На балконе третьего этажа, не веря своим глазам, стояла жена Васи Светка. Крепкая во всех женских частях деваха. На ее рассиявшимся лице читалось - неужели это ты, Вася? Это был он.
Вася, притомившись от ходьбы, сел посреди двора на травку. Собака тут же вцепилась в колбасу. Вася был иного мнения на предназначение мясного продукта. Схватился за него двумя руками. Терзаемая голодом псина повалила Васю на живот, поволокла вместе с колбасой, зеленя травой надпись: "Собирайтесь, девки, в кучу!"
Четыре месяца назад дом уже имел счастье наблюдать подобную по рисунку и накалу страстей схватку. На месте пьяного Васи был совершенно трезвый Вася, на месте истекающей слюной собаки - Светка. На месте колбасы - задняя, килограммов на двадцать, говяжья нога. Вася тащил ее к помойке, а Светка, ругая его: "Долбанушка!" - пыталась вернуть ногу в лоно семьи.
Но если сейчас в колбасу с разных концов жадно вцепились существа одинаково смотрящие на нее, тогда взгляды были взаимоуничтожающие. Две идеологии рвали ногу в противоположные стороны. Одна хотела пустить на борщи и котлеты, другая - выбросить к чертям свинячим.
- Долбанушка! - кричала Светка. - Жрать-то что-то надо!
- От мяса у тебя дурные желания.
Перед этим у них состоялся интимный разговор. Вася-Кришна повесил категорический "кирпич" на интимные отношения.
- Мне этим заниматься позволительно только для зачатия потомства! заявил супруге. - Просто так не положено. Если тебе уступлю - после смерти мучиться буду! Попаду в низший уровень, где стану обезьяной или другой скотиной...
- Мучиться он, как сдохнет, будет! А я сейчас не мучаюсь?! - свирепела Светка. - Ты обо мне, долбанушка, подумал? Работать не хочешь! Меня не хочешь! По дому палец о палец ударить не хочешь! Ты уже сейчас хуже обезьяны! Долбанушка!
- Мясо жрать не надо! - рассердился на оскорбления Вася.
И побежал на балкон. Где выхватил из ящика говяжью ногу и сбросил на землю.
Светка хотела вышвырнуть Васю следом, да побоялась - за это время мясо могут уволочь. Сорвалась возвращать добро домой. Вася обогнал Светку на втором этаже и первым успел к ноге. Схватил и поволок заднюю часть священного животного в сторону мусорных баков. Светка быстро настигла Васю, начала вырывать супы и тефтели.
- Светка, держись! - громко поддерживали соседи из форточек. - На измор бери! На измор!
Вася-Кришна не ел мясо, да все же мужик - перетягивал щи и беф-строганы в помойку. На что Светка безжалостно - а что теперь жалеть? - пнула мужа в интимно-чувствительное место. И хотя Вася на нем поставил крест, боль там еще не отсохла. Вася отпустил говяжью ногу и схватился за боль.
- Ура! - закричал двор.
Гуляш и пельмени были спасены.
Зато в поединке за колбасу верх одержал Вася. Пес в пылу перетягивания не рассчитал - жадность сгубила - так сжал челюсти, что перекусил мясную палку. В пасти остался кусок, но Васин край был значительно длиннее.
Собака отбежала переваривать, а Вася, уставший от борьбы, тоже решил подкрепиться, куснул отвоеванное.
- А как же харе кришна? - спросили соседи.
- Идет он в харю раму! - пьяно оскалился Вася.
Достал из заплечной сумки початую бутылку винища, хлебнул из горлышка.
- Пей, Вася! - поддержал дом. - Пей!
Вдруг балконы заблажили:
- Беги! Вася! Беги!
Во двор вошли парни в оранжевых балахонах. Как Вася-Кришна, лысые.
Из подъезда мчалась к Васе Светка.
Опять началось перетягивание. Светка рвала Васю в дом за ноги, оранжевые мужики за его душу боролись, ухватившись за руки.
Разрываемое на части румяное от винища яблочко раздора ерничало:
- Мишка за Сашку, Сашка за ляжку - хрен вам, а не Машку!
- Светка, держись! - болели балконы.
Один в поле кашу не сваришь. Оранжевые мужики вырвали Васю, оставив в руках у Светки одни кроссовки. Стянули с Васи красные трусищи, в швах по их религии гнездятся злые духи, - футболку с охальной надписью. Вася сначала кричал: "В харю раму! В харю!.." А потом, когда его завернули в оранжевое и понесли, запел: "Я, бывало, всем давала..."
- Долбанушки! - Светка швырнула в оранжевых кроссовками.
- Долбанушки! - поддержали балконы и обезлюдели.
ОТЕЛЛО С КОЧЕРГОЙ
Годы у Филиппа Матвеевича Назарова были уже не те, чтобы в убегашки заполаскивать по улицам. А куда денешься, когда вопрос ребром между дальнейшей жизнью и стремительно приближающейся кончиной от рук разъяренного бугая с каминной кочергой в руках?
Во все времена клали доктора личные жизни в гроб ради здоровья человечества. Прививали себе чуму и другую холеру, бесcтрашно лезли в зараженные районы. Умри, но выполни присягу Гиппократа. Филипп Матвеевич не клялся на анатомии - медицинских академий не заканчивал, тем не менее который год нес тяжелый крест нестандартного народного целителя. Тащить приходилось среди темных от образования масс. Один из представителей которых уже дышал в спину с огромным желанием шарахнуть лекаря кочергой по голове.
