На первый взгляд казалось, что вокруг горит буквально все, не оставляя путей к выходу из огненной ловушки. Жар доставлял ему неимоверную боль, а дым заполнил лёгкие, выбивая из них сдавленный сухой кашель. Горящая платформа, обугленные трупы сидевших там лучников и поддерживающие ее сучья рухнули прямо перед ними. Мералейн вскрикнула.
- Все в порядке, - сказал он. - Я могу справиться с этим.
Борясь с желанием снова закашлять, что могло нарушить концентрацию, Оракс прохрипел заклинание.
Корона пламени, окрасившая мир в синий цвет, возникла вокруг него, но не нанесла ему никакого вреда. Вместо этого жар драконьего пламени сменился приятной прохладой.
Он втащил Мералейн в круг синего огня, и она закричала от того, что прикосновение пламени показалось ей болезненно холодным. Но как только он притянул её и обнял, она полностью погрузилась в эффект заклинания и испытала его так же, как и Оракс.
- Теперь надо бежать, - сказал он. - Прежде, чем защитные чары исчезнут.
Он попытался бежать в противоположном направлении от врага и, хотя окружающий его ландшафт изменился, он все еще был залит синем пламенем и дымом, из-за чего Оракс не был уверен, где он оказался. Он попытался вывести Мералейн из самого большого пожара, но иногда им приходилось бежать сквозь стены пламени. В такие моменты их щит не мог полностью защитить их от жара, так что спасением была не только магия, но и скорость их передвижения.
Они выбрались из пожара за мгновение до того, как их собственный ореол пламени погас. Оракс тянул Мералейн вперед еще несколько шагов, после чего повернулся и удивленно выругался. Изнутри он не мог видеть этого, но оказалось, что пламя дракона покрыло относительно небольшую область. Изнутри же казалось, что пожар был таким же огромным, как, например, Лутчек.
Мералейн так сильно закашлялась, что чуть не вырвалась из его объятий. Как только она прекратила кашлять, то Оракс понял, что больше не было особых причин обнимать её. Тем не менее, он отпустил ее с некоторой неохотой.
Она вытерла слезы, выступившие из покрасневших глаз.
- Что теперь?
Часть его хотела сказать ответила: “Беги! Беги прочь, прежде чем призраки и драконы снова найдут нас!” Но вслух он сказал:
- Смотри. Вон там некоторые из наёмников. Пойдём к ним.
Гаэдинн выбрал цель и натянул тетиву до уха, но Эйдер резко дернулась вправо – вероятно, уворачиваясь от угрозы, которую лучник даже не видел.
Он машинально перенаправил лук в сторону отслеживаемого дрейка и выпустил стрелу, которая вонзилась рептилии в бок. От этого ранения существо упало на землю.
Гаэдинн улыбнулся и огляделся в поисках другого врага. Огненный шар, выпущенный кем-то в воздух, взорвался и создал силуэт дракона, парящего над вершиной холма. По-видимому, это был зеленый дракон, поскольку большинство магов не стали бы атаковать красных драконом огненными заклинаниями.
Хотя он не мог разглядеть их в темноте, тем не менее, Гаэдинн подозревал, что нападение совершила Джесри верхом на Шраме. Она была знатоком магии огня, а посох, который они украли из пещер Джаксанаедегора, лишь увеличил её способности.
Но это не означало, что она могла убить даже молодого дракона в одиночку. Он направил Эйдер к дракону.
Тем временем зеленый змей поднялся в воздух. Он не должен был перехитрить обученного грифона, но, возможно, Шрам был ранен. А почему бы и нет? Ведь все равно все вокруг идет не так, как планировалось.
Гаэдинн потянулся, чтобы вытащить стрелу из одного из своих колчанов, но передумал. Если он не будет привлекать внимание дракона к себе сейчас, то, возможно, он смог бы подняться над драконом и поразить его чем-то, что нанесет змею больший урон, нежели древко деревянной стрелы со стальным наконечником, пусть та и была бы пущена его точной рукой.
Шея дракона дернулась, и его пасть открылась. Едва заметный в полумраке пар заструился из неё.
Шрам хлопнул крыльями и увернулся. Зеленый дракон нырнул так же ловко. Каким-то образом он угадал, в каком направлении будет двигаться Шрам, и теперь несся на грифона, собираясь врезаться в того и схватить женщину на его спине.
Гаэдинн послала Эйдер кинуться на змея. Джесри поразила брюхо дракона вспышкой огня. И тут Эйдер врезалась в основании шеи дракона, и Гаэдинн, крепко стоявший в стремени, почувствовал этот толчок каждой частью своего тела.
Когти грифона вонзились глубоко в тело дракона, а его когти и клюв рвали чешую и плоть рептилии.
Дракон содрогнулся и начал падать, попутно не переставая вертеться. Гаэдинн подумал - сможет ли Эйдер отскочить от удара крыльями или лапами дракона. Но грифон правильно рассчитал время, и когда тело дракона начало кувыркаться по земле, он мягко заскользил с него.
Приземлившись, Гаэдинн погладил Эйдер по шее и посмотрел на Джесри.
- Смотри ка, - подумал он. – Это сделал я, а не твой мерзкий Чазар.
