Котлин представляет собой остров длиной около 11 км и шириной 0,5–2 км в 24 км от устья Невы. Восточная оконечность Котлина отстоит от южного берега Финского залива на 5 км, а от северного берега (Лисьего Носа) — на 9 км. До появления русских шведские корабли обходили остров только с юга. Петр лично промерил глубину между Котлиным и Лисьим Носом и пришел к заключению, что с севера корабли даже с малой осадкой не могут обойти Котлин. Забегая вперед, скажем, что так считали и русские, и шведы аж до начала 40-х гг. XVIII в.
А с южного берега почти до самого Котлина тянулась подводная песчаная балка. В результате корабли могли проходить южным фарватером лишь вблизи Котлина.
Петр по достоинству оценил положение острова и решил построить там крепость для защиты с моря Санкт-Петербурга. Царь приказал устроить в конце отмели (банки) искусственный остров и построить на нем форт Кроншлот (Коронный замок). Кроме того, несколько фортов должно было быть построено на южном берегу Котлина. Таким образом, любой корабль, проходящий южным фарватером, неминуемо попадал под перекрестный обстрел пушек Кроншлота и батарей Котлина.
Строительство укреплений было начато поздней осенью 1703 г. Зимой Финский залив замерзал, сообщение с островами поддерживалось на санях. Всю зиму солдаты пехотных полков Толбухина и Островского рубили на льду деревянные ряжи для подводного основания Кроншлота. Затем ряжи были затоплены, сверху насыпана земля, и над созданным таким образом искусственным островом возведен деревянный форт.
7 мая 1704 г. Петр со свитой и новгородским митрополитом прибыл для осмотра законченного форта. Митрополит освятил форт. Петр вручил начальнику форта инструкцию, которая начиналась словами: «Содержать сию ситадель с Божиею помощью аще случится хотя до последняго человека». А затем царь по своему обычаю устроил трехдневную пьянку.
Вскоре, как и предполагал Петр, коменданту Кроншлота пришлось применить инструкцию на практике. Уже 9 июня 1704 г. на горизонте показались паруса шведских кораблей. Эскадра вице-адмирала де Пру состояла из корабля, пяти фрегатов и восьми малых судов.
12 июня де Пру попытался высадить десант на остров Котлин. 50 шведских лодок подошли к острову, но подойти непосредственно к берегу помешала малая глубина. Шведы по пояс в воде двинулись к берегу. В этот момент из прибрежных кустов раздался ружейный залп. Шведы не ожидали встретить на пустынном берегу противника и обратились в бегство.
Приняв десант на берег кораблей, де Пру решил двинуться к Кронш-лоту. Двое суток шведские корабли бомбардировали Кроншлот с предельной дистанции артиллерийского огня. При этом ни форт, ни шведские корабли серьезных повреждений не получили. Собственно, иного результата при большой дистанции стрельбы и быть не могло, учитывая баллистические характеристики орудий XVIII века. На третий день шведы ушли и более в 1704 г. не появлялись в виду Котлина.
4 июня 1705 г. к берегам Котлина подошла шведская эскадра адмирала Анкерштерна. В ее составе было семь больших фрегатов (по 54–64 пушки), две шнявы, два бомбардирских судна, два 40-пушечных пра-ма и девять малых судов.
Чтобы не допустить прорыва шведских судов к Санкт-Петербургу, русские загородили рогатками южный фарватер между Кроншлотом и Ивановской батареей на Котлине. За рогатками выстроились первые суда Балтийского флота — восемь 24-пушечных кораблей (классификация кораблей приведена на 1705 г.) «Де-Фамз», «Триумф», «Дерпт», «Нарва», «Кроншлот», «Штандарт», «Петербург» и «Архангел Михаил»; четыре 14-пушечных малых фрегата; пять галер с пятью пушками каждая и тридцать малых судов. На галеры на случай абордажа было посажено два пехотных полка.
На самом Котлине было построено пять батарей: Александровская, Толбухина и Островского в западной части острова; Ивановская и Лесная напротив Кроншлота. Батареи были вооружены 6-фунтовыми пушками. Для отражения десанта на острове находилось три пехотных полка, резервом им могли служить два полка, бывшие на галерах.
4 июня часть шведских кораблей безрезультатно бомбардировала Кроншлот. Через несколько часов шведы отошли и стали на якорь на южном фарватере в пяти верстах от Кроншлота.
На следующий день часть шведских кораблей попыталась высадить десант в западной части Котлина. К берегу подошли 80 лодок с десантом под командованием полковника Нирода. Однако шведы были встречены картечью с батареи Толбухина и ружейным огнем пехоты, засевшей в окопах. Десантники в беспорядке бросились к лодкам. Потери шведов составили 40 человек убитыми и 31 пленными.
7 июня шведы вновь бомбардировали Кроншлот, но особых повреждений ему не причинили. В форте был убит один человек и шесть ранено. Большинство шведских бомб не взорвалось, что русские сочли «дивным делом Господа Бога». Видимо, по Божьей воле в середине дня погода засвежела, и шведы прекратили огонь.
В промежутках между нападениями шведов русские непрерывно доставляли на остров 12- и 6-фунтовые пушки и мортиры.
Очередная атака на Кроншлот последовала 10 июня. Шведские корабли подошли к форту на пушечный выстрел, бросили якоря и открьь ли огонь. Перестрелка длилась 6 часов. В ней приняли участие и русские галеры, стрелявшие по шведам из 24-фунтовых куршейных (носовых) пушек, «от огня которых с шведских бомбардирских судов щепа вверх летела». Щепа щепой, а почему на абордаж не пошли? Адмирал Ушаков по таким случаям говаривал: «Ленивая баталия». Зато и убыльу нас невелика — 13 убитых и 19 раненых.
