К счастью, детская психика пластична. И вот уже Лея счастливо скачет в сторону пирса буквально через четверть часа. Проверять горшочки со скарутами ей страшно нравится. И, видимо в качестве компенсации за все произошедшее, нам везет. Моллюсков мы вытаскиваем столько, что можно уже сегодня начинать заниматься столешницей.
Домой возвращаемся довольные. А возле забора нас поджидает Вильна. Осматривает с жадным любопытством, как только мы подходим ближе. Неужели драку видела и теперь жаждет поживиться подробностями?
– Привет, соседка, – кивает она и протягивает покрытую чистой тряпочкой корзинку. – А я вам яиц свежих принесла. Ты смотри, они от хорошей несушки, должны быть все двухжелтковые.
– Спасибо, – благодарно киваю ей. – Не стоило самой ходить, я бы Лею прислала.
– Да я еще вот что спросить хотела: у тебя случаем никакой бесхозной одежды после Каррена не осталось? Мы скотника взяли, а ему работать совсем не в чем. Ну я и подумала, может, тебе не жалко помочь нам по-соседски? – наконец узнаю истинную причину визита.
– Сейчас посмотрю что-нибудь. Часть я на тряпки пустила, часть сожгла, но вроде должно было что-то остаться. Не уходи, пожалуйста, – я говорю, а сама подталкиваю дочку к дому. Лея скрывается за дверью, я же задерживаюсь возле Вильны, – А что за скотник-то? Из наших кто?
– Да нет, заезжий. Говорит, мир смотрит, а тут решил подзадержаться. Мол, природа наша благотворно на его здоровье влияет. Хотя на болезного он совсем не похож, ты бы видела все эти мускулы, – глаза соседки вдруг загораются. Она начинает с намеком обмахивать себя ладонью. Но, не увидев с моей стороны интерес, уже спокойно продолжает: – Да мне и все равно, откуда, лишь бы трудился хорошо. Сейчас знаешь, как трудно кого-то найти, тем более в нашем городке. Все же в столицу стремятся, сразу золотых монет хотят, а от грязной работы нос воротят. Или отлынивают, как только могут. Лентяи! А ежели никто руки пачкать не хочет, так что есть тогда? – заводится Вильна, краснеет. Похоже, вопрос разделения труда ее заботит гораздо больше фигуристого скотника. – Вот ты мне скажи, ежели за свинями, да коровами не ходить, что мы все жрать-то будем? Траву одну? Так долго ли на ней продержимся? Так что как по мне, тяжелая и грязная работа – она самая почетная должна быть. Даже маги-белоручки что-то есть должны, чтобы эту свою магию делать. Без таких, как мы, они ноги протянут, – соседка не на шутку разошлась и уже потрясает в гневе кулаком, отстаивая честь своего скотного двора так рьяно, словно в ней кто-то посмел усомниться и даже высказал это вслух.
– Слушай, – перебиваю ее. – Ну он хоть какой? Высокий, низкий, широкий, с намечающимся животом? Вдруг одежда Каррена на него не налезет?
– Здоровенный, во! – горделиво показывает косую сажень в плечах. У меня от нехорошей догадки начинают ныть все зубы разом, и как-то дурно становится. Пожалуйста, мироздание, пусть это будет не он! – Да мы подгоним по фигуре – перед свинями, чай, модничать не надо. Ты, главное, дай нам что-нибудь.
– Ага, – со стеклянной улыбкой и на подкашивающихся ногах иду к себе.
Роюсь в куче еще не разобранных вещей, не глядя достаю оттуда какие-то. Отдаю соседке, и на том прощаемся. А чтобы не крутить в голове навязчивые мысли – все равно ведь бесполезно и ситуации не поможет – с особым рвением принимаюсь за дело.
Снова зову дочку, и мы, подхватив две большие корзины, идем к морю. На этот раз набираем в них гальку. Именно ее я выложу поверх старой столешницы, а потом залью жидкостью, добытой из скарутов. Кстати, нужно перед сном еще их разделать и разложить в стазисном ящике, чтобы не протухли.
Лея помогает, щебечет о чем-то – я не особо прислушиваюсь. Ровно до тех пор, пока она не зовет звонко:
– Мам, как думаешь, а может тот дядька, который нам помог, быть новым скотником Вильны?
– Я вообще про него не думаю, и тебе не советую, – практически огрызаюсь. – Давай лучше соревноваться: кто быстрее наберет целую корзину, тот и победил? А приз – новая ажурная брошь из журнала!
– Согласна! – азартно кричит Лея и принимается двумя руками шустро наваливать в корзину камни.
Я мелко радуюсь, что удалось ее отвлечь от дракона, но в то же время понимаю, что возникший интерес так просто не пройдет. Нужно придумать что-то. Потому как знакомить ее с императором я уж точно не собираюсь.
Глава 26
Вечер и половину следующего дня занимаюсь тем, что аккуратно выкладываю промытые и высушенные камушки на поверхность прилавка. То же самое делаю и с круглым давно просящимся на помойку кофейным столиком. Лея конечно же крутится рядом, помогая в меру сил. Как только результат кропотливого труда устраивает меня, заливаю получившуюся композицию местным аналогом эпоксидной смолы. Так я называю про себя ту особенную жидкость скарутов.
– Теперь сушим! – объявляю торжественно и зову дочь обедать.
Сегодня у нас омлет со скарутами. Наверное, еще чуть-чуть, и меня начнет тошнить от одного лишь упоминания этих полезных, бесспорно, моллюсков. А вот Лея ничего, уплетает с аппетитом. Я же жую пучок зелени и практически заставляю себя засунуть в рот хоть кусочек еды. Попутно составляю в уме планы, что еще требуется сделать в первую очередь.
