В это же время шведы понесли ещё одну (и самую серьёзную) потерю – у Борнхольма разбился корабль «Оланд» из состава сил Кронхавена. Виновным в этом признали лейтенанта Фремлинга, который ночью во время шторма совершил ошибочный манёвр. Фремлинг был приговорён к смертной казни, но король заменил её трёхнедельным арестом на хлебе и воде и увольнением со службы. Остальные корабли Кронхавена пробыли в море до декабря.
26 октября 1742 г. за пассивность (трусость?) Елизавета отстранила адмирала Мишукова от командования корабельным флотом и перевела его на должность командира Кронштадского порта. 21 апреля 1743 г. вышел высочайший указ Н.Ф. Головину «иметь главную команду над Нашим корабельным флотом» и немедленно отправляться в Кронштадт.
28 апреля 1743 г. ревельская эскадра под командой контр-адмирала Барша, флагманским кораблем которого стал «Астрахань», вышла в море, но сразу же стала на якорь у Наргена из-за многочисленных льдин в заливе. 29 апреля к ней присоединились пришедшие из Гельсингфорса корабль «Воин» и прамы «Олифант» и «Дикий Бык». На следующий день эскадра пришла к Гангуту, где встретила галеры генерал-лейтенанта Хрущёва. Хрущёву были переданы прамы и лоц-галиот «Лоцман».
Ночью 7 мая эскадра Барша в зоне Дагерорта (западная оконечность острова Даго) обнаружила восемь неприятельских кораблей. В восьмом часу утра русская эскадра, прибавляя паруса, начала сближаться с противником. Впереди шли «Архангельск» и «Азов». К двум часам дня стало ясно, что у шведов пять кораблей (в том числе два 60-пушечных), два фрегата и шнява (это были силы коммодора Штаудена). Ветер постепенно усиливался, и на отставшем «Кронштадте» переломило грот-стеньгу. Так как остальные корабли ушли далеко вперёд, с «Кронштадта», корпус которого уже скрылся за горизонтом, о повреждении сообщили двумя пушечными выстрелами. Барш, всё ещё имея превосходство шесть к пяти, не стал прерывать погони. Но вскоре начал отставать и «Святой Андрей». С других кораблей видели, как на нем велись какие-то работы на фор-марсе (это закрепляли треснувшую фор-стеньгу). Вдобавок на флагманском корабле «Астрахань» в носу открылась сильная течь (по другим сведениям, там тоже треснула стеньга). Барш, оставшийся с пятью кораблями, из которых один был неисправен, и считая, что у шведов есть два более сильных корабля, приказал прекратить погоню.
9 мая в море вышли корабли, зимовавшие в Кронштадте. 14 мая они соединились с эскадрой Барша, зимовавшей в Ревеле. Объединённая эскадра простояла у острова Нарген до 21 мая.
Тем временем шведский корабельный флот встал у полуострова Гангут и отрезал основные силы гребного флота от семи галер и двух прамов, ушедших под командованием Я.В. Кейта к Аландским островам.
23 мая русский флот подошёл к полуострову Гангут и стал маневрировать в визуальной близости от шведских кораблей. Силы противников были приблизительно равны. 30 мая разыгрался сильный шторм. Мелководье и подводные камни у Гангута создавали в этих условиях опасность для русского флота, который поэтому перешел в Рогервик.
Любопытно, что почему-то столь сильный шторм не помешал шведской эскадре остаться у Гангута, не теряя боеспособности. Лишь ко 2 июня русский флот показался у Гангута, а 6 июня он подошел поближе к шведам. Вечером 6 июня произошла перестрелка с тремя шведскими кораблями и двумя фрегатами. Дистанция между противниками была столь велика, что ни одна сторона не достигла попаданий.
Ночью 8 июня шведский бомбардирский корабль «Тордон» заплыл в боевой порядок русского флота. Корабли эскадры в беспорядке открыли огонь. Через некоторое время «Тордон» ушел, причём без особых повреждений.
В 11 часов утра шведский адмирал Утфаль повел свою эскадру в атаку, но Головину удалось оторваться на север. Шведы продолжали преследование до вечера, а затем ушли.
Пока оба корабельные флота маневрировали, галерному флоту удалось проскочить Гангут и выйти на запад. Галерный флот достиг стратегического успеха. Корабельный флот выполнял роль «манка».
9 июня русский корабельный флот перешёл в Ревель. Война для него фактически закончилась. Здесь он простоял до сообщения о заключении мира. Во время стоянки флота в Ревеле произошел забавный анекдот. 29 июня два 30-пушечных датских фрегата – «Вейсе-Адлер» и «Шиури-Дерен» – зашли в Ревель для закупки продовольствия и ремонта такелажа. Датчане тогда были дружественны России, и сам факт визита датских фрегатов был событием более чем ординарным, если бы не обстоятельства их прохода в Ревельскую гавань. Согласно реляции их должен был остановить и опросить командир брандвахты. С 1733 г. в Ревеле на брандвахте стоял старый фрегат «Принцесса Анна» (бывший «Святой Яков»). К моменту появления у Ревеля датчан командовавший им лейтенант Великопольский в это время оказался почему-то на берегу. Команда брандвахты была пьяна или спала. Короче, датчане беспрепятственно вошли в гавань и бросили якорь рядом с русскими кораблями. А там тоже не сыграли боевую тревогу – раз брандвахта пропустила, значит свои. Надо ли говорить, что было бы, если бы вместо датчан пожаловали шведские корабли или брандеры. На следующий день Великопольского отдали под суд. Датские офицеры принесли извинения за самовольный вход в гавань. Извинения были приняты, и к датским морякам отнеслись весьма гостеприимно.
