Мы рассматривали переезд в село Хомустаах Намского улуса, там у нас были знакомые и дом на примете, но из-за детей решили все-таки остаться в Тёхтюре. Они сказали, что, если им придется вернуться назад в Якутию, то тогда уж лучше в Тёхтюр, где у них уже знакомые закоулки, друзья, магазин, школа и любимое место – заброшенная пилорама.
В Тёхтюре, как и год назад, дом днем с огнем не сыщешь.
Я нашел один пустующий, но хозяйку не устраивало, что он будет пустовать осенью, перед нашим приездом. «Пьяницы выбьют дверь и поселятся», – сказала хозяйка. Я уговорил одну бабушку последить за домом, но хозяйка снова была недовольна: «Да она сама пьет!» Проблема, наконец, решилась: я поговорил с Люцией, пожилой женщиной, которая согласилась сдать свое лишнее жилье. Наученные горьким опытом, мы уже не ударяли по рукам. Люция предложила хороший вариант: заключить соглашение и записать все выплаты на бумаге. «Единственное, мы надеемся, что вы и ваши гости не будете приходить и мешать нам, когда напьетесь», – сказала она. Я заверил, что такого не будет.
Мы освободили дом Октябрины. Сняли со стены иконостас из портретов Бэтмэна, сохранив лучшие произведения нашего младшего, нарисованные за год в Сибири. Весь скарб мы убрали на лето в «уазик», который я припарковал во дворе Алика, местного механика, водителя и нашего друга.
Мы не ищем легких путей. Мы решили преодолеть 3700 км до ближайшего мегаполиса – Пекина на поезде, оттуда моя семья должна была улететь в Финляндию, а я вернуться в Сибирь, продолжить путешествие и встретить в Якутии праздник летнего солнцестояния. Так как в Якутске нет железной дороги, мы планировали вначале проехать на такси 439 км до ближайшей станции, города Томмот, а оттуда на поезде до границы с Китаем.
Однако силы природы были против нашего отъезда из Якутии. Тёхтюр и Якутск находятся на западном берегу реки Лены, а единственная трасса, ведущая в Томмот и вообще в большой мир, проходит по восточному. Мы купили билеты на поезд из Томмота на 17 мая, и практически в тот же день случился массовый сход льда в окрестностях Якутска.
Рано утром мы попрощались с жителями Тёхтюра, сели в видавшую виды «Субару» нашего постоянного водителя Лены и помчались в Якутск, к набережной реки – тоже Лены.
Накануне вечером лодки на воздушной подушке еще доставляли пассажиров на ту сторону, но за ночь лед вскрылся, и огромные льдины с грохотом мчались вниз по течению.
Водители курили на берегу и любовались на спектакль природы. «На реке сегодня делать нечего», – объявили они.
Шансы за полдня преодолеть 439 километров до уходящего поезда были невелики. Но на помощь нам явился ангел в виде выкрашенного в красный вертолета «Ми‑8» компании «Полярные авиалинии». Лена повезла нас на запасной аэродром Маган в десяти с лишним километрах от Якутска. Там мы купили билеты за тысячу рублей, вошли на борт летающего гробика, с треском низко пролетели над многоэтажками в самом центре города, затем над рекой с грохочущими льдинами и приземлились на луг на другом берегу, в Нижнем Бестяхе (Аллараа Бэстээх).
Там нас ждал водитель, он закинул наши вещи на крышу своего авто. Слава богу, времени было с запасом, ровно столько, чтобы остановиться и поглазеть на чудо природы – ледник Булуус, который серо-синей массой распластался в долине реки, окруженной лесом. Булуус – это наледь, слоистый ледяной массив, тарын на языке саха. Он образовался из воды источника, бьющего из вечной мерзлоты. Мы ухватились за последний снежный кусок самой удивительной в нашей жизни зимы и с удовольствием резвились на белоснежной поверхности ледника.
Здание вокзала в городе Томмот, построенное в стиле национального романтизма, напоминало летний якутский чум – ураху. На перроне нас уже ждал поезд, окрашенный в цвета якутского флага. Внутри, в маленьком жарком купе нам предстояло провести полтора суток в компании троих детей и пяти огромных баулов. Для самого младшего члена семейства мы ловко соорудили из сумок постель.
К нашему большому удивлению, дети прекрасно провели время в поезде.
Ночью мы въехали на снежное плато хребта Янги. Оттуда съехали в бассейн реки Амур, постояли несколько часов в Тынде, «столице» БАМа, успели вместе с детьми познакомиться с его многочисленными достопримечательностями. Мы ехали из весны через зиму в лето: в Центральной Якутии на деревьях еще даже почек не было, в Тынде уже показались первые листочки, а в пограничном городе Благовещенске зеленели липы, больше 20 градусов тепла и люди ходили одетыми по-летнему.
Благовещенск – пограничный город, военный форпост России, построенный в 1856 году. Его герб – радуга – был придуман в 1891 году в честь визита царя Николая II. Город со страшной историей: в 1900 году казаки устроили тут массовое убийство, заставив всех китайских жителей переплывать Амур. 5000 человек, многие из которых женщины и дети, утонули. Но сегодня провинциальный город пытается получить выгоду от своего положения рядом с Китаем. Многие торговые центры тут построены китайцами. Если раньше русские ездили закупаться в Китай, то с падением рубля в Россию устремились китайские челноки. Туризму способствуют и визовые послабления для жителей пограничных территорий.
