– Ты даже не представляешь, парень, как тебе повезло, что эмир решил писать хану. Он ведь мог объявить вас простыми разбойниками и судить своей властью. Нукеры вы только в ставке Могул-Буги. Как же вы додумались ехать без ярлыка?
Огорошенный очередной превратностью судьбы, посланец только молча хлопал глазами.
– Контору вы ограбили? Только честно?
Сулейман покачал головой.
– Верю. На тебя и правда не похоже. Попробую помочь.
– Сделай милость, выручи бедного юношу! – бросился спасать свои пять сумов Соломон. – Он тебе отслужит. Ведь верно?
– Эх, молодо-зелено! – махнул рукой наиб и кинулся вслед за эмиром.
Тот переводил дух, стоя под дождем во дворе.
– Я вот что подумал… – начал Злат. – А не тот ли самый человек приходил к меняле с этим письмом, который с постоялого двора пропал? Все сходится. Надо бы расследование провести. Мы же не знаем, почему Могул-Буга в такой спешке людей прислал. Может, и впрямь дело серьезное? И потом… Не похож этот фазан на взломщика. В таком деле сноровка нужна.
– Что предлагаешь? – Эмир давно привык доверять проницательности своего помощника.
– Начать расследование. По закону так и было бы, если бы этот чижик, – разжаловал Сулеймана из фазанов наиб, – с самого начала к нам пришел, а не стал горячку пороть. – Помолчав, он добавил: – С Могул-Бугой ссориться не с руки. Не сегодня-завтра он сменит отца. И, сам знаешь, здесь женщина замешана. Ночная кукушка.
– С этим Сулейманом что делать будем?
– Его же прислали по этому делу. Пусть и расследует. Под нашей рукой.
Эмир рассмеялся:
– Это ты хорошо придумал! Если что откроется, сами хану доложим, а если не повезет – есть на кого свалить. Значит, говоришь, тот самый, что с постоялого двора исчез? Вот вечером и приходи ко мне домой с подробным докладом. И Бахрама не забудь.
XIV. Путеводная звезда
Когда Злат, нарочито тяжело дыша и отирая рукавом со лба несуществующую испарину, вернулся в диван, все так и оставались на своих местах. Стражники по-прежнему обступали белого как мел посланца Могул-Буги, на которого Соломон с самым участливым видом нагонял шепотком страху.
– Мне удалось убедить эмира назначить следствие по этому делу, – объявил наиб, обращаясь к судьям. – Мы не смеем больше отвлекать ваше внимание. Стража тоже может идти.
После чего, схватив за рукав незадачливого юношу, успевшего за короткое время несколько раз побывать обвинителем и обвиняемым, потащил его к выходу. Когда они оказались на площади, Злат наставительно произнес:
– Запомни этот урок на всю жизнь. В следующий раз сто раз подумай, прежде чем обращаться в суд, где неловкому человеку так легко из охотника сделаться добычей. Мне еле-еле удалось спасти тебя. Ты должен продолжать расследование по этому делу, а я буду тебе помогать. Чтобы ты опять не наломал дров. Надеюсь впредь на твое благоразумие.
– Что же ты не благодаришь своего благородного спасителя, неразумный?! – весело толкнул нукера в бок Соломон. – С тебя причитается. Сколько тебе еще одолжить?
– Почтенный нагид, – засмеялся Злат, – оставь парню хотя бы штаны! Как он будет следствие вести с голым задом?
– Сколько ты ему должен? – поинтересовался Касриэль.
– Шесть сумов, – поспешил ответить за юношу Соломон.
– Мне послышалось, что яргучи сказал: «Пять сумов», – напомнил Злат.
– Конечно. Но ведь с судом расплачивался я. Чтобы поскорее покончить с этим делом.
– Двадцать процентов между двумя намазами. Даже не за день. Хороший навар. Ты умеешь проворачивать дела, Соломон, – одобрил меняла. И повернулся к нукеру. – Тебе лучше перекредитоваться у меня.
– Свои денежные дела вы обсудите потом, – нахмурился наиб. – Нам нужно заняться следствием. Ты, юноша, для начала отпусти своих людей. А то они так и будут торчать поодаль, не решаясь приблизиться. Вы где в Сарае остановились?
– На подворье Могул-Буги, где же еще?
– Ты так называешь двор уважаемого Сундж-Буги? Ты так же поспешен, как и твой хозяин. Кстати, ты не заметил, там нет голубятни?
– Даже если раньше и была – сейчас нет. Всех слуг этим летом забрали в новый дворец. Здесь остались один дворник и пара сторожевых псов. И кот, – постарался быть точным Сулейман.
– Предлагаю немедленно осмотреть место происшествия в конторе Касриэля. Там и решим, что делать дальше.
Контора стояла на южной окраине Сарая, на Красной пристани. У монголов так уж заведено: на юге красное, на севере черное. Только за северной пристанью закрепилось название «Булгарская». Она вплотную примыкала к одноименному кварталу, да и верховодили там выходцы с верховьев великой реки. Немудрено. Каждое лето с вешней водой туда приплывали корабли с мехами, рабами, зерном, купцами и гостями из бескрайних и суровых полуночных земель, огромные плоты из бревен, даже целые разобранные строения, которые оставалось только установить на месте. На Красной пристани чаще вставали на якорь морские суда. Такие, что порой даже не могли подойти близко к берегу. В трюмах каждого из них разместился бы груз большого каравана. Здесь царила и правила заморская торговля.
