– Сказки на то и сказки, что не имеют ничего общего с реальностью, – говорю я.
Возможно, излишне грубовато, но я вся киплю изнутри. Как посмел этот император несчастный рассказывать моей девочке про всяких крылатых ящеров! Если у него память отшибло, то я в любой момент могу напомнить: драконы в его лице отказались от нас с Леей и сбросили со скалы! Так что нечего теперь юный разум моей дочери отравлять всякими романтическими россказнями. Лично я не понаслышке знаю, как эти монстры обращаются с истинными.
Две души – часть одного целого. Тьфу! Никому бы не пожелала оказаться истинной парой дракона, разве что этому уроду-следователю Эрре. Такому, как он, только туда и дорога.
– И хватит уже говорить об этом Винсенте. Даже если он и помог нам пару раз, у него своя жизнь, а у нас своя.
«И он сам стал инициатором этой ситуации» – молчу о самом главном.
Глава 35
Считаю оставшиеся деньги, кручу так и эдак, а по всему получается, что нам не хватает. Открываться нужно раньше. Сервиз для гостей и манекены подождут – купим с первой выручки. Поэтому мы с Леей наскоро красим стены будущего торгового зала в белый и принимаемся за кропотливую работу: от руки перерисовываем картинки из журналов, чтобы потом собрать из них каталог.
Выбираем самые подходящие для местных нравов и те, которые проще шить. Это потом уже можно будет замахиваться на что-то посложнее, а пока что время – деньги. Лее очень нравится рисовать. Тут есть бумага, не такая белая, правда, как я привыкла, но вполне доступная обычным людям. В мире магии не всегда прогресс определяется технологиями.
Так что мы поступаем просто: накладываем пустой лист сверху нужного изображения, обводим проступающий контур, а потом уже раскрашиваем. После все эти листы сошьются в каталог и размножатся за деньги на специальном артефакте. Да-да, при всей дикости здешних нравов, народ уже до принтера дошел.
Когда время подходит к ужину, отправляю Лею на пирс за скарутами. Дочка засиделась за долгим рисованием и начала баловаться, теряя концентрацию. Поэтому прогулка пойдет ей только на пользу, да и я спокойно доделаю все, не отвлекаясь на замечания.
Жарю замороженных скарутов, рублю мелко свежие овощи и зелень, заворачиваю в лепешки – будет у нас шаверма. От запаха морепродуктов уже дурно делается, но я обещаю себе, что совсем скоро нужда пройдет, и наш с дочкой рацион станет здоровым и разнообразным.
Стол уже накрыт на двоих, когда я слышу голоса в приоткрытое окно. Звонкий детский и раскатистый мужской. Сперва сердце сбивается с ритма, но потом я выглядываю на улицу и вижу, как во двор заходит Лея в компании Герра. Дочка задорно подпрыгивает, рассказывая о чем-то своем, пока император со всем вниманием ее слушает и несет нашу корзинку с уловом.
«Вот же гад! – вспыхивает все внутри. – Не мытьем, так катаньем».
Хочется придушить наглеца или прогнать мокрым полотенцем, но руки отчего-то сами ставят на стол дополнительный комплект приборов. Не драться же с ним на глазах у дочери…
– Ма-ам! – кричит заискивающе Лея снизу. – Представляешь, кого я встретила?
«Даже думать об этом не желаю!»
– И кого? – делаю вид, что не знаю, но настолько нехотя, что любой догадается о моей неискренности.
– Винса! – с восторгом делится дочь. А мерзавец пока что молчит. – Он помог мне вытащить скарутов и донести до дома. Мам, представляешь, он про них вообще не знал и ни разу не пробовал. В общем, я пообещала его угостить, ты ведь готовишь их вкуснее всех! – льстит маленькая лисица в надежде на мою лояльность. Знает ведь, как я отношусь к этому Винсу, и все равно притащила его в гости, надеясь, что в его присутствии я не стану ругаться и выгонять уже пришедшего гостя.
– Добрый вечер, – поднимается на второй, жилой, этаж Герр. На его лице мягкая улыбка, изумрудные глаза светятся теплом, а в руках он держит букет, которого я из окна не видела. – Это тебе, – сует цветы мне в руки.
Пахнет тонко и в то же время дурманяще. Композиция такая красивая, что я сомневаюсь, что император ее своими руками составлял. Да и пусть! Хочет тратить деньги на ерунду, флаг ему в руки. Мне же так по душе приходится букет, что рука не поднимается обойтись с ним неподобающим образом. Ставлю цветы в единственную простенькую вазу, но она удивительным образом лишь подчеркивает изящество композиции, не забирая внимание на себя. Что-то толкает под руку, и я украшаю вазой обеденный стол, накрытый на три персоны.
– О, мам, пахнет офигенно! – разряжает дочь обстановку.
– Офигенно? – повторяет император удивленно.
Закатываю глаза. Впрочем, именно от него можно и не скрываться. Поясняю:
– Мусорное словечко из моего мира. Означает в данном контексте «очень вкусно». Садитесь.
Ужинаем втроем. На первый взгляд у нас идиллия, но стоит только присмотреться внимательно, как совершенная картинка рушится. Чувство какой-то нереальности происходящего сковывает внутренности. Я жую, даже не чувствуя вкуса. Учитывая мое отношение к скарутам, это скорее всего даже к лучшему.
