– Как говорил Шарль Морис де Талейран, «Вовремя предать – это значит предвидеть», – подает реплику редактор «Глуповской правды».
– Не тонуть же с вами! – резонно замечает один из чиновников.
– С какой стати! – подтверждает Олимпиада Гавриловна.
– И ты, шалава, туда же! – горько отзывается градоначальник.
– Сами вы, Антон Атонович, так называетесь, как обзываетесь. Всю жизнь лизали задницу Владиславу Владиславовичу, а ему теперь никакие миллиарды не помогут.
– Если наверху, – подполковник полиции закатывает глаза к потолку. – Если там наверху, поставлена задача полостью ликвидировать коррупцию, то этот приказ будет выполнен в самые кратчайшие сроки. На то есть спецслужбы, они все видят… Ну а мы, оперативные работники, которые так сказать на земле, им поспособствуем в силу нашей компетенции.
После выступления обычно осторожного подполковника всех чиновников буквально прорывает, каждый старается высказать старые обиды, а их накопилось немало.
– Закончилось ваше времечко, Антон Антонович! – без обиняков заявляет первый зам.
– Все течет, все изменяется! Старое, отжившее свое, уступает место новому, – изрекает редактор-философ.
– Не рано ли вы, сучье племя, затянули по мне панихиду? – с угрозой вопрошает градоначальник, но его гневно сдвинутые брови уже никого не пугают.
– Настрадались от вашего самодурства! – режет правду-матку Олимпиада Гавриловна.
– Ик, Липочка-красотка, ты в зеркало поглядись, – иронизирует градоначальник. – Отцвели каштаны, облетели липы! Такие должности, как твоя, передаются исключительно половым путем. Медицинский факт! На что надеешься, старая мымра, при новом начальстве? Оттеснят тебя молоденькие профурсетки.
– Тьфу на вас, Антон Антонович! – плюется густо накрашенными губами заместитель по социальным вопросам. – Половым путем вы уже давно не пользуетесь. Разве только импотентным!
Все чиновники громко смеются. Подполковник полиции издали демонстрирует коллегам кожаную папочку, с которой никогда не расстается.
– Знаем мы ваши грешки, Антон Антонович. И не только постельные. Вот тут, – он хлопает по кожаной папочке. – Тут кое-что имеется и по поводу Соборной и по поводу бордюрных и плиточных заводиков, которыми вы владеете на паях с бывшим губернатором. Покажем компромат кое-кому!
– Количество компромата диалектическим путем переходит в качество, – докторальным тоном изрекает редактор.
Градоначальник отворачивается от стаи предателей и с надеждой спрашивает у Хлестакова:
– Ну ты хотя бы не станешь Иудой?
– Я всегда был в вашей команде, Антон Антонович, – отзывается Хлестаков. – И какой дождался благодарности? Сдали вы меня с потрохами этим жандармам в голубых мундирах… Ах, ты чёрт!.. Кажется, не то время…
– С тобой, ублюдок, все ясно! – машет рукой градоначальник. – Под психа решил закосить? Не надейся, не выгорит!
Олимпиада Гавриловна тычет в градоначальника пальцем с ярко наманикюренным ногтем.
– В Москву он намылился, пентюх глуповский! Гляди, штаны бы не лопнули на толстой жопе! Ха-ха-ха! – издевательски хохочет она.
Все чиновники покатываются со смеха.
– Ха-ха-ха!
Общий смех чиновников прорезает телефонный звонок. Поначалу он почти не слышен сквозь громкий хохот, однако звонок становится все громче и требовательнее. Хозяин дома нехотя берет телефон, смотрит на экран, лицо его преображается.
– Т-с-с! Губернатор!
Все чиновники немедленно замолкают и обращают взоры к градоначальнику, который разговаривает по телефону.
– Да, Владислав Владиславович! Нет, еще не слышал… По новостям… Не включал… Назначены? Господи!.. Неужели? Ваша крыша оказалась крышеватее?.. Да это я так, не обращайте внимания, просто рехнулся от радости за вас!.. Пока исполняющим обязанности… Поздравляю!.. К вам замом?..Конечно, как договаривались… Воздушные ресурсы… Мы им вздохнуть не позволим бесплатно… Счастливее известия не бывает! И вашей супруге!.. И вас еще раз с высоким назначением… До встречи в столице, всего наилучшего!
Глава администрации выключает телефон и с торжествующим видом поворачивается к чиновникам.
– Ну что? Насмеялись, твари позорные!? Над кем смеялись? Над собой смеялись! Владислав Владиславович назначен исполняющим обязанности министра воздушных ресурсов, он берет меня в замы. Собрались мыши кота хоронить! Накося выкуси!
Последние слова главы городской администрации мгновенно поражают всех присутствующих как удар электрического тока. Все парализованы и застыли недвижимо в разнообразных позах. Градоначальник стоит посередине, на его лице – смесь торжества и злорадства, правая рука вытянута вперед, пальцы сложены в кукиш. По левую сторону окаменел первый заместитель, присевший почти до пола и чрезвычайно сконфуженный неожиданной развязкой. За ним, воздев очи к потолку, стоит редактор газеты, на лице которого диалектически отражена борьба противоположностей. По левую сторону к градоначальнику устремляется Олимпиада Гавриловна, раскрывающая объятья новому заместителю министра, за ней – подполковник полиции, прячущий за спину ненужную папочку с компроматом, и позади всех – Хлестаков, сделавший движение губами, как будто он хотел посвистеть или произнести: «Жесть!» Почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. Занавес опускается.