— Подвезёте? — спросил Андрей, приоткрыв боковую дверь.
— Смотря куда, — был ответ.
Полковник уже залез в машину и пристёгивался ремнём безопасности. Медлить было нельзя. Андрей шире раскрыл дверь и плюхнулся на переднее сиденье. Ткнул пальцем в лобовое стекло:
— Поезжай вот за ним.
— А ты кто такой? — недовольно спросил водитель.
Не тратя слов попусту, Андрей положил перед водителем на приборную доску стодолларовую купюру.
— Я только хочу узнать, куда он поедет. Полчаса, и ты свободен. Ну?
Водитель всё медлил. Джип включил левый поворот и стронулся. Андрей повернулся к водителю.
— Слушай, выручай! Жена спуталась с этим типом. Хочу их на месте застукать. Никакого криминала не будет. Слово офицера!
Трудно сказать, что сильнее подействовало на водителя — эта бесхитростная ложь или совершенно конкретные деньги, а может, ему вспомнились гангстерские фильмы с погонями и стрельбой, только он резко нажал на газ, и машина бросилась вперёд.
Однако погони не получилось. Полковник едва тащился на своём дорогом внедорожнике. Андрей подумал, что он мог бы и не нанимать частника — учитывая многочисленные светофоры, пересечения улиц и общий темп движения. Он старался запомнить дорогу, но уже через пять минут сбился и бросил эту затею. Запомнил лишь, что возле «Стрелки» они перебрались на другой берег Невы, потом двигались по Петроградской стороне, потом был мост, потом ещё один… Минут через сорок шестёрка остановилась возле высотного жилого дома. Полковник вышел из машины и с важным видом направился в подъезд.
— Кажется, приехали, — сказал Андрей, вылезая из машины. Прежде чем захлопнуть дверцу, нагнулся в салон: — В случае чего ты меня не подвозил и меня не видел!
— Могила! — улыбнулся водитель.
Андрей захлопнул дверь, водитель врезал по газам и был таков.
Сквозь мутные стёкла подъезда видно было, как полковник поднимается по лестничным пролётам. Третий этаж, четвёртый, пятый, шестой… Андрей стоял, задрав голову и не обращая внимания на проходивших мимо людей. На восьмом этаже тень сместилась вправо и окончательно пропала. Андрей натянул шапочку на глаза и зашёл в подъезд. Шагая через две ступеньки, прикидывал, в которой из двух квартир укрылся полковник. Многоэтажка была стандартная, по четыре квартиры площадке, две двухкомнатных и две трёхкомнатные с каждой стороны. Вероятнее всего, полковник занимал трёхкомнатную секцию. Значит, дверь должна быть справа, а окна выходят во двор, как раз видно машину внизу. Всё сходится. Другой вопрос: как попасть внутрь? Наверняка дома вся семья. Как же быть? Вот уже седьмой этаж. Ещё девять ступеней, последний разворот и… что он видит? Вместо двух дверей — одна общая, железная. И номер один, крошечный звоночек сиротливо притулился сбоку. Это значит, что товарищ полковник занял сразу две квартиры и объединил их в одну — шестикомнатную.
Андрей прислушался. Ни звука не доносилось изнутри. Скорее всего, за этой дверью есть другая, а может и две. Так просто не откроют. Будут спрашивать из-за укрытия — кто таков, да зачем пожаловал. А что он ответит? И шуметь нельзя, народ кругом, всё слышно. Андрей оглянулся и увидел распределительный щит на площадке — такой же, как в любом подъезде, в любом доме любого города. Решение созрело мгновенно. Он приблизился к щитку, потянул на себя зелёную металлическую дверцу. Освещение на площадке было слабенькое, но он разглядел среди переплетения проводов и пыльных клемм чёрную рукоять рубильника. Взяв его правой рукой, провернул на девяносто градусов, и, для надёжности, сдёрнул толстый белый провод с клеммы высокого напряжения. Потом аккуратно прикрыл щиток, поднялся на два пролёта и стал ждать.
Прошла минута, внизу защёлкали замки, железная дверь растворилась с приглушённым скрипом, послышались шаги и недовольное бормотание. Чья-то рука открыла распределительный щиток, громко щёлкнул рубильник, ещё раз, и ещё… Свет так и не включился. Бормотание стало громче, напомнив ворчанье медведя, когда его потревожат в уютной берлоге. Андрей узнал голос полковника. Ещё минута, и он уйдёт обратно в квартиру, станет звонить по телефону, будет требовать аварийку, а ещё — наказания виновных. Андрей неслышно пошёл вниз по ступенькам. Полковник всё щёлкал рубильником, всё пытался добиться взаимности от бездушного автомата. На появившегося сзади человека он даже не оглянулся.
— Что, пробки полетели? — спросил Андрей участливо.
— Какие к х…м пробки, — отозвался полковник, — тут автомат защиты стоит. Ни черта не пойму, что случилось? — И для пущей важности он ввернул крепкое словцо.
Андрей с умным видом наклонился к щитку.
— У вас есть пассатижи?
— Должны быть, — ответил полковник после секундного раздумья.
— Несите.
