– Можно? – просит.
С удивлением отмечаю неуверенность, проскользнувшую в его голосе. Давлю в себе порыв съязвить или уколоть его как-то, вместо этого просто киваю и отхожу в сторону. Руки Герра немного трясутся, когда он проводит расческой по светло-каштановым прядям. Его жесты наполнены нежностью и осторожностью, а еще такой любовью, что граничит с преклонением. Сейчас дракон так открыт, так уязвим, а мне отчего-то не хочется наносить удар. Словно моя война поставлена на паузу маленьким человеком, который является продолжением нас обоих.
Тихо ухожу к себе в комнату, где мне сперва требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Слишком сильно повлияла увиденная картина. Выбираю, что бы надеть. Хочется произвести впечатление на горожан, раз уж представилась такая возможность. Ведь сарафанное радио так и работает – передает информацию из уст в уста, если та является сколько-нибудь значимой.
Вот и я должна из всего скудного выбора сделать такой, чтобы одним своим видом запустить людскую молву.
Глава 37
В итоге иду по простому пути и выбираю платье в тон к дочкиной юбке. Сшитые из одной ткани, они составляют вполне себе фэмили лук. Только мое платье отличается вышивкой из черной бархатной ленты под грудью и чуть непривычным кроем. Сейчас тут в моде пышные юбки, я же ее чуть спустила вниз и расклешила от середины бедра, таким образом показав немного больше фигуры и изгибов. Благо, она у меня после родов совсем не испортилась.
Выхожу в комнату к Герру и Лее и сталкиваюсь взглядами с драконом. В моем почему-то предвкушение, а в его – гораздо более сложный коктейль. Там и растерянность, и восхищение, и тщательно скрываемое желание, и даже затаенная боль.
– Ты прекрасна, Олли, – сглатывает дракон. Дергается чуть вперед, но тут же стопорит себя. Прикрывает глаза и шумно дышит.
А меня словно ураганным порывом сносит такой его реакцией. Даже колени отчего-то слабеют, а в груди щекочущее тепло расползается. И бежит по венам, лопаясь пузырьками лимонада под кожей. Щекам становится жарко.
– Вау, ты красотка, мам! – врывается в мое оцепенение бодрый голос Леи.
И хоть мы вместе шили это платье, украшала и доводила его до ума ночами я одна. Не знаю, для чего. Объективно мне некуда ходить в подобной роскоши. Не в огород ведь. Но у каждой женщины должно быть такое платье. Чтобы каждая могла надеть его и почувствовать себя, если не королевой, то принцессой как минимум. Чтобы самой красивой, самой привлекательной и самой лучшей. А потом, когда придет время возвращаться к рутине и бытовухе, убирать это платье в шкаф и каждый раз улыбаться, вспоминая свой секрет. Я собираюсь каждой желающей пошить именно такое платье! Или юбку, или вообще штаны – не важно! Важно, как будет чувствовать себя женщина в моей одежде.
Герр галантно подает нам с Леей руки, и мы втроем чинно выходим на улицу. Красивые – император тоже принарядился, добыв откуда-то брюки, рубашку и жилет себе по размеру. Как будто счастливые – во всяком случае именно так мы втроем смотримся со стороны. И свободные.
Не знаю, как Винс умудрился все организовать, но, наверное, на то он и император, что в центр города мы едем в самой настоящей карете. С кучером, одетым в красивую форму и четверкой белоснежных лошадей. Дочка тарахтит обо всем на свете, взбудораженная поездкой, а все на нас смотрят. Кто-то с завистью, кто-то с восхищением, а кто и с осуждением – равнодушных нет.
Мы останавливаемся у самой дорогой в городе кондитерской и направляемся прямо туда. Под вывеску, изображающую шапочку из взбитых сливок, к стеклянным дверям с колокольчиком и огромными фигурами в виде многоярусных тортов.
Ароматы шоколада, карамели, ванили, корицы и прочих пряностей встречают с улицы. У меня слюнки текут от подобной роскоши. Как же давно я не ела чего-то столь же вредного, сколько и вкусного. Вся еда тут, конечно, полезная, хоть эко-сертификат выдавай, но истинное удовольствие почему-то доставляет именно запретная роскошь. Эх, я бы, наверное, душу сейчас отдала за коробочку Рафаэлло или Наполеон! Что ж, посмотрим, чем порадуют нас местные умельцы.
Если честно, страх, что нас не пустят и прогонят, присутствовал. Мол, рожами не вышли. Но для императора двери всех заведений всегда открыты, даже если монарх явился инкогнито. Видимо, вся суть в особой энергетике, которая исходит от Герра и которая считывается на автомате абсолютно всеми окружающими.
– Добро пожаловать! – нас приветствует швейцар и показывает столик.
Я послушно усаживаюсь, а Лея скорее бежит к уставленному разноцветными сладостями прилавку. Прилипает конечно же. Дочка буквально бурлит от восторга, и за одно это я готова расцеловать Герра.
– Спасибо, – шепчу хрипло и прочувствованно, опасаясь, что вот-вот расплачусь.
Эмоции Леи и то, чего она с детства была лишена, слишком сильно ударяют по моим нервам. Я выживала, как могла, а ребенок столького недополучал. На лицо императора набегает тень. Между бровями тут же залегает вертикальная морщина.
