– О господи, только президентов мне здесь не хватало! – восклицала Оля. – Ты, ей богу, сумасшедший! Тебе уже ничего не поможет!
– Так ведь он нормальный президент! Нор-маль-ный! Водку пьет совершенно по-русски! Понимаешь ты это или нет? Он демократический президент! Он на этой своей лекции три часа про демократию долдонил! Это тебе не эти придурки из телевизора!..
– Ой, я не могу больше! Я сама с ума с тобой сойду! А заранее нельзя было сообщить, что собираешься приводить в дом президента? Чтоб я хоть убраться успела, а? Чтоб хоть раз все как у людей было, а? Гостей ведь по-человечески принимать надо! Особенно президентов…
«Президент» в это время сидел на кухне и из всех сил пытался совладать со страхом. Страх превращался в мелкую дрожь – на дрожь реагировал ротвейлер – ротвейлер подозрительно рычал – и от его рычания «президенту» становилось еще страшнее…
В дверь вдруг снова резко позвонили. Осторожно привстав, Юхан выглянул в окно – второй этаж… не очень высокий… Потом бросил решительный взгляд на пистолет, но ничего кинематографического, к счастью, совершить не успел, потому что из коридора донесся спокойный голос Александра.
Сергей, прощаясь с новым другом, обнимал его крепко и долго, несколько раз на протяжении объятья пытаясь взбить Юхана, как подушку… Симпатичная молодая женщина смотрела на них и скованно улыбалась.
У подъезда Юхана и Александра ждала новенькая белоснежная «ауди». За рулем сидел молодой мужчина с открытым приветливым лицом.
– Это Юхан, шведский лектор, а это мой друг Никита, мы вместе в армии служили, – представил Александр, после чего бывшие армейские друзья продолжили прерванную беседу, а шведский лектор уставился в окно.
По дороге они несколько раз останавливались у строгих старинных зданий. Ненадолго отрываясь от разговора с Александром, Никита переходил на хороший английский и рассказывал им обоим какие-то любопытные исторические подробности. Юхан слушал с интересом, но странное дело – уже через несколько минут не мог вспомнить ни слова, из того, о чем ему только что говорили.
«Наверное, это и называется оперативной памятью, – рассеянно думал шведский лектор. – … Или, может, это называется «склероз»? Надо проверить, что я помню, а что забыл…»
Нарядная машина летела по улицам, как ласточка. Новенькая кожа автомобильных сидений ехидно поскрипывала.
«Свой «сааб» я покупал в девяносто первом году, шестнадцатого июня, – вздохнул Юхан, – Так что с памятью вроде пока порядок…»
Прощаясь в холле гостиницы, Никита и Александр сначала как-то церемониально били друг друга по рукам, как будто в ладоши хлопали, а потом обнимались. Между прочим, точно так же, как Юхан с Сергеем.
Взяв ключи от своих комнат, Юхан и Александр позвонили от дежурной Виктору и еще раз сверили время завтрашнего отъезда. Следующий семинар проводился в Новгороде, и им предстояла дорога длинною почти в целый день.
По пути к лифту они, не сговариваясь, заглянули в приоткрытую дверь ресторана. В зале не было ни души, два молодых официанта за стойкой бара лениво играли в карты.
– Вы голодны? – спросил Александр.
– Не очень. У вас в России вкусная колбаса, и едите вы ее такими большими кусками, что она вполне заменяет горячую еду, – ответил Юхан. Потом помолчал и добавил: – Но я, пожалуй, что-нибудь выпил бы…
Жители Санного Следа испокон веков относились к спиртному не очень строго – север же все-таки, холодно. Пили часто, но спивались редко, а даже если и спивались, то почти никогда не дебоширили – темперамента не хватало. Юхан предпочитал крепкое пиво, но по какому-нибудь особенному поводу мог запросто самостоятельно осилить грамм пятьсот «Абсолюта». У Сергея они выпили пол-литровую бутылку на двоих – внутренний ресурс еще не был исчерпан. А за последние дни впечатлений у Юхана было так много, что ему остро захотелось какой-нибудь разрядки.
– Александр, а давайте я вас приглашу на пиво или шнапс! – решительно предложил Юхан.
По условиям договора с департаментом природоохраны за эту программу лектору выплачивался солидный гонорар, но без дополнительного покрытия его личных командировочных расходов, которых, впрочем, было немного – завтраки входили в оплачиваемое работодателем гостиничное проживание, за транспорт и бутербродные обеды в дни семинаров отвечала принимающая сторона, и только за остальную еду нужно было платить из приватного кармана. Питание в России не было дорогим, но Юхан все равно тратил деньги по-спартански – особенно после разорительного посещения модного бутика. Но сейчас ему почему-то захотелось быть щедрым.
– Мы не будем долго сидеть, – вроде как уговаривал он Александра. – Завтра же у нас тяжелая дорога. Но на какие-нибудь полчаса расслабиться можно.
– Пойдемте, я ничего не имею против, – согласился переводчик. – За приглашение угостить, кстати, спасибо, но я вообще-то предпочитаю платить за себя сам. – В ответ Юхан развел руками – мол, было бы предложено – и настаивать на финансовой ответственности за их предстоящее возлияние не стал.
