Полковник несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд.
— Не знаю я никакого Виктор Викторовича.
Однако по изменившемуся голосу, по мгновенно напрягшемуся лицу — Андрей понял, что полковник лжёт. И теперь он знал ответ на главный вопрос: есть ли связь между этими ментами и теми, которые остались там, за Уральским хребтом. Было бы лучше, если бы они действовали независимо друг от друга, но, как и обычно это бывает, желания не совпадали с действительностью. Два полковника, конечно же, знали друг о друге и действовали согласованно. Да и как в Питере могли так быстро узнать о его приезде? И как они нашли его на съёмной квартире всего через пять часов после стычки с Меченым? Картина вырисовывалась неприглядная. Получалось, что верить нельзя никому. Все эти улыбки, дорогие коньяки, бесплатные закуски, заверения в дружбе и обещание помощи — всё это было обычным надувательством. Каждый думал только о себе, заботился о своих интересах и преследовал свои цели. О чести не было и речи. О справедливости и гуманизме никто не думал. И это следовало признать вполне нормальным: дикий рынок, передел собственности, переоценка ценностей, борьба за выживание и полная анархия нравов и поступков. Вечно юная Россия — две тысячи двадцатый год от Рождества Христова!
Гости наконец-то убрались. Андрей наблюдал из окна, как чёрная иномарка отвалила от центрального входа и покатила прочь по извилистой дороге. Остатки коньяка и даже закуску они увезли с собой. Это было на руку Андрею. Пока эти деятели будут ловить кайф и предаваться мечтаниям, Андрей быстренько сгоняет в город. На всё про всё у него было три дня, а сделать предстояло многое.
Первым делом он спустился на первый этаж и купил в бутике коричневую куртку из тёплой замши и синюю шапочку с пушистым помпончиком. Нацепил на нос супермодные зеркальные очки и — готов питерский пижон! Затем покидал вещи в спортивную сумку, деньги рассовал по карманам, документы не забыть… Сунул старую одежду в полиэтиленовый пакет, чтобы выкинуть по дороге. На пороге остановился на минуту, обвёл взглядом комнату и остался доволен: сразу его не хватятся. Значит, до вечера время есть, а может, и до утра.
Отдавая ключ дежурной, бросил как бы мимоходом:
— Поеду, прогуляюсь по Питеру. Давно не был в Русском музее. И в Эрмитаже тоже не был тыщу лет. А какой это замечательный музей! Зайдёшь, и просто неохота выходить. И как это догадались в царском дворце музей устроить? Это просто поразительно!
Дежурная просияла от удовольствия. Такой наивный восторг провинциала был ей по сердцу.
— Вы сейчас, — напутствовала она его, — как выйдете из корпуса, идите прямо по дороге, а потом всё направо, там трасса недалеко. Автобусы часто ходят. А там спуститесь в метро и доедете до площади «Александра Невского». Быстро доберётесь.
— Спасибо, я знаю, как доехать! — вполне искренне улыбнулся Андрей. До чего ему нравилась эта вот предупредительность питерцев! В Москве такое редко встретишь. Об Иркутске нечего и говорить.
Андрей накинул сумку на плечо и бодро направился к лифту.
Выйдя на улицу, энергично зашагал по мокрому асфальту. Холодный воздух бодрил, хотелось бежать со всех ног — всё равно куда. Избыток сил распирал его. Ощущение огромной физической силы и хлещущего через край здоровья было знакомо ему слишком хорошо, он не променял бы его ни на один наркотик в мире, потому что первое было естественно, а второе шло наперекор природе. Так уж заведено в этом мире: сначала упорный труд, а затем награда за него. Сперва страдание, потом блаженство, но никак не наоборот. Стремление купить счастье за деньги, желание обмануть природу — наказывается быстро и сурово — похмельем, ломкой, депрессией, распадом личности и неизбежной смертью.
На шоссе ему не пришлось долго стоять. К обочине свернула белая «тойота», и водитель — мужчина средних лет — согласился подбросить Андрея до ближайшей станции метро.
— Вообще-то вам куда надо? — спросил он участливо.
— Вообще-то мне в центр, — ответил Андрей.
— А поконкретнее?
Андрей покосился на водителя, но тут же одёрнул себя. Человек просто интересуется, а он уж невесть что подумал.
— Мне надо в косметическую лечебницу, — твёрдо произнёс и, перехватив удивлённый взгляд, добавил: — шрам убрать со спины. А то знаете, как выйдешь на пляж, так все пялятся как ненормальные.
Водитель улыбнулся.
— Шрамы украшают мужчину. Хотя, конечно же, смотря какой шрам. Одному моему знакомому овчарка нос откусила, представляете? Полез к ней в миску, а та взяла и тяпнула его, никто глазом не успел моргнуть. Раз — и нет половины носа! — Водитель залился смехом.
— Что же он так неосторожно?
— Просто не ожидал! Пришёл к другу в гости и решил с его собакой поиграть. У него и у самого была овчарка, здоровый такой кобель! Он с ним таким манером дома развлекался, полезет рукой к миске со жратвой, а тот скалится, бросается и рычит. Но это всё понарошку было, собака ведь умная, понимает, что хозяин с ней играет. А тот, другой кобель — его Альтом звали, такое дурацкое имя, — так вот, этот кобель юмора не понял. Только этот парень к нему нагнулся за жратвой, тот как встанет на дыбы и — готово дело! Носа как не бывало. Что тут началось — бог ты мой! Забегали все, женщины в обморок попадали. Хозяин к собаке бросился, разжимает пасть, пытается отнять добычу.
