юбием, чтобы подняться по служебной лестнице, если представится такая возможность.
Яростный рёв демонов почти заглушил смех Дамиэля.
— Леда, ты точно оборзела, — сказал он.
Я подождала, пока демоны перестанут бушевать, а потом сказала:
— Боги предали вас, а вы предали их.
— Верно, — согласилась Вайолет.
— Но на этот раз всё по-другому, — сказала я им. — Потому что на этот раз сделку заключаю я. Я держу данное слово, — я прищурилась. — И я никому не позволяю нарушать своё слово.
— Нахальное дитя, — Алессандро нахмурился, услышав мою скрытую угрозу.
Ну, на самом деле, я думала, что моя угроза была чертовски явной, но опять же, божества и я часто расходились во мнениях о таких вещах, как тонкость, приличия и разница между правильным и неправильным.
— Мы должны вернуть Фарису его рупор. По кускам, — голос Сони превратился в язвительное шипение.
— Если ты думаешь, что Фарис говорит через меня, то на самом деле вы его совсем не знаете, — рассмеялась я. — Он никогда не скажет того, что говорю я, и ненавидит меня почти так же сильно, как и вы.
Грейс поднялась со своего трона, и это оказался первый раз, когда моя мать заговорила с тех пор, как мы прибыли сюда — и первый раз, когда я вообще услышала, как она говорит со мной.
— Почему Фарис сделал тебя посланницей богов? — спросила она меня.
Я подняла на неё взгляд. Демоница Веры, Леди Тёмных Вампиров, стояла рядом со своей сестрой Авой. Бледноволосые демоницы-близняшки были едва различимы друг от друга, и я выглядела намного более похожей на них, чем я думала — или считала комфортным. По словам телохранителя Леди Сапфиры, Каликса, моя мать всю свою беременность занималась древними ритуалами, предназначенными для насыщения меня телепатической магией. Она пыталась превратить меня в оружие так же усердно, как и Фарис.
— Думаю, что причины, по которым Фарис назначил меня эмиссаром богов, очевидны, — сказала я Грейс.
Она пристально смотрела на меня, и я не могла не задаться вопросом, не пытается ли она прямо сейчас определить, удалось ли ей превратить меня во владычицу телепатии. Меня это тоже интересовало. Я была в состоянии держать большинство людей подальше от моего ума задолго до того, как стала ангелом, но я не знала, насколько могущественной я могу стать, пока не получу магию Шёпота Призрака.
— Фарис верит, что мы тебя послушаем, — сказала Грейс. — Потому что ты дитя и рая, и ада.
Я пожала плечами.
— Наверное, он решил, что у меня больше шансов на успех, чем у любого бога.
— Может, и так. — Грейс сидела на своём троне с непринуждённой, высокомерной элегантностью. — Мы не доверяем богам. Они двуличны.
Трон Грейс был функциональным, но элегантным. Чёрная поверхность, казалось, была сделана из тёмного металла, а не из камня или дерева. Трон не выглядел особенно удобным — это было скорее кресло солдата, чем жрицы демонов. Несколько очень красивых вампиров сидели на мягких стульях вокруг неё, пили кровь из хрустальных бокалов и явно наслаждались собой. Честно говоря, от одного её вида во мне пробудился голод. Меня наполовину подмывало пойти туда и тоже сделать глоток.
Или, может быть, чуть больше, чем наполовину. Я, наверное, сделала шаг к ним, потому что почувствовала руку Неро на своей спине — мягкое напоминание о настоящей причине, по которой мы находились здесь: чтобы заключить союз между богами и демонами, а не потакать нашей жажде крови. Как и вампиры, мы, ангелы, тоже страдали от этого голода. Обычно это влечение не так заметно. Должно быть, в этих вампирах было нечто особенное, нечто, пробудившее мой голод. Я отвернулась от них, прежде чем мои клыки удлинились.
Всё это казалось неправильным. Я не могла этого объяснить. Я не чувствовала никаких чар вокруг окружения Грейс. Её трон, её последователи — все они казались ровно тем же, чем выглядели. И всё же обман Авы заставил меня задуматься. Неужели Грейс обманывает меня? Может, она устраивает шоу ради меня? Может, она пыталась завоевать моё доверие и симпатию, заставляя меня общаться с ней, показывая, насколько она отличается от других демонов?
— Вы можете мне доверять, — сказала я Грейс, размышляя о её двуличии. — Я не двулична. То, что вы видите — это то, что вы получаете.
— Я не сомневаюсь, что ты веришь в это, Леда, — сказала она. — Но ты нечто гораздо большее, чем ты думаешь.
Это не было ни комплиментом, ни оскорблением. Это был указ, изданный Демоном Веры.
— Поступки говорят громче слов. Или кровь, если уж на то пошло, Грейс, — сказала Соня. — Она решила служить Легиону. Она стоит рядом с богами. И она бессчётное количество раз бульдозером разрушала наши планы.
— Ваши планы по захвату мира, — съязвила я.
— Это не здесь и не там, — холодно ответила Соня.
— Это повсюду, — ответила я. — Разве вы не понимаете? Эта бессмертная война разрывает вселенную на части. А Стражи стоят рядом, наблюдая, как мы убиваем друг друга, готовясь заполнить пустоту, которая останется после нашего недоверия и страха. Мы не можем этого допустить. Мы должны держаться вместе.
Алессандро поднялся с трона.
— Хорошая речь.