Всю жизнь Филипп Матвеевич был учителем физкультуры, уйдя на пенсию и освободившись от неуемного племени школяров, почувствовал в себе дар нетрадиционного медика.
Новый метод был уникальный и безболезненный, универсальный и бескровный. Берется подушка, сверху кладется куриное яйцо, заключенное в контейнер, этакую спецматрешку, на нее садится пациент (чаще - пациентка). Учение Филиппа Матвеевича требовало использовать яйца обязательно из-под топтанной курицы. Яйцо выполняет роль буферного устройства между организмом, сидящем на нем, и космосом. В процессе лечения в наседку втекают целительные силы вселенной, а черная энергия недугов уходит прочь. Пациент (чаще пациентка) при содействии Филиппа Матвеевича, можно сказать, высиживает из себя болезнь.
Горят восковые свечи, Филипп Матвеевич (непременно в темных очках) широко и плавно водит над больной руками, таинственным голосом призывает ее сосредоточить внимание на яйце: "Ты видишь под собой белое и желтое. Белое темнеет! темнеет! темнеет! Вбирает в себя твои хвори и недуги, боли и тревоги! Ты выздоравливаешь!"
Три раза за сеанс меняет Филипп Матвеевич яйцо под наседкой, забирая с хворобами, подкладывая свежее.
Оригинальный метод пока не получил широкого признания, пациентки еще не осаждали валом неформального лекаря, не ползали перед ним на коленях: лечи нас, Филипп! лечи! Собирал клиентуру народный целитель с бору по сосенке, для чего ходил в народ - на базар. Выбрав в толпе, кого из женщин стоит полечить, действовал решительно и нетрадиционно. Вдруг подскакивал, хватал, к примеру, за живот и роковым голосом ставил диагноз:
- Больная печень!
Или цапал за талию:
- Камни в почках! Пойдем к тебе, буду лечить!
Своей клиникой Филипп Матвеевич еще не обзавелся, а врачевать дома бабка ругалась.
Что интересно - диагноз ставил безошибочно.
И все же не всегда потенциальные клиентки с распростертой душой бросались в объятия нового метода. В частности, вчерашний день начался не лучшим образом.
Первую больную схватил за грудь:
- У тебя грудная жаба!
А у нее в бюстгальтере были доллары.
- Грабят! - закричала больная и, защищая валюту от грабежа, врезала целителю железным бидоном по голове.
Впору самому садиться на яйца от сотрясения. Да деньги нужны. Оправившись от бидона, другую женщину лапанул в область декольте с диагнозом астмы. Последняя имела место, но, кроме нее, в двух шагах имел место муж, он бросился на целителя с кулаками и настучал доктора по физиономии. Самое время пойти домой и отсидеться на яйцах. Но сапожник всегда без сапог, а доктор без здоровья.
Наконец, нашел пациентку. Покрутившись рядом, нет ли мужа или другой опасности, схватил за бок:
- Поджелудочная болит. Срочно айда к тебе лечиться!
Пошли. Квартира была шикарной, с камином. Посему Филипп Матвеевич запросил соответственный гонорар.
Трудный день - удары бидоном по голове и кулаком по скуле - требовал разрядки. Филипп Матвеевич хорошо расслабился у товарища в гараже. После чего, добираясь домой, потерял лукошко с яйцами и спецматрешку.
Утром, продрав глаза, побежал искать медтехнику. Первым делом сунулся к Тане, так звали больную с камином.
- Таня дома? - спросил у открывшего дверь бугая. Тот был в попугаистых шортах, и глаза навыкате от такого наглого посетителя.
- Яйца у нее вчера я не оставлял?
- Что?! - еще больше выпучил глаза бугай, превращаясь в Отелло.
Цыганка когда-то нагадала ему: "Женишься, касатик, один раз, но жена достанется слабой до королей и вальтов". "Посмотрим?" - сказал будущий Отелло.
Друзья юности прикалывали его на счет королей бубновых и рогов ветвистых. "Смеется тот, кто смеется опосля", - успокаивал весельчаков за чужой счет. Долго выбирал жену, в конце концов остановился на Тане. Ее на аркане не затащишь в бассейн, под пистолетом - на пляж. Убивай - прозрачное платье не наденет. Живот и бедра были со следами ожогов.
Отелло показал язык цыганке, когда Татьяна показала непривлекательные следы.
И что же получается - поторопился с языком? Пока он деньги кует, ему, вопреки ожогам, рога растят. Змеиное отродье - нашла выход! Старому мухомору молодку и с ожогами только давай! Тем более, у этого мухомора пороха в пороховнице через край - не угонишься.
Отелло метнул кочергу вдогонку. Она со свистом пролетела над головой целителя. Филипп Матвеевич скаканул козлом и прибавил прыти.
Однако ослепляющая ревность была сильнее жажды жизни, топот погони настигал жажду. Вдруг за спиной жажды что-то громко упало.
Топот стих.
Филипп Матвеевич обернулся.
Отелло распластанно лежал на тротуаре, верхом на нем сидела пигалица в очках.
- Я его все равно замочу! - хрипел в асфальт Отелло. - Он ходит к моей жене!
- Темнота! Это народный целитель Назаров! - болевым приемом сдерживала клокочущую ревность пигалица.