Затем произошло невозможное - изломанное тело дракона перевернулось и вскочило на ноги. После всего того, что он перенес, Гаэдинн не мог поверить, что змей все еще жив.
Потом он понял, что это не так. Проклятая некромантия, которая уничтожила братство в Тэе, возродила рептилию. Так или иначе, ему и Джесри придется снова бороться с ним.
Дрейки были не больше кошек. По сравнению с другими ужасами битвы они казались шуткой. Но чертовски проворной и быстрой шуткой – одним движением они перепрыгивали через вал и наваливались всей своей массой. Их было по три-четыре на каждого чессентского воина, и они били и резали своими клыками, острыми, как иглы.
К тому времени, когда Шала убила двоих, еще один сидел на ее щите, а его задние согнулись, пытаясь найти опоры и дать своему владельцу прыгнуть Шале на лицо. Она не смогла дотянуться клинком своего палаша до монстра, но зато у неё получилось ударить его навершием. Тяжелая латунная ручка поймала рептилию в прыжке и бросила её на землю. Монстр мгновенно вскочил и бросился на Шалу. Она подняла ногу и топнула. Послышался треск кости. Она вжимала тварь в землю, пока та не перестала корчиться.
Женщина огляделась. Остальные маленькие дрейки тоже были убиты. Туша большого дрейка, которого она убила, иногда мешала потоку врагов беспрерывно атаковать вал. Сейчас настал один из таких моментов. Это дало ей возможность перевести дух и в целом оценить ситуацию.
Итог ей не понравился. Она и ее товарищи убили многих дрейков, но врагов было еще много, но, ко всему прочему, она заметила новую проблему – какие-то тени или, может быть, призраки, уже взбирались на вершину холма. Как, во имя Владыки Солнца, они должны быть бороться с теми, кто уже был над ними?
Из-за несправедливости происходящего чувства негодования или безнадежности могли бы захватить её, но она знала, что не может позволить себе чувствовать ничего, кроме воли к победе и думать о чем-то, кроме тактики и стратегии.
Она сунула меч в изгиб своей руки с щитом и потянулась за кожаной флягой с водой, висящей на поясе. Хасос, немного спустившийся с вала, попятился назад. Его шлем слетел, а лицо и макушка под ним потемнели от крови. Толстотелая рогатая рептилия размером с упряжную лошадь карабкалась за ним по земляным валам. Другие воины отпрянули от монстра, открыв широкую брешь в своих рядах. Если кто-то чего-то не предпримет, то десятки дрейков ворвутся в их ряды.
Шала схватилась за рукоять меча и побежала навстречу угрозе. Один воин встал на её пути, и она протаранила его своим щитом.
Когда она приблизилась к рептилии, то увидела, что Хасос порезал ей голову и плечи. Это было уже что-то.
Она взмахнула мечом и нанесла дрейку порез, который лег поперек ране, нанесенной бароном, из-за чего под правым глазом монстра образовался кровоточащий крест.
Монстр взревел и повернулся к ней. Задняя половина его тела все еще находилась на противоположной стороне вала, и, возможно, это делало его неуклюжим. Когда он укусил, было нетрудно отпрыгнуть из зоны досягаемости челюстей и нанести ответный удар.
Затем монстр извергнул огонь.
Теперь Шала не была вне зоны досягаемости. Рефлекторно она подняла щит, закрывая от огня голову и туловище. Это ослепило её и, более того, обожгло нижнюю часть тела.
Затем, она почувствовала острые клыки монстра, схватившие её за ногу, облаченную в раскаленный металл. Выкованные дворфами наголенники не позволили моментально откусить ногу, но даже заколдованная броня вряд ли продержалась бы дольше одного-двух ударов сердца. А даже если бы и продержалась, то горячее дыхание рептилии поджарило бы ногу женщины.
Выкрутив талию и молясь, чтобы неловкая атака проникала сквозь чешую, она ткнула монстра в горло.
Меч вонзился глубоко, и когда она вытащила его, то на неё брызнула дымящаяся кровь. Рептилия взревела, разжав челюсти, а затем упала на бок.
Но вслед за ней через вал перебралось еще больше рептилий. Она перекатилась, поднялась на ноги и поймала одного ударом прямо между глаз. Монстр рухнул.
- Чессента! - взревела она. - Чессента!
Воины, которые следовали за ней во многих воинах, вернулись на линию фронта. Вместе они отбросили назад волну ящеров.
Затем, на поле боя появились ужасные призраки, которые превращали молодого человека в высушенного старика одним прикосновением.
- Священники! – крикнула Шала. – Изгоните нежить!
И они тоже прислушались к ее зову. Священники отказались от своих бесплодных попыток восстановить дневной свет на поле боя и вызвали локальные вспышки света. Те отбрасывали призраков или сжигали их дотла.
В следующий раз, когда битва даровала ей пару мгновений для передышки, Шала поняла, что некоторые из ее товарищей подхватили ее боевой клич.
- Чессента! - выли они. – Чессента!.
Другие же в это время скандировали:
- Шала! Шала! Шала!
Аот наблюдал за битвой. Ни темнота, ни расстояние не мешали его магическому зрению, но ситуация все шло настолько хаотично, что даже он, при всем его военном опыте, не мог в ней разобраться.