Официанты, обрадовавшись посетителям, вдвоем проводили их к симпатичному столику напротив сцены, у окна. Ресторан отремонтировали совсем недавно, стены были выкрашены в сине-зеленые тона, столы покрыты синими льняными скатертями и украшены свернутыми конусом зелеными салфетками и живыми острыми астрами. Интерьер был вполне на уровне. Юхан с интересом осматривался по сторонам. Рестораны он посещал очень редко. Когда-то в студенчестве они, конечно, выходили в люди, но их развлекательные маршруты пролегали в основном по недорогим барам. Уже в Санном Следу они с Линой и детьми иногда обедали в пиццерии у железнодорожной станции – хозяйка была их приятельницей и всегда делала им скидки. А вот в таком настоящем ресторане с персональными официантами и льняными скатертями Юхан в последний раз был очень давно. Пожалуй, еще до того, как он купил свой «сааб».
Александр перевел ему меню. Немного поколебавшись, Юхан заказал бефстроганов и двести «Столичной». Александр от еды отказался и попросил принести нераспечатанную бутылку грузинского красного вина с непроизносимым названием. Рассмотрев доставленную бутылку, велел открыть ее и налить ему глоток. Попробовав, сдержанно кивнул официанту – мол, не то, чтобы я в восторге, но за неимением лучшего и это сойдет. Официант, кстати, вел себя послушно-почтительно. Юхан наблюдал за их действиями с любопытством. Он знал, как по правилам выбирают вино, но к вину как таковому был равнодушен – оно казалось ему кислым и невкусным, а значит, не заслуживало всех этих церемоний. Впрочем, надо признать, что у Александра все получилось очень естественно, хоть он при этом и демонстрировал какое-то усталое достоинство…
Официант принес Юхану водку в маленьком графине.
– Ну что, за половину пути? – предложил Александр. – Вернее, даже за три пятых. Остался Новгород и заключительный Питер. Давайте за то, чтобы не сбавлять темп!
Тост был поднят в точном соответствии со шведской традицией – сначала они произнесли магическое застольное слово «skal», посмотрели друг другу в глаза, выпили и снова обменялись взглядами.
Юхан было заподозрил двойное дно во фразе «не сбавлять темп», но тут ему принесли огромную тарелку, украшенную невиданными фигурами, вырезанными из огурцов и помидоров, – и о своих подозрениях он забыл.
Водка оказалась крепкой и быстродействующей, уже после первой рюмки в голове у Юхана увлеченно захлопали крыльями целые стаи его любимых северных птиц. Он смотрел по сторонам и улыбался.
«Жаль, что здесь никого, кроме нас, нет! – думал швед. – Было бы интересно посмотреть, как отдыхают русские, как ведут себя на людях…»
«Впрочем, черт их знает, – продолжал он уже через минуту, – говорят, тут у них полным полно бандитов и запросто можно попасть в перестрелку!.. Так что, может, и хорошо, что здесь никого нет – безопаснее!..»
Юхан вспомнил Сергея с его пистолетом. Теперь он понимал, что ничего плохого его новый знакомый совершать не собирался, пистолет скорее всего и заряжен-то не был, но пережитый страх заковал воспоминание в неудобную броню. Юхан даже не решился рассказать обо всем Александру – суховато сообщил, что они смотрели фотографии, а Сергей пел песни – и все. Александр, кстати, на подробностях и не настаивал.
«Переводит он, конечно, хорошо, – думал Юхан, – но как человек он немного сноб. Впрочем, оно и понятно – Достоевский, Стриндберг…»
В воображении Юхана вдруг четко нарисовалось здание музея Стриндберга на Дроттнинггатан в Стокгольме. Неподалеку от него кафе, в названии еще присутствует какая-то роза – то ли золотая, то ли пурпурная… Они с Тиной пили там кофе лет пять тому назад, когда ездили на юбилей тестя. Вся улица в этом месте вымощена цитатами из Стриндберга. В музей они тогда, конечно, не пошли, но афоризмы читали с интересом. Юхан сосредоточился и попытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что было выписано металлом по асфальту. Приободренная алкоголем память неожиданно мобилизовалась и предъявила Юхану начало фразы: «Убеждений нет, есть Божий закон выжить…», потом шел провал, а в конце – «…нужно жертвовать честью». Между «убеждениями» и «честью» было что-то еще, какая-то связка, но какая именно, Юхан вспомнить не мог, как ни старался.
В зале зажгли дополнительный верхний свет, помещение заиграло нарядными яркими красками. Юхан с Александром вели не очень упругий разговор о школе. Шведу вдруг захотелось сказать что-нибудь эдакое… светское, что ли. Чтоб стало понятно, что он тоже не так прост, как кажется.
– Изменение убеждений процесс очень сложный, – произнес он. – Но я верю в успех. Верю, что человечество образумится и начнет мыслить по-новому… – Юхан выдержал паузу и как бы между прочим добавил: – Хотя ваш любимый автор утверждал, что убеждений вообще нет, а есть только «Божий закон выжить», но для того, чтобы выжить, часто нужно жертвовать честью…
В это время на сцену поднялись двое музыкантов. Один включил синтезатор, другой стучал по микрофону, настраивая громкость. Юхан на них отвлекся.