— У меня есть ещё кое-что в запасах, — сказала я.
Сет рассмеялся, прикрыв лицо наманикюренной рукой.
— Не поощряй её, Алессандро, иначе она никогда не заткнётся.
— Уходи, Леда Пандора, — Алессандро театрально взмахнул рукой.
Как и Семёрка богов, совет демонов был явно населён придурками и королевами драмы.
— А как же моё предложение? — спросила я, уперев руки в бока и твёрдо расставив ноги.
— Мы сообщим своё решение, — сказал Алессандро, когда двери позади демонов открылись.
Оттуда хлынули солдаты, каждый из которых являлся полнокровным божеством в Адской Армии. И они были вооружены до зубов. На мгновение я задумалась, были ли эти солдаты такими же нормальными, как боги, которых я встретила в Небесной Армии.
Этот момент был недолгим.
«Шевелись!» — предупредил меня голос в моём сознании. Я почти не сомневалась, что это была Грейс.
Звери присоединились к солдатам демонов, и они побежали на нас. Их оружие было поднято, их магия была готова к атаке.
— Кажется, мы уходим, — сказала я своим товарищам.
Затем мы бросились спасать наши бессмертные жизни — в волшебное зеркало, мимо спящего сфинкса, мимо адских индеек, через жаркие и влажные джунгли. Демоны всё время висели у нас на хвосте. И если бы не оберег, который боги установили на Земле, чтобы держать подальше всех демонов, я уверена, что они последовали бы за нами до самого дома.
Глава 9Угадай, кто придёт на ужин?
— Ты вся в крови, Леда.
Мы с Неро вернулись туда же, где начали сегодня утром: в мою квартиру в здании Легиона в Чистилище.
— О, не беспокойся. Это даже не моя кровь, — сказала я ему, следуя за ним на кухню.
— Я знаю, — он схватил тряпку с вешалки для полотенец и подержал её под струёй воды. — Но она же попадёт на твоё платье.
К тому времени, как мы вернулись с нашего демонического задания, солнце уже село, и почти пришло время ужинать. Неро настоял, чтобы я надела своё тёмно-синее вечернее платье, которое было сплошь усыпано крошечными сверкающими камушками. Он сказал, чтобы я надела именно это платье. Когда я спросила, почему, он ответил, что это платье делает меня элегантной и утончённой. Поэтому я его надела. Трудно было спорить с комплиментом, особенно когда его делал Неро.
— Я заметила, что ты не оделся нарядно, — произнесла я, когда он смывал брызги засохшей крови монстра с моей руки.
— Не мне нужно произвести хорошее первое впечатление.
Я рассмеялась.
— Твои родители придут к нам на ужин. Поскольку они уже побывали со мной в аду и вернулись, боюсь, любой шанс произвести хорошее первое впечатление давно потерян.
— Дело не в моих родителях, — Неро бросил полотенце в корзину для использованных полотенец.
— Тогда в ком? Кого ещё ты пригласил сегодня вечером? — я прижала ладонь к твёрдой кожаной стене его груди. — Ты не принарядился. Это значит, что ты уже произвёл хорошее впечатление.
— Или у меня нет надежды произвести хорошее впечатление.
Но это не так. Неро не был лодырем и никому другому не позволял халтурить.
— Ну же, Неро. Просто скажи мне, кто придёт на ужин. Меня распирает от любопытства, — я твёрдо упёрлась ногами в пол, чтобы не подпрыгивать от нетерпения.
Неро посмотрел на мои ноги, явно не обманутый.
— Терпение — это добродетель, Пандора.
— Но грешить гораздо веселее, чем быть добродетельным.
— Это не слова ангела.
— Может, и не на людях, но все ангелы так думают, и ты это знаешь.
Он издал глубокий горловой смешок.
— Может, и так.
Я обвила руками его плечи и скользнула ближе к нему.
— Скажи мне. Пожалуйста, — прошептала я ему в губы.
— Моя решимость не поколеблется.
Я посмотрела на него сквозь опущенные ресницы.
— Она может немного дрогнуть.
Искушение вспыхнуло в его глазах, но исчезло так же быстро, как и появилось.
— Нет. Не дрогнет.
Я надула свои губы — и нежно прикусила его губы.
— С тобой совсем не весело.
Его руки сомкнулись на моих бёдрах.
— Со мной очень весело, — его рот опустился к моему горлу.
— Возможно, — сказала я, когда Неро выдохнул, и мою кожу закололо от его горячего дыхания. — Но я думаю, что мне нужна демонстрация.
Его пальцы сняли с моего плеча тонкую лямку.
— Это можно устроить.
Моё тело выгнулось навстречу ему.
— Я надеялась, что ты это скажешь.
Его глаза наполнились магией, а клыки удлинились. Прямо сейчас они дразнили пульсирующую вену на моём горле. Мои пальцы прошлись по его бокам, затем, обнаружив, что они обтянуты кожей, начали нащупывать металлические застёжки, удерживающие его одежду.
Я задохнулась от внезапной вспышки боли, которая пронзила меня, когда один из его клыков проколол мою кожу. Однако боль была недолгой. Она быстро утонула в потоке ощущений — и ни одно из них не было болезненным. Удовольствие гналось за радостью, которая гналась за похотью. Язык Неро скользнул по крошечной капельке крови, которую его клык выманил из меня. Всё моё тело задрожало от глубокого, отчаянного голода.