А новой модели, на которую они собираются менять мою, сейчас нет в наличии.
Плюсы:
Никаких плюсов не нахожу. Серьезно.
Фред методично планирует проект «Сумка для обуви». Он выкладывает на кухонный стол все, что, по его мнению, понадобится ему для начала работы: ранец-рюкзак, инструкции из школы, портняжный метр, ножницы.
Подумав, он решает, что одиннадцатидюймовые портновские ножницы из швейной коробки — это некоторый перебор и вообще инструмент опасный, так что откладывает их в сторону.
За свои тридцать пять лет Фред никогда не переступал порог благотворительного магазина. Впервые он купил подержанные вещи, когда посетил несколько недель назад барахолку. Тогда ему удалось удачно приобрести шпули, и теперь ему кажется, что через полчаса он уже вернется домой с аккуратно сложенным отрезом ткани, подходящей для детской сумки. Терпение не входит в число его добродетелей, и ему еще предстоит открыть то чувство удовольствия, когда, зайдя в букинистический магазин за книгой, которую давно искал, выходишь еще с тремя только потому, что они показались интересными.
Ближайший благотворительный магазин выглядит совершенно пустым, и Фред только укрепляется в убеждении, что все, что продается в таких местах, никому не нужно. Он бродит по помещению, не зная, что предпринять. Может, подождать продавца?
Чтобы занять время, Фред изучает стойку с мужскими рубашками и куртками. Пара толстых шерстяных пальто выглядит многообещающе, на одном из них даже осталась бирка, но размер не тот. Перебрав рубашки и свитеры, он добирается до галстуков. Здесь представлена мода различных десятилетий, с шириной на любой вкус: от едва заметных шнурков до внушительной рыбины. Фред снимает с вешалки несколько штук и изучает их: если он снова устроится на работу туда, где нужно носить галстуки, здесь, похоже, можно будет ими разжиться. Фред уже начинает думать, что в магазине вообще нет сотрудников, как вдруг из подсобки раздается голос:
— Доброе утро. Отличная погода, не правда ли?
Он не видит, кто говорит, пока продавщица не выпрямляется: это высокая женщина с очень длинной седой косой, достающей ей до талии. Она немного напоминает ему ведущую передачи про садоводство, вроде той, что любил смотреть дедушка. В руках у нее желтый, как подсолнух, заварочный чайник.
— Да. — Поддерживать беседу он не очень умеет.
Продавщица пытается найти чайнику место на полке, которая и без того переполнена.
— Очень милый, только вчера пришел. Если вам нравится, я бы на вашем месте сразу брала. К обеду его уже купят.
— Я на самом деле не это ищу, — отвечает он. — Но цвет отличный.
Неужели вся его социальная жизнь свелась к разговорам с дамами возраста его матери об особенностях посуды?
— Веселенький, — соглашается она.
— Мне нужна ткань.
Она отодвигает несколько мисок и разрисованный цветами кувшин, после чего все-таки находит чайнику место на полке.
— Хотя, наверное, можно выставить его в окне, кто-нибудь наверняка сразу заметит и возьмет.
Она снова забирает чайник с полки и направляется к кассе. Фред идет за ней.
— Так насчет ткани? Чтобы шить?
— Ну, у нас вообще нет тканей как таковых.
— А…
— Но можно разрезать какую-нибудь одежду. Это для пэчворка?
— Мне нужно сшить сумку. — Он лезет в карман куртки за бумажкой с указаниями. — Вроде такой…
Женщина пододвигается ближе к свету и надевает очки, висящие у нее на шее на блестящем зеленом шнурке. Она берет у него бумагу.
— В эту школу ходит моя внучка.
Он понимает, что она старше, чем ему сначала показалось, хотя это не так уж важно.
— И что вы думаете?
— Много времени это не займет. Максимум час.
— Да, но мне нужно то, из чего шить.
Все эти походы по магазинам очень отличаются от того, к чему он привык: обычно Фред быстро выбирает конкретные товары и сразу уходит.
— Вам надо чем-то выделиться, чтобы отличаться от других детей.
Фред об этом не задумывался, но, похоже, она права. Он слишком хорошо помнит, как в суматохе переодевался в школьном спортзале и в результате несколько раз приходил домой в чужой одежде. Майкл должен легко находить свою сумку среди трех десятков других.
— Да, логично. Что у вас есть?
Она подходит к вешалкам с одеждой.
— Мальчик или девочка? — Женщина пронизывает его взглядом. — Или это неважно?
— Не знаю, честно говоря. — Фред не совсем понимает, что она имеет в виду. — Это для мальчика, который живет рядом со мной. Его мама попросила меня сшить ему сумку, потому что у меня есть швейная машинка, и я был так глуп, что обещал попробовать.
— У вас есть швейная машинка?
— Да, бабушкина, старая.
Эта незнакомая женщина как будто заколдовала его: обычно он не так разговорчив.
— Ну, честно говоря, у нас не такой большой выбор практичных тканей. Есть несколько платьев, но как-то нехорошо разрезать их на кусочки всего лишь для сумки. — Женщина снимает с вешалки горчичного цвета юбку в черную полоску. — Она тут уже довольно долго висит.
Фред мотает головой:
— Я немного не это ищу.
— Мне казалось, вам нужно что-то особенное… — Женщина вешает юбку обратно. — А она точно особенная.
Он чувствует себя не в своей тарелке. Видимо, при таких покупках надо соблюдать определенные правила, первое из которых — не рассказывать продавцу о планах на их сокровища.
— А шторы? — спрашивает он. — Они у вас есть?
