Оказывается, все это время руки работали независимо от него. Они удаляли те фрагменты, где Жанна «изображала чувство». Осталось только самое начало, кусочек, где Жанна отпрашивается в туалет, и десяток минут в самом конце, когда «модель» устала что-то из себя строить.
Теперь Ян все понял. Из оставшегося материала выстраивался вполне понятный образ. Живой и настоящий. Только музычку нужно было найти посопливее.
К ужину полуминутный ролик был готов.
Жанна получилась очень органичная: немного испуганная и смущенная. И еще выяснилось, что когда она улыбается, у нее появляются очень симпатичные ямочки на щеках.
Ян залил ролик на свой канал в режиме «Доступ только по ссылке» и отправил ссылку Жанне.
Экзамены подкрались незаметно.
Геула, наверное, могла что-то заподозрить уже на подходе к школе, но не заподозрила. Она не заметила телевизионную машину и не обратила внимания на то, что никто не толпится с сигаретами за углом.
И когда у вахты на нее набросилась съемочная группа, это стало для нее полной неожиданностью.
— А вот и Геулочка, — защебетала Оксана Витальевна, — давайте быстро ее снимем, а то у нее экзамен через полчаса.
— Что? — оторопела Геула.
Оператор сосредоточенно посмотрел на девушку с микрофоном.
— Света мало, — сказал он, — поставьте ее к окну.
— Как, вы сказали, девушку зовут? — поинтересовалась корреспондент.
— Геула — старинное белорусское имя, — не моргнув глазом, отозвалась Оксана Витальевна.
— Что? — снова спросила Геула.
— Значит так, — хмуро сказала девушка, глядя в листок, — я сейчас спрошу у тебя, приходили ли вам в класс газеты по подписке, ты скажешь, что нет, потом я спрошу, к кому ты пошла с идеей о том, что нужно с умом расходовать школьный бюджет, ты скажешь, что к… к…
— Оксана Витальевна меня зовут, — подсказала завуч.
— Что? — спросила Геула, чувствуя себя обалдевшим попугаем.
— Давайте сначала вас снимем, — сказала девушка и отвернулась от Геулы.
Оксана Витальевна лучезарно улыбнулась и стала в свет.
— Погнали, — скомандовал оператор, — только вы в камеру не смотрите. Люся, отойди. Попробуй с другой стороны. Не лезь в камеру. Микрофон ниже. Всё, погнали.
— Расскажите о вашей инициативе, — прочитала Люся по бумажке.
— Я заместитель директора уже много лет, и я хорошо знаю, как важно поддерживать инициативу детей и родителей. Поэтому, когда ко мне пришли родители и предложили разумно тратить деньги нашего школьного попечительского совета, я, конечно, выслушала их с большим вниманием. Ведь на самом деле в связи с тем, что классы действовали несогласованно в связи с тем, что не было общей, так сказать, политики, получалось, что многие печатные издания дублировались, что неразумно.
— Это вы сейчас говорите о так называемой обязательной подписке? — уточнила Люся.
— Вот именно «так называемой», — сказала завуч. — Дело в том, что за многие годы сложилось мнение, что подписка является обязательной, но на самом деле нам, так сказать, удалось отстоять свою позицию, даже если пришлось где-то отстаивать свое мнение или даже где-то перечить непосредственному начальству…
— Так, вот этого не надо, — сказала Люся.
— Хорошо, — легко согласилась Оксана Витальевна, — значит… м-м-м… надо уметь брать на себя ответственность и не бояться инициативы.
— Но вам же пришлось столкнуться с сопротивлением?
— Да, но мы были уверены в собственной правоте, и, как видите, правда оказалась на нашей стороне. И мы будем надеяться, что реформы школьного образования…
— Так, редактор просил про реформы не упоминать.
— Хорошо, — согласилась завуч, — а про положительную динамику в развитии можно?
— Про динамику, наверное, можно, — неуверенно сказала Люся, — но давайте не будем. Так, Галина, иди сюда.
— Я Геула, — сквозь зубы сказала Геля, у которой от абсурдности происходящего начал дергаться глаз.
— Девушка, давайте быстрее, нам еще в три школы ехать, — обиделась Люся, — давайте встаньте к окну. Вопрос — как вам нравится учиться в такой прогрессивной школе, где руководство с таким восторгом… Нет. Давай еще раз. Как вам нравится учиться в школе, где руководство с таким вниманием относится ко всем инициативам снизу?
Геула мысленно досчитала до пяти.
— Я хочу уйти отсюда, — сказала она.
— Куда? — испугалась Люся.
— В техникум, — ответила Геля, — всё, у меня экзамен начинается, я пойду.
— Иди, Геула, удачи тебе, — пропела ей вслед Оксана Витальевна. — Вот видите, мы и здесь на передовой, наши уроки трудового обучения, как и просил новый министр образования…
— Про министра не надо.
— Хорошо. Мы открыты всем новым веяниям, и наши уроки трудового обучения подталкивают ребят к тому, чтобы они овладевали специальностями, нужными для народного хозяйства…
Геула завернула за угол и уткнулась лбом в стену. «Ладно, сначала напишу диктант. А что это было, буду выяснять потом», — подумала она.