В Благовещенске невооруженным глазом видно, насколько Китай обошел Россию. Из парка на набережной мы смотрели на другой берег Амура, на китайский город Хэйхэ с его многоэтажными зданиями, устремленными в небо, и несколькими копиями Эйфелевой башни. Раньше Хэйхэ был скромным городком, а теперь он размером с Благовещенск, только намного современнее и чище.
Амур по-прежнему разделяет пограничные города России и Китая. Восточнее, в селе Нижнеленинское, через реку построен железнодорожный мост, два километра с китайской стороны были закончены на несколько лет быстрее, чем Россия построила свои 300 метров. В Благовещенске о мосте пока еще только мечтали, хотя он и мелькает в списке инвестиционных проектов администрации Амурской области.
Чтобы преодолеть полкилометра пути до Китая, нужен корабль. Пришлось прождать несколько часов на речном вокзале и пройти привычные трудности российской пограничной бюрократии. Тут нам неожиданно протянули руку помощи работники сибирского филиала PepsiСo, они ехали в Хэйхэ на какой-то корпоратив. Мужчины предложили донести наши сумки до таможни, а потом еще пронесли их через контроль. Хорошо, что у нас не оказалось с собой ничего запрещенного.
Переплыть реку заняло всего десять минут. На противоположном берегу Хэйхэ и его ультрасовременные здания купались в лучах вечернего солнца, в искусно засаженном парке занимались группы тай-чи, на углах улиц развевались флаги России и Китая в знак дружбы двух стран. Если смотреть из Якутии, мы вступили на землю ближнего зарубежья, в Поднебесную, как называют эту страну в Китае и России.
Позади Сибирь и север, а впереди Азия и юг.
Ысыах
Борьба, скачки и обряды – часть главного якутского праздника. Алкоголь – нет.
Тёхтюр, Якутск
После моего возвращения в Якутию материк решил с лихвой компенсировать мне холода. Если зимой в нашей деревне трещали пятидесятиградусные морозы, то сейчас 35 градусов жары считалось вполне нормальной температурой для лета. Здесь, на Центральноякутской равнине, самая большая разница температур в мире. В Якутии так же, как в Финляндии, люди просыпаются к жизни только летом. Они выползают из своих нор, сбрасывают шубы, обнажая тело. Некоторые даже умудряются жаловаться на жару.
Жара тут переносится хуже, чем зимние морозы. От холода можно спастись, хорошенько укутавшись и натопив печку, но от жары никуда не денешься. Слава богу, ночи прохладные, правда, сразу после захода солнца налетают комары. Дожди в Якутии летом бывают редко, зато могут лить день-два обильными муссонами, от чего проселочные дороги размывает в вспаханные поля. В сухие месяцы тут пылают лесные пожары.
В этой горячей атмосфере отмечают день летнего солнцестояния, в Якутии это большой праздник. Ысыах изначально был Новым годом у табунщиков, в этот день поклонялись богам солнца. Праздник восходит к тенгризму древних тюркских народов, черты которого в Якутии сохранились и по сей день. В советское время религиозные корни праздника замяли, но последние 30 лет народ наверстал потерянное, возрождая традиции. Ысыах – немного заново созданный праздник, поэтому он еще ищет свою форму.
Из практических соображений его отмечают в разных улусах в разные дни, таким образом я смог поучаствовать в трех. У каждого улуса свое поле празднования, где каждый род, соседская община туэлбе или рабочий коллектив имеет свое четко обозначенное место – тыхылге. В огороженном тыхылге у всех стоит чум, или ураха, иногда это балаган с косыми стенами, а иногда просто палатка.
В Хангаласском улусе праздник отмечали всего в нескольких километрах от нас. Поле называлось Орто Дойду – «средний мир» якутской мифологии. Территория застроена украшенными столбами сэргэ, чумом-ураха и балаганами, на крутом склоне возвели деревянное заграждение, символизирующее разные уровни неба.
Праздничное поле Якутска находилось за городом, в Ус Хатыне. Столичный Ысыах – самый крупный в республике: в 2017 году в нем участвовали больше 180 000 человек. Но не все в Якутии хотят его отмечать, поэтому одновременно рядом организовали для молодежи техно-рейв.
Ысыах начался с религиозной церемонии, точнее сказать, с ритуала благословения – алгыс. Люди проходили к месту празднования через коридор из женщин, размахивавших метелками из конского волоса и жгущих чабрец. Затем посетители бросали конский волос в восьмиконечный костер. Считается, что его дым защищает от злых духов.
Территория праздника была украшена цветными флажками и ветками березы. Народ стоял в очереди на благословение, чтобы потом подойти к специально возведенному на поле высокому дереву жизни, символизирующему разные уровни этого мира. Лошади спокойно стояли, привязанные к столбам сэргэ. В старину в этот день в жертву богам приносили белого якутского коня, но сейчас мастер церемонии всего лишь выливает в огонь кумыс из кобыльего молока и