— Ну и как, отнял? — спросил Андрей, увлекаясь рассказом.
— Какое там! Ни черта уже не было. Проглотила, и все дела. Впредь будет умнее.
— Кто, собака?
— Да нет. Парень этот будет умнее. Носы то, чай, на деревьях не растут!
Водитель вдруг нахмурился, обиженно засопел, словно сам лишился носа.
Андрей выдержал соответствующую паузу, потом поинтересовался:
— Ну а как же он потом? Без носа-то? Неудобно, чай? Захочет что-нибудь понюхать, а нечем!
— Да всё нормально! У нас сейчас, знаете, какие чудеса бывают. Сделали ему новый нос. Я сам такого не ожидал, хотя тоже медик.
— Вы медик? — удивился до предела Андрей. Если бы мужчина заявил, что он президент Соединенных штатов Америки, Андрей поразился бы меньше. — Вы не шутите?
— Не шучу, — успокоил мужчина. — Я фармацевт. Аптекарь, если сказать по-русски.
— Аптекарь тоже слово нерусское, — пробормотал Андрей.
— Вот я и говорю: сам не ожидал, что его так классно обработают. Нос ему восстановили лучше прежнего.
— В самом деле? — участливо спросил Андрей. — И вы это сами видели?
— Конечно видел. Я с хирургом говорил после операции. Поблагодарил его — так мне понравилась его работа. Подарил упаковку тринитротолуола — ему надо было для работы.
— Носы взрывать? — усмехнулся Андрей.
— Зачем взрывать? Вы это к чему? — водитель бросил на него беспокойный взгляд.
— Тринитротолуол, насколько мне известно, это мощная взрывчатка. Используется в боевых снарядах.
— Да это же другой тринитротолуол! — радостно воскликнул мужчина. — Тот же нитроглицерин — это и взрывчатое вещество, и средство от ишемии. Слыхали, небось?
— Слыхал, — кивнул Андрей. — Вы лучше про нос расскажите. Как они его восстановили? Я что-то не пойму.
— Да очень просто! В уцелевшие носовые хрящи втыкают такую штуковину — вроде шляпки на ножках. Закрепляют её там, а потом обтягивают кожей, взятой у этого же пациента где-нибудь со спины, пониже пояса. А уж после этого заполняют пустоты специальным гелем, который со временем прорастает живой тканью и становится плотью, то есть носом — красивым и удобным. Правда, за таким носом уход нужен соответствующий — по первости даже чихнуть нельзя. А если кто кулаком по морде двинет, так этот самый шлямбур долго потом выковыривать придётся из пазов! — Мужчина засмеялся над собственной остротой.
— А вы не могли бы меня с этим хирургом познакомить? — спросил Андрей.
— Познакомить? Могу, отчего же. Вам прямо сейчас надо?
— Желательно. Я заплачу за беспокойство. Тысячи рублей хватит? — Андрей вытащил купюру и помахал ею в воздухе для убедительности.
— Хватит, — кивнул мужчина. Оторвал руку от руля и взял деньги.
Андрей облегчённо вздохнул. Этого аптекаря ему сам бог послал! Не надо мотаться по улицам, выискивать лечебницу, стоять в очередях.
Они уже ехали по городу. Снова мелькали изъеденные влажностью стены, ажурные металлические решётки, шныряли прохожие во все стороны, а сверху нависало утомительно-однообразное небо. Город подавлял своей громадой. Эти тяжеловесные дома, мрачные каналы, двухсотлетняя каменная кладка, осыпающийся жёлтый известняк и крепкий серый гранит — всё это угнетающе действовало на психику. Трудно было понять, в чём тут дело — в камнях или в атмосфере, а может, тяжёлая кровавая история этого исполина наложила на всё неизгладимый отпечаток. Да и не хотел никто об этом думать. Люди просто жили здесь. Просто шли по улице. Просто ехали. Рождались, умирали, праздновали свадьбы, болели, огорчались и веселились. Мало ли что было здесь до них. И уж совсем неизвестно — что будет после.
— Ну вот, скоро будем на месте…
Андрей присмотрелся: опять на «Васильевский»?
Словно отвечая на его невысказанный вопрос, мужчина сообщил:
— Этот мой знакомый работает в Покровской больнице, на Большом проспекте. Недалеко от Смоленского кладбища — очень удобно!
Андрей преувеличенно кивнул:
— Это точно. В случае чего — далеко ходить не надо. Брык — и сразу на кладбище.
Они уже неслись по Среднему проспекту, потом резко свернули у светофора и снова — полный газ. Аптекарь, видно, любил быструю езду.
Через несколько минут подъехали к больничному комплексу. Проехали по длинной дуге и остановились у каменных ступенек.
— А не оштрафуют? — поинтересовался Андрей.
— Да кому это надо?
Делать нечего — Андрей выбрался из машины.
Вместе они взошли по ступенькам и проникли в здание.
— Подождите здесь, я сейчас вернусь, — вполголоса произнёс мужчина и исчез за дверью с надписью «служебный вход». Андрей сел на скамейку у крашеной стены, поставив сумку на пол. Разговор предстоял непростой, но он не волновался, потому что знал: деньги способны творить чудеса.