«В настоящее время, – сказал далее Балакшин, – стало ясно, что все успехи армии и возрождения государства обусловливаются состоянием транспорта, снабжения, продовольствия и внутреннего порядка в государстве; между тем эти отрасли государственного хозяйства, как и другие, заставляют желать очень многого. Задачи же эти, при продвижении вперед, вырастают неизмеримо и становятся чрезвычайно ответственными».
В заключительной части своего обращения А.А. Балакшин, заметив опять, что непосредственное общение верховной власти на фронте с населением и общественными организациями привело к столь глубоким политическим результатам, поставил вопрос, не открывается ли тем самым необходимость в постоянном общении, а также во временной государственной форме сотрудничества власти и общества в настоящее время в целях всемерного утверждения верховной власти, улучшения правительственной работы и привлечения общественной мысли и энергии к государственному строительству и возрождению.
Верховный правитель ответил, что он сочувственно относится к этой мысли и подумает о формах возможного сотрудничества.
На фоне побед на Западном фронте прошла незамеченной окончательная ликвидация семеновского вопроса. Следственная комиссия, посланная в Читу, не достигла больших результатов, что неудивительно при условии, что подследственный атаман оставался в Забайкалье всемогущей властью.
Но комиссия донесла, что Семенов не прерывал сообщения Омска с Востоком, что это произошло не по его вине и что в деятельности его ничего противогосударственного не обнаружено. Вслед за тем последовало назначение Семенова командиром корпуса. Так представлялось дело для посторонних, но нам, членам Совета министров, были известны некоторые подробности.
Находившийся во Владивостоке Иванов-Ринов, занимавший тогда должность помощника генерала Хорвата по военной части, прислал Верховному правителю следующую секретную телеграмму:
«Атаман Семенов всецело подчинился генералу Хорвату. Мне, как ближайшей по команде власти, он высказал, что предан возглавляемому вашим высокопревосходительством правительству. Не решается изложить это публично, надеясь на реабилитацию следственной комиссии, после чего сочтет себя вправе и даже обязанным изложить свою преданность Вам.
Ближайший результат: по моему приказанию направляются в Приморскую область 3-й Забайкальский казачий полк, конно-горный взвод, 32-й Сибирский стрелковый полк, полевой взвод.
Атаман Калмыков со 2-м Уссурийским полком (четыре сотни), конным дивизионом (две сотни с двумя батареями, восемью орудиями) и 1-м Забайкальским полком (четыре сотни) отправляются на фронт.
Из войск атамана Семенова, лояльность которого беру впредь на свою ответственность, необходимо и единственно возможно сформировать отдельный сводный Дальневосточный корпус. Пришел к определенному убеждению назначить полковника Семенова командиром отдельного сводного Дальневосточного корпуса, подчинив Верховному уполномоченному. При Семенове образовать войсковой штаб, при Верховном уполномоченном – казачий отдел, предоставив ему административно-хозяйственные права и обязанности наказного атамана, объединяющие крайне разбросанные войска.
Впредь до утверждения вашим высокопревосходительством этого проекта я установил с атаманом Семеновым взаимоотношения на началах подчиненности мне, а также фактического наличия в его распоряжении, как ближайшего их начальника, указанных войск. В таком решении заключается единственная возможность получить реальные силы японцев для борьбы с восстаниями, влить в государственное русло громадную энергию Семенова и использовать его для ликвидации большевизма на Востоке. Японское командование полагает все вышеприведенные условия неизбежными для благополучия и окончательной ликвидации семеновского вопроса.
Питаю сильную надежду на утверждение этих условий вашим высокопревосходительством. Это явится основанием для успешности переговоров Центрального правительства Японии о получении на фронты японских войск, и, наоборот, непринятие этих условий создаст совершенно безвыходное положение.
С указанными основаниями ликвидации семеновского вопроса познакомил французское командование и встретил полное сочувствие. Надеюсь на сочувствие и английского командования, но познакомить его с подробностями еще не успел.
В качестве деталей предполагаю:
1) Назначение на командные должности и увольнение с них в частях сводного Дальневосточного корпуса производится с ведома и согласия атамана Семенова на основании соответствующих военных законов.
2) Денежное, материальное и продовольственное снабжение частей корпуса за счет русской казны производится через атамана Семенова, как командира корпуса, на основании существующих военных законов.
3) Все производство за боевые отличия, отличия по службе и выслугу лет властью атамана Семенова, условно, впредь до утверждения правительством, должно быть предоставлено законным порядком через меня в Главный штаб на утверждение.