На 1743 год русское командование запланировало лишь одну операцию – высадку большого десанта на территории самой Швеции. Решающую роль в высадке должен был играть галерный флот.
26 марта назначенные в поход 82 галеры были разделены на две эскадры, которые вручались под командование генералам В.Я. Левашову и Я.В. Кейту. Левашову предстояло в Петербурге взять на галеры 7 полков, 11 гарнизонных рот и некоторые части, ожидавшиеся из Москвы. Кейт на своих галерах должен был разместить 13 полков (два из них стояли у Выборга и могли добраться своим ходом). 10 полков посылались в Финляндию сухим путем. 4 полка на всякий случай оставались в Петербурге и у Красной Горки.
Шведы знали или, по крайней мере, догадывались о замыслах русских и лихорадочно собирали сухопутные и морские силы на Аландских островах. Эти острова были ключом к Швеции, поскольку галеры и другие гребные суда были не в состоянии пересечь Балтийское море или Ботнический залив, без риска быть перехваченными шведским корабельным флотом. Есть, правда, архипелаг островов, почти перекрывающий Ботнический залив межу финским городом Васа и шведским городом Умео, но оттуда очень далеко до Стокгольма.
В связи с усилением шведов на Аландских островах русское командование решило изменить первоначальный план и не ждать галер из Петербурга, а подготовить девять галер, остававшихся в Борго и Фридрихсгаме и отправить их «без всякого замедления, как допустит лед», к Гельсингфорсу. Соединившись с зимовавшими там двенадцатью галерами, загрузив имеющиеся армейские части, можно идти к Або.
7 мая 1743 г. русский галерный флот двинулся к Аландским шхерам. Утром 8 мая русские заметили шведские суда у входа в пролив Юнгфрузунд. Русские насчитали у шведов семь галер, одну бригантину, одну шняву и несколько шлюпок и дубель-шлюпок, «кои, увидя приближающихся, немедленно малым юнгфрузундским фарватером ретировались». У русских было 16 галер («Дракон», «Карась», «Страус», «Ока», «Бодрая», «Непобедимая», «Елень», «Ильмень», «Днепр», «Волхов», «Единорог», «Щука», «Осётр», «Валфиш», «Ижора» и «Дон»), прамы «Олифант» и «Дикий Бык», три галиота и два шмака. Всего на эскадре насчитывалось 5070 человек – 575 морских и 4495 армейских офицеров и нижних чинов Пермского, Кексгольмского, 1-го и 2-го Ландмилицейских и Черниговского полков (включая 90 человек нестроевых). В среднем на галерах находилось от 205 до 380 человек. На «Олифанте» (командир – лейтенант Александр Соймонов) – 245 человек, на «Диком Быке» (командир – лейтенант Пётр Прончищев) – 257 человек.
Русская эскадра не могла преследовать шведов, идя малым юнгфрузундским фарватером, а для прохода прамов он оказался вообще слишком тесен. Кейт решил пройти левее большим фарватером и перехватить шведов, однако его планам помешала погода – сильный ветер мешал буксировке прамов. 8 и 9 мая русские корабли отстаивались на якоре возле урочища Иттис-Гольм (у Гитис-кирхи). 9 мая, воспользовавшись затишьем, эскадра попыталась продолжить движение. Но уже через полмили ветер снова усилился, и пришлось снова стать на якорь.
11–14 мая эскадра Кейта медленно двигалась в Аландских шхерах. На рассвете 15 мая дозорные заметили в шести верстах несколько шведских галер, в том числе галеру под вице-адмиральским флагом. Из-за лежавших впереди островов точное число галер установить не удалось. Кейт сразу же дал сигнал к походу всему флоту. Шведы и на этот раз не решились принять бой, предпочтя «с поспешением» отойти по направлению к Аландским островам. За отступающим противником «для высматривания его сил» были отправлены 10 шлюпок и кончебас под прикрытием двух галер. Получивший это задание офицер насчитал у шведов 17 галер, одну полугалеру, два шмака и галиот в сопровождении большого количества мелких судов. Все они уходили на веслах. Концевой шла галера адмирала Фалькенгрена.
К середине дня 15 мая русский галерный флот стал на якорь у острова Корпо в 45 верстах от Або. Вечером 18 мая появились шведские галеры, шедшие тремя колоннами. Не дойдя трёх вёрст до русских позиций, они в 11-м часу вечера стали на якорь.
Кейт выдвинул два свои прама в узкий проход между островами. На берегу вблизи прамов он распорядился установить батарею из четырёх полковых пушек и послать туда 300 солдат. Но на следующий день разыгралась сильная гроза, и сражение, к которому готовились и русские, и шведы, пришлось отложить. Русские успели поставить ещё одну береговую батарею. Для этого с конных галер сняли четыре 8-фунтовых орудия. Батарею эту даже защитили бруствером. Было ясно, что тесный проход между островами позволит использовать русскому флоту помимо прамов лишь небольшое количество галер. Это играло на руку шведам, у которых имелось 18 галер и 1 прам против 21 русской галеры и двух прамов.