Герр тоже жует, но на его лице такое умиротворение и блаженство написано – так и хочется ему шаверму лишний раз поперчить. Одна лишь Лея чувствует себя в своей тарелке. Болтает без умолку, вываливая на императора кучу сведений. А тот и рад слушать.
– Ну как, вкусно? – интересуется в какой-то момент у него дочь.
Император кивает:
– Пальчики оближешь, даже лучше, чем во дворце. Твоя мама самая настоящая волшебница.
Лея заливается искренним хохотом:
– Можно подумать, ты бывал во дворце. Да ничего, не стесняйся, – видя растерянное выражение лица императора, старается она его приободрить. – Мы тоже с мамой никогда не были. Зато вот скарутов едим вкуснейших. Каждый день. Все потому, что у нас денег почти не осталось. После смерти папы мы решили не ловить рыбу, как он, а открыть швейную лавку. Уже даже купили все нужное и ремонт делаем. Мама говорит, с первой выручки накупим себе всего-всего, даже леденцов мне пообещала, – соловьем заливается дочь. Тогда как я под слишком острым, проницательным взглядом Герра готова от стыда за собственное положение провалиться под землю.
Глава 36
А начиная со следующего утра я каждый день обнаруживаю рядом с калиткой корзинки с продуктами. Молоко, масло, творог, яйца, свежее мясо – все подозрительно знакомое, с соседнего скотного двора. И я более чем уверена, что знаю имя щедрого дарителя.
Первый порыв – взять корзинку и отнести обратно. Гордо сказать дракону, что мы с дочерью не нуждаемся и уж тем более от него нам ничего не нужно. Но потом я представляю счастливое личико Леи, если, например, я ей на завтрак испеку сырники, и мое сердце сжимается. Не уверена, что имею право лишать ребенка здоровой пищи, идя на поводу у своей гордости.
Стиснув зубы и проклиная императора за то, что поставил меня перед таким выбором, беру корзинку и иду в дом. В душе раздрай. Напоминаю себе, что ненавижу Герра, но испытывать столь же яркие чувства, как раньше, уже не получается. Как будто все случившееся между нами стерло их, заставило побледнеть. А в некоторые моменты на поверхность и вовсе пробивается благодарность. Как сейчас, когда я смотрю, с каким аппетитом Лея уплетает за обе щеки творожные кругляшки. И я не хочу ничего подобного, но оно происходит само, помимо моей воли.
После завтрака мы продолжаем рисовать будущие каталоги. Получается, на мой взгляд, красиво. Во всяком случае, ничего подобного этот мир еще не видел. А пока вожу карандашами по бумаге, прикидываю в уме, как лучше организовать примерочную и свою комнату для шитья. В любом случае придется устанавливать перегородки. А это значит – лишние траты. Но сами с Леей мы ничего приличного не сколотим.
Вечером вновь заглядывает дракон. Хочется сказать ему что-нибудь про продукты. Но он молчит, не подавая вида, молчу на эту тему и я. Однако, совесть заставляет предложить мужчине ужин. К моему удивлению, он отказывается. А я-то думала, с радостью ухватится за возможность.
– У меня есть предложение получше, – подмигивает Лее император. Меня всю передергивает при виде того, как расцветает от столь незамысловатого знака внимания дочь. Как же мало нам порой надо…
– Сомневаюсь, – бурчу, но так, чтобы никто не услышал. Да и не интересую я пока что эту парочку, сосредоточенную друг на друге.
– Я приглашаю вас сегодня вечером в кондитерскую. Будем объедаться пирожными и запивать горячим шоколадом. Что скажете, м? – император бросает заговорщицкий взгляд на Лею.
У той в глазах загораются фейерверки. От дочки буквально искрит острейшим желанием и предвкушением. Вижу, как ее рот приоткрывается, чтобы провизжать заветное «да!», но тут ее взгляд натыкается на мой. Хмурый и задумчивый.
– Ма-а-ам… – тянет ребенок. На ее личике столько надежды и мольбы. Мое сердце дергается вниз. – Ведь можно, да? Ну, пожа-а-алуйста, – складывает ладошки возле груди.
Ну вот и как ей откажешь? Разве много хорошего ребенок видал в этой жизни? А если это хорошее предлагает тот, кто отдал приказ нас убить?.. Две сотни лет назад, в его мире, но все же…
Не уверена, что поступаю правильно, когда выталкиваю из себя:
– Хорошо.
– У-и-и-и! – прыгает и визжит счастливо Лея. Обнимает сначала меня, а потом и Герра. – Спасибо-спасибо-спасибо!
– Оденьтесь понаряднее, прогуляемся по вечернему городу, – советует император. Кажется, за столько лет он понял, как завоевываются женские сердца. Во всяком случае маленькие.
Не думала, что что-то сможет обрадовать дочь еще больше. Но она носится по дому с горящим взглядом и собирается надеть все лучшее сразу. Нарядную юбку, платье, накидочку, брошь, банты на волосы и конечно взять с собой сумочку, которую я ей сшила не так давно.
Пока Герр смирно пьет травяной напиток – аналог нашего чая, я пытаюсь привести Лею в чувство и уговорить на нормальную одежду. С трудом, но получается. Наряжаю дочь в темно-изумрудную юбку с воланом по низу и белую блузку. Под воротничком завязываю в бант тонкую черную ленту из бархата. Пытаюсь придумать, что сделать с волосами, когда к нам подходит император.