Большому кораблю – большое плавание. И большие деньги. Здесь обделывались очень серьезные дела. В которых нередко принимали участие даже ханские поверенные – уртакчи.
Большие деньги любят тишину. Поэтому ночное происшествие было событием из ряда вон выходящим. У конторы стояли стража, надсмотрщики, старосты. Не было только обычных в таких случаях зевак. Красная пристань никогда не привечала праздношатающийся люд, а сейчас, когда уже заканчивалась летняя навигация, здесь и так было малолюдно.
Увидев эмирского наиба, смотритель поспешил навстречу.
– Конечно же, никто ничего не видел и не слышал, – недовольно отмахнулся от него Злат. – Никого постороннего не заметили. Зато кругом ворота, заборы, охрана. Базарный ряд, а не пристань! – Смотритель пытался возразить, но наиб не стал слушать. – Опроси своих людей, если кто что подозрительное заметил, пришли ко мне. А пока не мельтеши.
Внутри конторы было холодно и грязно. Через проем сорванной двери задувала дождевая влага.
– У тебя даже печки нет?
– Зачем? До самой весны кораблей не будет. Жизнь на пристани станет теплиться только при складах. Я на зиму в лавку на базаре перехожу. Ничего! Сейчас жаровню с углями принесут. А дверь пока войлоком завесят.
Злат внимательно осмотрел сломанную дверь:
– Долго возились. Пилили, чтобы не шуметь. Сразу видна опытная рука. Посмотрел, что пропало?
– Кроме ларца с бумагами, ничего.
– А деньги?
– Они в большом сундуке. – Касриэль любовно похлопал по крышке. – Кованый, железный. Такой сломать нелегко, тем более без шума. Да и унести трудно. Его с места даже сдвинуть – нужно троих. Кроме того, денег в нем немного. У хорошего менялы средства все в бумагах. Работают.
– Так они все средства твои унесли?
– Мои бумаги надежно спрятаны в потайном месте. Где ни воры, ни, главное, пожар или вода их не достанут. Здесь только то, что понадобится в ближайшее время.
Внесли большую жаровню с горящими углями, проем закрыли войлоком. Сразу потеплело и стало по-домашнему уютно.
– Бумаги в ларце больших денег стоят?
– Немалых… – вздохнул Касриэль. – Вот только проку в них похитителям никакого. Они все именные. Гроша ломаного чужому человеку по ним никто не заплатит. Да еще и страже сдадут.
– Значит, не за деньгами приходили. По всему получается, как раз за тем письмом.
– Эх! – в сердцах ударил себя по колену молодой нукер. – Жалко, ты вчера его нам не отдал!
– Если бы ты не поднял шум и не устроил переполоха, сейчас бы уже скакал с ним в сумке к ставке Могул-Буги, – наставительно напомнил Злат. – Теперь вот сиди у пустого корыта и нюхай остывший след.
– Ты говорил, что у тебя в ларце были только бумаги, которые могли скоро понадобиться, – вспомнил молча пригревшийся у жаровни Илгизар. – То самое письмо тоже?
Меняла кивнул:
– Хотел продать его одному купцу из Крыма. Тот как раз часто с львовскими дело имеет. Ему деньги по этому письму сподручнее получить.
– Тебе самому в этом письме ничего странным не показалось? Необычным или подозрительным?
Касриэль задумался:
– Письмо написано в Праге. А расплатиться по нему должен купец из Львова. Проще было сразу письмо на этого купца выписать, ведь человек из тех краев приехал. Но письмо попало ко мне напрямую. Купец получит его от моих партнеров в Крыму, куда я его перешлю. А сам получит по нему деньги, только когда отвезет его в Прагу. Это сделано с одной целью: чтобы до поры до времени никто ничего не знал.
– Чего не знал?
– Не знал, кто и где по этому письму деньги получит. Чтобы знали про это только те, кто письмо писал и кто его повез.
– Могул-Буга все-таки про это узнал. Не из Праги же?
Все посмотрели на Сулеймана.
– Тебе хозяин что говорил? Вспомни как следует.
– Сто раз уже повторял! Поезжай, сказал, срочно в Сарай, найди там еврея Касриэля, менялу с Красной пристани. Он получил тайное послание от врагов хана из Венгрии. Доставь его с этим письмом ко мне.
– Срочно. Когда дело было?
– Позавчера вечером. Мы сразу в ночь и поскакали.
– А ты, Касриэль, когда это письмо получил?
– Назад тому с месяц.
– Думаю, вряд ли Могул-Буга Чехию с Венгрией перепутал. Скорее всего, ему так и сказали. Осталось узнать кто. Ты про письмо кому говорил?
– Никому. Только тому купцу из Крыма. Три дня назад. На следующий день была суббота, потом Рош ха-Шана – Новый год, значит. Условились на понедельник. Как раз сегодня.
– Иди к смотрителю и узнай, приходил или нет. Если не приходил, жди до вечера. Тебе все равно дверь чинить. Потом дашь мне знать. На всякий случай составь опись похищенного. Мало ли… Нам здесь больше делать нечего. Что делать будем? – обратился наиб к своим юным спутникам.
– Этот самый купец письмо и украл! – взял быка за рога посланец Могул-Буги. И кивнул на Илгизара. – Правильно он говорит.