– Это только моя вина, Олли, – сипит он. – То, что вы оказались в подобной ситуации – лишь моя ошибка. И мне всю жизнь этим жить. Не знаю, сумею ли я вымолить ваше прощение, но знай: я готов все миры к вашим ногам кинуть, если только это вам нужно.
Но мне не нужно. И мы оба это знаем.
– Что ты будешь? – спустя небольшую паузу, за которую мы оба приводим чувства в порядок, интересуется дракон.
– На твой вкус, – сейчас мне не до пирожных. Да и уверена я, почему-то, что Герр выберет именно то, что придется мне по душе.
Он кивает и перемещается к Лее, которая истекает предвкушением у прилавка. А когда эти двое возвращаются с заказом, у меня челюсть буквально падает на пол. Три подноса! Три полных подноса они приносят с собой и кое-как умещают на столике. Бросаю ошалелый взгляд на дракона.
– Все, что не съедим, ты потом свиньям заберешь в качестве корма? – бормочу я, оглядывая разноцветное сладкое богатство. Если император хотел произвести на нас впечатление, у него определенно получилось.
– В смысле не съедим? – подпрыгивает на стуле Лея и смотрит на меня так, словно я у нее последнюю краюху хлеба отбираю.
– У драк… у детей, – поправляется Герр, серьезно глядя на меня, – в семилетнем возрасте организм начинает перестраиваться, и им требуется очень много энергии. Совсем скоро Лее понадобится наставник, поэтому прошу, не отказывайся от моей помощи.
Глава 38
Информация, которую преподносит дракон в столь легкой форме – явно, чтобы не напугать Лею – на самом деле ошеломительная. Получается, что о нашей дочери он знает гораздо больше, чем я. И те странности, что начали с ней твориться, вполне в состоянии объяснить.
Вопрос в другом. Готова ли я принять императора, пусть даже его целью и является помощь нам?
– С чего ты взял, что у нас нет наставника из числа местных? – я понижаю голос, пока дочь слишком увлечена кремовой шапкой ярко-зеленого цвета. Остается только скромно надеяться, что в этом мире пищевые красители не такие вредные, как в нашем. Хотя за все годы, что мы тут живем, у Леи не случилось ни одного случая аллергии.
– Потому что здесь нет драконов, – просто отвечает Герр.
И меня снова сносит информацией, как безжалостным ураганом.
– Ч-что значит, нет? – голос не слушается, и я начинаю заикаться. – А если бы мы с тобой не встретились на рынке?
– Уверен, учитывая твой дар, вас с Леей бы перенесло ко мне или судьба как-то по-другому свела нас. Раз уж небеса над нами всеми сжалились и подарили второй шанс, нашу девочку они тоже не оставили бы в беде.
– Какую девочку? – вдруг поднимает на нас взгляд Лея.
Тушуюсь и давлюсь словами, тогда как дракон просто передает ей увесистый кошель и просит пойти заказать еще молочный коктейль. Конечно, против такого ребенок не возражает.
Я же роняю лицо в ладони и мычу сдавленно:
– Ужасно! Это все гораздо больше, чем я способна вынести…
Вдруг на мой затылок ложится теплая ладонь и проходится по волосам в деликатной нежной ласке.
– Тебе больше и не нужно, Олли, – шепчет Герр. – Позволь мне позаботиться о вас. Ты уже сделала все от тебя зависящее, теперь моя очередь помогать во всем и делать вас счастливыми.
«Счастливыми?»
От этого слова хочется расхохотаться. Нам бы выжить хотя бы, а потом уж все остальное.
– Ты сильная, я знаю, – продолжает император. – И горжусь, и восхищаюсь. А еще осознаю, что это я сделал тебя такой. Прошу, дай мне шанс снова сделать тебя слабой. Женщина не должна тащить на себе все. Я не потребую ничего взамен, только то, что ты готова будешь дать мне сама, и когда готова…
Мурашки бегут по коже от слов императора. Конечно, он умеет говорить красиво! А еще – то, что от него желают слышать. Ну какой женщине не захочется быть слабой и счастливой рядом с сильным и преданным мужчиной?
От необходимости отвечать избавляет Лея. Дочка держит в руках еще один поднос и улыбается хитро:
– Я на всех коктейли взяла, с разными вкусами. Если не захотите, я смогу выпить за вас.
Мой в меня точно не полезет. Улыбаюсь кисло, пока Герр помогает переставить на стол увесистые стаканы. Поднос Лея уносит на стойку, но разговор у нас с драконом больше не клеится.
Пару пирожных я все же съедаю. Нежные, в меру сладкие, с прослойкой вязкой кислинки и нежным воздушным кремом – в этой кондитерской определенно знают толк в десертах. Прекрасно понимаю дочь, наслаждающуюся сладостями, и даже не думаю останавливать.
Раз уж дракон спокоен за ее состояние, я – тем более. Уточнила только, не станет ли ей плохо от такого количества жиров и калорий, но Герр сумел убедить, что растущему драконьему организму все нипочем.
С ума сойти, моя маленькая девочка настоящий дракон! Вот эта крошка, которую я носила под сердцем, кормила грудью и укачивала на руках, когда-то станет похожей на чудовищного крылатого монстра, что уносил ночью меня из следственного управления…