— Нет, такие товары продаются в нашем магазине в Стокбридже.
— Ладно, я дойду и посмотрю там.
Он снова надевает рюкзак.
— Подождите, я проверю, открыты ли они. — Она возвращается к прилавку, открывает потрепанную папку на кольцах и начинает водить по странице ногтем, покрытым белым лаком с блестками. — Сегодня они закрыты до обеда.
— Эх…
Фред смотрит, как она медленно поворачивает за ручку чайник, стоящий на прилавке, — точно так же, как это делала бабуля, — и вдруг уносится воспоминаниями в детство, когда он приходил из школы и пил сок, а она чай.
Продавщица оставляет чайник в покое.
— Сколько он стоит? — спрашивает Фред.
— Три фунта. Был кувшин из того же комплекта, но уже продан.
Он роется в карманах в поисках мелочи и выкладывает ее на прилавок:
— Я возьму.
Похоже, проект обойдется ему дороже, чем он рассчитывал.
Фред
Начало октября 2016 года. Эдинбург
Вместо того чтобы сидеть дома и зависать в Интернете, я решил сменить обстановку: поехать в центр и пройтись по магазинам. Раньше я всегда делал покупки только по мере необходимости. Мне никогда не нравилось бродить по городу и заходить во все магазины подряд. Чередовать арктические ветра с атмосферой тропического острова — не самое любимое мое дело. Иногда в Лондоне я ходил за покупками с Сэм, но потом, похоже, она махнула на меня рукой и предпочла мне подружек (что, как я теперь понимаю, вбило очередной гвоздь в крышку гроба наших отношений).
Итак, спешу сообщить, что вчера я вышел на поиски ткани, из которой можно было бы сшить сумку для Майкла, и вернулся шесть часов спустя вполне довольный. Одно из преимуществ — должно же быть хоть какое-то! — ведения блога с телефона состоит в том, что так легче загружать фотографии, поэтому впервые в этом дневнике/блоге/журнале появляются фотки.
I. Желтый заварочный чайник: 3 фунта. Вообще-то мне не нужен заварочный чайник. У дедушки был отличный эмалированный, который он хранил в сарае на участке, а бабулин, полосатый бело-голубой, все еще стоит на полке рядом с обычным чайником. В любом из них прекрасно можно заваривать чай, к тому же я все равно обычно пользуюсь пакетиками, так что покупки еще одного чайника точно не было у меня в списке дел. И зачем же я его купил? Просто решил, что мне надо что-то купить — знаете, для благотворительных целей. А желтый цвет очень позитивный, мне его недоставало.
2. Перчатки: 1,5 фунта. Я уже привык держать в каждом кармане пальто по шапке, но все равно как-то недооценил вчера, насколько холодно на улице. Я направлялся в Морнингсайд, но не успел пройти по Лотиан-роуд и полдороги, как ветер начал завывать просто зверски. Итак, одна пара перчаток из красной шерсти. Похоже, они связаны вручную. Во всяком случае, у них такой вид.
3. Один хлопковый фартук: 2 фунта 50 пенсов. Из него я и собираюсь сшить Майклу сумку. На нем темно-зеленые, белые и красные полосы, как на итальянском флаге, и он, похоже, никогда не использовался. Через весь фартук идет вышитая надпись «Пицца „Совершенство“». Ее можно отпороть и пришить куда-нибудь еще. В конце концов, дети ведь любят пиццу.
4. Пять катушек хлопковых ниток. По 30 пенсов за штуку. Не уверен, что фотографии хорошо передадут цвета, так что перечислю: «брэкен» (цвет медовых сот), «фиеста пинк» (очень розовый), «мид гобелин» (зелено-голубой), «банана» (похож на чай, где много-много молока, но не имеет ничего общего с известными мне бананами) и «дарк нэйви» (действительно темно-синий).
5. Слегка потрепанная книга «Как делать ириски и другие кондитерские изделия для вашей семьи» в бумажной обложке: 40 пенсов.
6. Две белые хлопковые наволочки: I фунт.
У меня было ощущение, что я должен что-нибудь купить в каждом из этих магазинов, и пусть я чувствовал себя при этом немного глупо, надеюсь, что собакам-поводырям достанутся пушистые одеяла или что-нибудь в этом роде.
Итого: 9 фунтов 90 пенсов.
Передник — для сумки.
Нитки — пригодятся.
Перчатки — потому что я идиот.
Чайник и наволочки — потому что я тряпка.
А книга про ириски — потому что… Потому что я сладкоежка, что тут скажешь.
Такими темпами, если я продолжу что-нибудь покупать в каждом благотворительном магазине, куда попаду, к Рождеству я вылечу в трубу.
Итак, с чего начать — с шитья?
Или заварить себе чаю в новом чайнике?
Или узнать, где ближайшая стоматология?
Из кухонного окна видно, как в кормушке суетится лазоревка, а три зяблика клюют ячменные зерна, которые просыпались на землю. Дерево, саженец которого высадили здесь более сотни лет назад, тянется вверх и отмечает собой границу между квартирой Фреда и соседней. Задний двор, общий для одиннадцати квартир, с раннего утра до сумерек наполнен птичьим пением. Изначально он должен был служить для сушки белья и использоваться всеми по очереди, но сейчас почти у всех есть сушильные машины, так что задний двор пустует. Только жители двух квартир на нижнем этаже по-прежнему оставляют тут мокрое белье, используя веревки, натянутые между семифутовыми чугунными шестами. Фред замечает, как Венди учит Джо и Майкла развешивать одежду — так же делала и его мама, когда он был маленьким.