Стук в дверь застает врасплох. Я подскакиваю на месте, едва не роняя тарелку. Сердце колотится оглушающе, волоски на руках встают дыбом. Дочка смотрит с непониманием и жалостью. А как тут не нервничать, когда каждый визит сулит неприятности?
К счастью, для разнообразия это оказывается Вильна. Приглашаю соседку к столу.
– А я как раз тебе желудочков принесла, мы курей потрошили, – кладет покрытую тряпкой миску на скамью. – В благодарность за вещи. Маловаты, правда, оказались новенькому, ну так ему не до выбора. Работает сегодня. И что могу сказать – хорош! – Вильна так гордится своим сотрудником, словно лично родила и выпестовала столь ценный кадр. – За что ни возьмется, работа в его руках кипит. Жаль будет отпускать. А может ты с ним познакомишься? А, коли понравитесь друг другу, всем польза. И тебе хорошо, и от нас хороший работник не уйдет.
– Что? – давлюсь воздухом и кашляю долго. Только женишка-скотника мне для полного счастья и не хватало! – Еще чего! Мне и одной хорошо, дай хоть свободой как следует насладиться.
– Вот глупая ты баба, Олли! – припечатывает с досадой соседка и даже языком цокает. – Не знаешь, каково это – одной, без мужика, лямку тянуть, оттого и нос воротишь. А дом чинить кто будет? А защищать тебя или дочь твою? Вон, вчера только гости пожаловали, говорят. Нас с мужем не было, мы на рынок ездили, но добрые люди обо всем рассказали. Кстати, чего приходили-то? Хотели чего? – мутноватые глаза Вильны загораются любопытством.
Конечно, соседка правильные вещи говорит. В их мире, не знавшем эмансипации, женщине выжить очень сложно. И родись я тут, непременно бы последовала ее совету. Но я родилась и выросла на Земле, где женщины настолько самодостаточны и самостоятельны, что в космос летают. Так что я верю, что тоже справлюсь с выпавшими на долю испытаниями. Да и мужчины, встретившиеся на жизненном пути, навсегда отбили охоту видеть кого-то из их племени рядом с собой.
– Говорят, муженек скоропостижно скончался, не вернув им долг. Теперь я в должниках, – признаюсь со вздохом. Краем глаза вижу, как дочка замерла и жадно ловит каждое слово. Ну, пусть слушает, опыта набирается. Заодно, может, перестанет испытывать симпатии к первым встречным.
Вильна охает, хватается за сердце, скрытое за пышной выдающейся грудью.
– Ты осторожнее с ними. Если это те, о ком говорят, то лучше заплатить. Будешь артачиться – себе дороже. Их, считай, весь город боится.
– Да с чего отдавать-то? – возмущаюсь я. – У меня и так нет ничего. Как и у них нет доказательств, что Каррен хоть что-то брал в долг. Незаконно же это, ты понимаешь?
– Ну так иди к следователю, – машет пухлой рукой соседка. – Проси его, пускай разбирается, раз уж ты так на закон надеешься. Но я тебе скажу, в маленьких городках закон – это тот, у кого есть сила. Вот попомнишь ты мое слово. Так что лучше продавай все, что можешь, и откупайся.
После разговора с Вильной на душе остается тяжелый осадок. Как будто я без нее не знала, что все плохо. А поскольку идти к следователю на поклон я не собираюсь, остается только надеяться, что император как следует навалял бандюганам и отбил тем самым всякое желание появляться возле моего дома вновь.
Чтобы как-то унять нервы, я занимаю себя работой. Достаю уже раскроенную мешковину и принимаюсь перешивать диван для будущих посетителей. В первую очередь перетягиваю подушки, как самое простое, потом берусь за сидушку. Спинку и подлокотники оставляю на завтра.
А новый день не приносит ничего хорошего. Очевидно, мироздание решило, что короткой передышки мне более чем достаточно. Едва мы с Леей успеваем позавтракать, заявляется господин Эрре. Да не один, а в компании двух одетых в форму мужчин. Его лицо светится мрачным торжеством, когда я иду встречать его у ворот.
– Госпожа Лондри, вы арестованы по подозрению в убийстве супруга, а также по подозрению в неуплате долгов, – громко объявляет он. – Прошу пройти с нами. В случае сопротивления нам с господами придется применить силу.
– Что? – сердце падает вниз. Я еще не до конца осознаю происходящее, а мысли уже мечутся беспокойно. Как арестована, я же ничего не делала? И на кого мне оставить Лею? А если в мое отсутствие опять заявятся те мордовороты?.. – Подождите, но как? Этого не может быть…
– Не усугубляйте! – строго приказывает Эрре, отказываясь меня слушать.
После его кивка двое служителей закона заходят внутрь калитки, берут меня под руки и тащат мое ничего не соображающее тело вперед.
– Не надо, пожалуйста, – лепечу я жалко. – У меня же дочь…
– Раньше об этом надо было думать, – припечатывает следователь.
Слышу, как с криком «мама!» выбегает из дома Лея. Поворачиваюсь и вижу, как она, сердито сжав кулачки, несется в нашу сторону. Катастрофа, кажется, неизбежна. Но тут, снова откуда ни возьмись, появляется император. Одежда моего мужа и правда ему страшно мала. Комично облепляет крупную фигуру, между тем нисколько не умаляя внушительности дракона.