. В городе его и нужно искать.
— Ты знаешь его в лицо? — спросил Богданов.
— Видел несколько раз, — ответил Мансур. — Так что при случае узнаю…
— Да, но как нам напасть на его след? — продолжал недоумевать Александр Дубко. — Может, у кого-то есть какая-нибудь конкретная идея?
Конкретной идеи, похоже, ни у кого не было. Конечно, если этот Дабира обретается в городе, то, по идее, рано или поздно можно было напасть на его след. Тем более что Мансур знал его в лицо. Но в том-то и дело, что это самое «рано или поздно» никак не годилось. Не было у спецназовцев в распоряжении никаких «рано или поздно». Ситуация вынуждала их действовать стремительно. Ведь речь шла о похищенных людях, с которыми Кассаб мог расправиться в любой момент…
Первым осенило Николая Дорохина. Он в раздумье глянул на Мансура и спросил у него:
— Ты говоришь, что Дабира в том числе следит и за полицейскими чинами?
— Так сказал мне Тарбуша, — ответил Мансур.
— А за тобой? — спросил Дорохин. — Ведь ты тоже полицейский чин… И притом немалый. Расследуешь политические преступления.
— За собой я его слежки не замечал, — ответил Мансур.
— А если бы она была, ты бы ее заметил? — Дорохин, похоже, подводил всех присутствующих к какой-то мысли, точнее сказать, к какой-то идее, но в чем была суть этой идеи, никто пока не понимал.
— Думаю, что заметил бы, — ответил Мансур. — Бывали случаи, когда за мной ходили по пятам… И я всегда это замечал.
— Ну, так давай прицепим этого Дабиру к тебе, — сказал Дорохин. — А мы будем поблизости. И когда он к тебе прицепится…
Дальше Дорохин не сказал ничего, да в этом не было и надобности, все и так было понятно. Когда Дабира прицепится к Мансуру, тут-то его спецназовцы и скрутят.
— Ловля на живца? Ну-ну… И как же ты себе мыслишь такое дело? — с сомнением в голосе поинтересовался Лепилин. — Каким таким клеем прилепить этого милого господина к Мансуру?
— А вот тут нам всем надо подумать, — сказал Дорохин. — Крепко подумать…
Идея, высказанная Дорохиным, была изрядно-таки сырой, но никаких других идей ни у кого не было вовсе. К тому же в ней все же имелось некое рациональное зерно. Действительно, стоило подумать. Устроить, так сказать, спецназовский мозговой штурм.
В размышлениях, рассуждениях и спорах миновала ночь, и наутро идея обрела свои очертания. Конечно, это были довольно-таки зыбкие очертания, но все же стоило попробовать. В конце концов, команде Богданова не раз приходилось реализовывать и более зыбкие идеи — что называется, наспех сшитые по живому. И успешно. Значит, можно было надеяться на успех и на этот раз. В общем и целом задуманная операция представляла собой классический вариант, известный под названием «ловля на живца» — о чем, собственно, Лепилин упоминал еще вчера вечером.
Ранним утром Мансур отправился на городскую радиостанцию и, используя свое служебное положение, добился срочного выступления по радио. Он сказал, что выступление необходимо в целях раскрытия недавнего громкого преступления — похищения людей из советского посольства. Понятно, что никто не посмел ему отказать.
В своем выступлении Мансур откровенно сообщил, что дело о похищении людей близится к завершению и скоро все люди будут освобождены, а похитители, соответственно, арестованы, так как их имена следствию известны. Мансур намекнул также, что на этот счет готовится специальная операция, более того — она уже практически готова, так что хорошие новости, а именно освобождение людей и поимка похитителей, — дело самого ближайшего времени. И руководит всей операцией он, Мансур.
В этом-то и заключался замысел спецназовцев. Они рассчитывали, что, услышав про скорую операцию, Кассаб встревожится и предпримет какие-то меры по защите самого себя. А как можно предпринять эти самые меры? В первую очередь установить слежку за Мансуром, ведь это именно он возглавляет операцию. Ликвидировать физически Мансура никто не станет, поскольку оборвется ниточка, то есть бандиты не будут знать, каким образом их предполагают арестовывать. А вот установить за Мансуром слежку — самый подходящий для бандитов вариант. Знать, что делает тот, кто возглавляет операцию по твоей поимке, — это означает спасти самого себя. Ну а кто, скорее всего, станет следить за Мансуром? Конечно же Дабира, как самый ловкий и умелый в этом деле. Дабира, значит, будет следить за Мансуром, а спецназовцы — за Дабирой. И, выбрав подходящий момент, они Дабиру и повяжут.
Вот таков был план спецназовцев. Конечно, это был в изрядной степени авантюрный план, но и элементы здравомыслия в нем также присутствовали. Образно выражаясь, на руках у спецназовцев имелись не самые плохие карты, такими картами можно было играть. И играть, и блефовать — все как полагается.
Сразу же после своего выступления на радио Мансур принялся демонстративно, в открытую передвигаться по городским улицам. Вначале он посетил полицейское управление, затем зашел в здание, где размещались городские власти, затем опять прошелся по улицам… Он делал все, чтобы оставаться на виду — иначе каким бы образом Дабира мог приклеиться к нему? Мансур разгуливал по Бейруту, а два спецназовца — Казбек Аджоев и Илларион Папишвили — следили за Мансуром в ожидании и надежде, что рыбка рано или поздно клюнет.