4) Вследствие того, что атаманом Семеновым предавались суду и подвергались дисциплинарным взысканиям чины его войск за различные преступления, всякое новое предание суду чинов сводного корпуса за бывшие ранее преступления производится с ведома и согласия атамана Семенова, дабы избежать двойных привлечений.
5) По принятии Российским правительством вышеуказанных пунктов соглашения атаман Семенов, как командир отдельного сводного Дальневосточного корпуса, подчиняется Верховному уполномоченному на Дальнем Востоке и его помощнику по военной части на основании существующих законов. После принятия соглашения японское командование все спешные сношения по военным вопросам, касающимся Дальнего Востока в пределах Приамурского военного округа, ведет непосредственно через командующего войсками округа и всю материальную и денежную помощь российским войскам, формируемым на Дальнем Востоке, направляет исключительно через него. При этом само собой разумеется, что атаман Семенов безусловно, как верноподданный, состоящий на военной службе, подчиняется Верховному правителю адмиралу Колчаку и возглавляемому им правительству.
6) Японское командование искренне заинтересовано в скорейшем воссоздании Великой России, вполне сочувствует намерению русского командования получить наибольшее количество русских войск с Дальнего Востока на Уральский фронт, но в то же время ввиду вспыхнувшего на Дальнем Востоке восстания большевиков озабочено скорейшим его подавлением, почему находит необходимым выразить пожелание русскому командованию согласовать высылку войск с Дальнего Востока на внешний фронт с местными потребностями и с мнением японского командования, основанным на условиях боевой обстановки, в которую поставлены японские войска.
7) Атаман Семенов приступил к фактической ликвидации последствий реквизиции и выполнению требований главных управлений по поводу высылки предметов снабжения и прочее.
Генерал-майор Иванов-Ринов».
В дополнение к этой телеграмме замечу, что пребывавший в Омске японский представитель адмирал Танака вел беседы в Министерстве иностранных дел исключительно об атамане Семенове, интересуясь теми материалами, которые были собраны в министерстве о деятельности семеновского отряда, убеждая ликвидировать дело; он спрашивал также, может ли Семенов рассчитывать на повышение в чине и т. д.
Я не принимал еще участия в делах, когда была получена телеграмма Иванова-Ринова. Она обсуждалась в Совете Верховного правителя, и почти все предложения Иванова были приняты. Вероятно, немалую роль сыграла в этом деле дипломатическая подготовка со стороны Танаки. В это же время уже не раз обсуждался вопрос о привлечении японских войск на фронт, и указание Иванова-Ринова на необходимую предпосылку успешности переговоров не могло не сыграть роли.
Как бы то ни было, непокорные склонили голову – адмирал побеждал.
Глава 15За кулисами
Уфимская операция оказалась неудачной. Противник вышел из петли и сохранил главные силы, но Красная армия продолжала отступать. Занят был Белебей, приближались к Бузулуку, на Каме дошли до Чистополя, который захватили внезапным ударом. Эвакуированные из Самары учреждения стали готовиться к возвращению.
Настроение было бодрое, полное надежд.
Но вместе с тем чувствовалось величайшее напряжение. Начиная с конца марта призывы следовали за призывами. В армию требовались не только солдаты, но и офицеры. Призывы начали поглощать всю скудную интеллигенцию.
С Россией боролась Сибирь.
Чувствовалась вопиющая нужда в людях, бросался в глаза разительный недостаток интеллигенции. Ее не хватало всюду: в администрации, в прессе, в войсках…
Еще при Директории главное командование приняло в свое ведение всю территорию западнее реки Иртыш. Стоило переправиться из Омска на левый берег, чтобы попасть под действие положения о полевом управлении войск. Командующие армиями имели здесь своих агентов, которым было подчинено все. Нормальный суд уступал здесь место военно-полевому, гражданские власти были подчинены военным. Свобода экономической жизни стала условной: в полосе военного управления были возможны и безграничные реквизиции, и всевозможные повинности.
На Востоке, за Байкалом, было также военное положение, там царствовали атаманы.
Влияние Семенова, через которого проходила вся военная помощь Японии, было фактически сильнее, чем влияние генерала Хорвата, хотя он и считался Верховным уполномоченным.
Что же оставалось под управлением Совета министров? Только территория между Иртышом и Байкалом – Центральная, коренная Сибирь.
Но и здесь надо оговориться. В районах Томской, Енисейской и Иркутской губерний остались очаги большевизма. Здесь работали и скрывшиеся в тайге коммунисты, и пользовавшиеся личной безопасностью мятежные эсеры. Поэтому еще в феврале решено было вводить по мере надобности в районах железных дорог военное положение.