На сей раз шведы отошли от Кроншлота по южному фарватеру и стали вблизи Котлина на несколько сот метров. В связи с этим русский генерал Брюсе решил устроить в лесу напротив стоянки шведских кораблей «тайную батарею». Туда скрытно доставили 2-пудовую гаубицу, две мортиры и шесть 6-фунтовых пушек. Русские специально дождались западного ветра. 15 июня «тайная батарея» внезапно открыла огонь по шведам. Встречный ветер не давал возможности уйти шведам под парусами, (ширина фарватера мешала свободному маневру судов). Уйти удалось лишь через несколько часов на буксире гребных судов. Однако эффективность огня «тайной батареи» была слабой. В реляции удалось похвастаться лишь тем, что выстрелом из гаубицы «с адмиральского корабля резную галерею сшибло».
21 июня шведская эскадра ушла от Котлина к Биоркэ. На рассвете 14 июля шведская эскадра вернулась втом же составе и подошла к Крон-шлоту. После пятичасовой перестрелки шведы высадили десант на подводную косу, но взять Кроншлот не смогли. У шведов было убито до 400 человек, в плен попало 7 офицеров и 28 нижних чинов. Потери русских: 29 убитых и 50 раненых.
15 июля шведская эскадра подошла к западной оконечности острова, но там попала под огонь двух русских береговых батарей (Толбухина № 1 и № 2). После нескольких часов перестрелки шведы ушли. Так закончилась вторая и последняя попытка шведов овладеть островом Котлин.
Оценивая бои за остров Котлин, можно сказать, что в тактическом плане обе стороны действовали нерешительно. Шведы вяло атаковали, а русские, имея численное превосходство в людях и материальной части, не пытались контратаковать. Но в стратегическом плане это была большая, сопоставимая лишь с Полтавой, победа русских, сумевших защитить Санкт-Петербург с моря.
В начале 1706 г. Петр приказал на западной оконечности острова Котлин на месте Толбухинских батарей заложить небольшую крепость «Святого Александра» («Александр-Шанец»). К 8 сентября 1706 г. «Александр-Шанец» был закончен, на его вооружении состояло 40 орудий.
Зимой 1709 г. на Котлине началось строительство морского порта. К 1712 г. в Кроншлоте и Котлине уже стояли 231 пушка и 3 мортиры. Гарнизон Котлина состоял из трех полков общей численностью 2500 человек. Любопытно, что в том же 1712 году на острове Котлин был возведен первый кирпичный завод. Первые партии кирпича пошли на строительство укреплений острова и на постройку первых кирпичных домов адмирала Апраксина и Меншикова.
7 января 1716 г. началось строительство форта Новый Кроншлот. Через три года на вооружении острова Котлин и прилегающих островных фортов имелось 450 пушек. Любопытно, что Петр I весной 1721 г., за4 месяца до заключения Ништадтского мира, велел показать укрепления Котлина шведскому посланнику генерал-адъютанту Марке. При этом царь сказал окружающим: «Хотя и не обычай между воюющими показывать крепости неприятельскому офицеру, однако же ему то учинено: не надобно им денег на шпионов терять, понеже он все видел».
7 октября 1723 г. в присутствии Петра в восточной части острова состоялась закладка «Главной крепости». Вскоре после закладки крепость получила название Кронштадт. Забегая вперед, скажу, что со временем под названием «Кронштадтская крепость» стали понимать всю территорию острова Котлин и все форты, построенные на искусственных островах к югу и северу от Котлина. А в начале XX в. в состав Кронштадтской крепости вошли береговые батареи, расположенные на обоих берегах Финского залива в районе острова Котлин.
К 1725 г. в состав артиллерии на острове Котлин и в Кронштадте входило 335 пушек (одна 36-фунтовая, девяносто пять 24-фунтовых, сто шестнадцать 18-фунтовых, пятьдесят 12-фунтовых, четыре 10-фунтовых, сорок двеб-фунтовыхидвадцатьсемьЗ-фунтовых); 19 мортир (восемь5-пудовых и одиннадцать 1-пудовых) и 11 гаубиц (две 2-пудовые, четыре 1-пудовые, две 36-фунтовые и три 20-фунтовые). На Котлине дислоцировались два гарнизонных пехотных полка общей численностью 2735 человек.
Кронштадт стал надежным щитом Санкт-Петербурга. За его почти трехсотлетнюю историю неприятельские корабли ни разу не смогли прорваться мимо крепости. Зато в качестве военно-морской базы Кронштадт оказался крайне неудобен. Он замерзал почти на пять месяцев, малая глубина не позволяла маневрировать кораблям и, наконец, для наступательных операций флота требовался порт не в глубине Финского залива, а у входа в него или даже в Прибалтике.
Эти недостатки Кронштадта были оценены еще Петром, и он предполагал перенести главную базу флота из Кронштадта в Ревель или в Балтийский Порт (Рогер-Вик). В обоих пунктах были начаты обширные работы, но после смерти Петра все прекратилось. Вновь вопрос о непригодности Кронштадта как военно-морской базы был поднят Екатериной II и затем возбуждался периодически при каждом новом царствовании, но практического осуществления не получал, главным образом в силу финансовых затруднений. В 1856 г. особый комитет под председательством генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича пришел к следующему заключению: «Доколь флот наш будет находиться в Кронштадте, до тех пор он будет осужден на пассивную роль, совершенно несовместную с назначением морских сил России».