Геула вошла в класс одной из последних, и сначала ей показалось, что она не туда попала.
Окна были открыты настежь, а класс ржал, лежа на партах.
Огромный телевизор, по которому должны были объявить номер диктанта, показывал «Смешариков». Девятиклассники угорали.
Учительница белорусского языка кивнула Геуле.
— Сядай. Яшчэ дзесяць хвілін[34].
Геула села. Лимит удивления на сегодня был исчерпан.
Диктант прошел быстро и легко. Класс был проветрен, учительница диктовала прекрасно.
— Галоўнае, расслабцеся і слухайце, — сказала она в самом начале. — Мова сама ўвальецца вам у вушы. Калі нешта незразумелае, запытайцеся ў мяне, не чапайце суседзей. І памятайце — усё будзе добра![35]
— Тебе хорошо, тебя за оценки не ругают, — вздохнула Смирнова, сдавая диктант. — Пойдем в пиццерию? Мы все идем, будем там ждать, пока проверят.
— Я догоню, — сказала Геула и отправилась искать классную.
Светлана Федоровна сидела у себя в кабинете.
— Что это было? — с места в карьер начала Геула. — Телевидение, подписка, я ничего не поняла.
Светлана Федоровна фыркнула.
— Понимаешь, — сказала она, — вчера вышло очередное постановление о борьбе с коррупцией, и выяснилось, что подписываться было не обязательно, а придумали все это какие-то злые дяди из Управления образования. Теперь дядей накажут, а Оксана Витальевна у нас герой и борец за справедливость. Так что маме привет.
— Ни фига себе! — выдохнула Геула. — То есть она теперь еще и герой!
— Но ты не переживай, — сказала классная, — через месяц выйдет новое постановление, и еще чего-нибудь придумают. Но Оксана Витальевна у нас не пропадет. В любом случае.
— То есть, — сообразила Геула, — она свое заявление про маму не по доброте душевной забрала!
— А она забрала? — удивилась учительница.
— Да! Пару недель назад!
— Ну да, — кивнула Светлана Федоровна, — как раз тогда пошли слухи, что подписку запретят.
— Мама сказала: «Молодец, хороший человек», — продолжала Геля, — а Оксана, оказывается, просто испугалась, что журналисты пронюхают и как это будет выглядеть.
— Ну, может, и так, — согласилась классная. — В любом случае все хорошо, что хорошо кончается.
Во время экзамена Ян окончательно оценил по достоинству свое нынешнее замороженное состояние. Диктант. Ян слушал и писал. О правилах не заморачивался — учительница старательно проговаривала каждую букву. А это же белорусский: «Як чуецца, так і пішацца»[36].
Спокойно дописал, спокойно сдал работу — и экзамен тут же перестал для него существовать. Ян подошел к Жанне и спросил:
— Ну как?
— Я, кажется, накосячила, — жалобно ответила та. — Слушай, а нужен мягкий знак в слове «булён»?[37]
— Да какая уже разница, — пожал плечами Ян. — Ты ролик смотрела?
— Ролик? Ах, ролик! Нет еще.
— Посмотришь — свистни.
И ушел. Краем глаза, правда, заметил, с каким любопытством за ним следят девчонки.
Дома доложил маме, что всё норм, и тут же попросил подиктовать русский.
— Янчик, — взмолилась мама, которая была очень занята, чесала кошку за ухом, — ты бы отдохнул, а?
— Да я не устал. Чего там уставать? Две страницы текста написал.
— Ну… волновался же.
— Нет.
Мама вздохнула, сняла с колен очень недовольную Нору и начала диктовать. Нора разочарованно забралась под стол и, чтобы как-то скоротать время, принялась хватать Яна за пятки. Получила ногой по пузу, обиделась и куда-то ушла.
Через полчаса, к маминой радости, у Яна зазвонил телефон.
— Ян, — странным голосом сказала Жанна, — это точно я?
Ян быстро проверил YouTube.
— Точно. А что не так?
— Ну… — телефонная трубка вздохнула, — я разве такая?
— Тебе не нравится? — удивился Ян, который запустил ролик без звука, но никаких проблем пока не видел.
— Не то чтобы… Но я… Ладно, извини, пока!
Ян положил трубку и спросил маму:
— Скажи, похожа на Жанну?
— Я твою Жанну плохо знаю… — ответила мама, — а запусти-ка сначала. Только со звуком.
Ян запустил. Мама досмотрела до конца и погладила его по плечу.
— Янчик, — сказала она, — скажи честно: когда снимал, про Геулу думал?
Ян почувствовал, что ледяная броня, в которую он был все это время закован, дала трещину.
— Когда монтировал, — ответил он.
— Ты бы ей позвонил, а? Она ждет…
Анестезия разом закончилась. Ян вскочил и почти выкрикнул:
— Ничего она не ждет! Ей на меня плевать! Я ей все испортил! А она… бездушная! И хватит лезть ко мне! Я, может, один побыть хочу!
Ян выскочил в коридор, схватился за кроссовку и тихо взвыл — шнурки были измочалены кошачьими зубами.