Полковник обернулся, желая рассмотреть нежданного благодетеля. Но темновато было, да и Андрей был уже не тот, кого видел полковник пару недель назад. Издав невнятное мычанье, он двинулся в тёмный проём, откуда по-прежнему не доносилось ни звука. По всей видимости, в квартире никого не было. Боясь поверить в такую удачу, Андрей пошёл следом. Только в прихожей полковник заметил, что незваный советчик зашёл вслед за ним в прихожую. Он резко остановился, на лице его отразился испуг.
— Тебе чего надо? Я тебя не приглашал! Ну-ка выйди отсюда!
— Нам нужно поговорить, — спокойно ответил Андрей, прикрывая входную дверь.
— Ну-ка пошёл вон! — заорал полковник. — Ты кто такой? — Бесстрашно шагнул к Андрею и схватил двумя руками за ворот куртки, словно собираясь придушить на месте.
Андрей восхитился такой отвагой. И, чтобы разом всё объяснить, громко произнёс, чеканя каждый слог:
— Я — Глотов! И я пришёл спросить у вас кое о чём. Сегодня вечером я улетаю обратно в Иркутск. Но сначала я должен узнать…
— Пошёл вон отсюда, щенок! — заорал полковник, выпучив глаза. — Я сейчас спецназ вызову! Сукин ты сын!
Андрей совершенно не ожидал такой реакции. Щенком его в последний раз называли лет двадцать назад. «Вот, значит, как он обо мне думает!» — мелькнула приятная мысль. Но ведь это же всё меняет! Никакой задушевности. Побоку здравый смысл. К чёрту красноречие, апелляции к рассудку и совести. Оставалось лишь одно! Андрей несильно ударил полковника тыльной стороной ладони в центр лба. Видно было в темноте, как голова дёрнулась, полковник отступил на два шага. Андрей шагнул к нему и по широкой дуге хлёстко и жёстко ударил свой любимый «лоокик» по левому бедру противника. Полковник хватанул ртом воздух и рухнул как подкошенный.
Андрей сел на стул, склонился над скрюченным телом.
— Ну что, будем говорить?
— Пошёл к чёрту!
— Я одно хочу знать: кто сдал меня братве. Обещаю, что я никому ничего не расскажу. Никто не узнает, что я у вас был.
— Пошёл к чёрту, я сказал! — повторил полковник. По лицу его катились крупные капли пота.
Андрей призадумался. Что-то он делает не так. Уговоры не действуют. Угроз полковник не боится. Должного уважения не оказывает.
И всё же следовало попробовать ещё раз.
— Вы поймите, — заговорил он задушевным голосом, — я могу переломать вам все кости. Могу сделать вас инвалидом, так что остаток жизни вы проведёте в коляске. Вам это надо?
Полковник тяжко дышал, глядя в сторону.
— Ради чего вы будете страдать? Из-за какого-то урода, который снюхался с бандитами и сдаёт хороших людей. Вам-то что до него? Я всё равно до него доберусь…
Полковник не реагировал.
— И ведь у вас наверняка есть дети, а у детей свои семьи. Всё у них хорошо…
Полковник зашевелился на полу.
Андрей участливо наклонился, приложив ладонь к уху:
— Что-что, я не слышу?
— Я тебе глотку перегрызу, если сунешься! — выдавил полковник.
Андрей выпрямился.
— Ну вот, снова грозитесь. Что толку в ваших угрозах? Вы теперь в моих руках. Я ушёл от вас, когда захотел. И даже если бы вы меня засадили в свою тюрьму, я и оттуда смог бы уйти. Я весь ваш вшивый райотдел могу разворотить как муравейник! Только мне этого не надо. — Он опёрся рукой на колено и заговорил доверительным голосом. — Я вернусь в Иркутск, найду этого ублюдка и прикончу его. И никто никогда не узнает о том, что здесь произошло. Слышите? Ни одна живая душа! Да если бы и узнали, ну и что с того? Даже и уволят вас, назовут трусом… Зато вы останетесь живы. И дети ваши не пострадают. Ну же, не упрямьтесь! Это не умно, в конце концов. Считайте, что у вас нет выбора. Вы столкнулись с неодолимой силой. Это как стихийное бедствие. Тут уж ничего не сделаешь. Я и есть стихийное бедствие. Что же вы молчите?
— Я ничего не знаю, — проговорил полковник уже спокойнее.
— Но ведь вы же знали о моём приезде в Питер! Вы сами мне сказали об этом. Кто вам передал информацию?
— Был звонок из Иркутска.
— Та-ак, — протянул Андрей. — И кто вам звонил? Говорите всё сразу. Чем быстрее скажете, тем скорее я уйду.
Полковник пошевелился.
— Поднимите меня. Я не могу разговаривать лёжа. Только осторожнее, нога очень болит.
— Сами виноваты, — сказал Андрей. — Зачем было на меня кидаться?
Полковник не ответил. Андрей осторожно приподнял его и усадил на низенький диван в прихожей. Левая нога его безвольно волочилась. Андрей сразу понял, что травма серьёзная. Скорее всего, перелом берцовой кости. Андрей и сам не ожидал такого результата. Впрочем, врезал он от души. А полковник уже не молод, кости уже не те, мышцы дряблые, удар не держат.
— Вам срочно нужно в травмпункт, — сообщил он полковнику. — Кажется, кость сломана. Поверьте, я этого не хотел.
Полковник досадливо отмахнулся.
Андрей поднялся, как бы собираясь уходить.
— Я сейчас уйду, вызову вам «скорую помощь». Но пожалуйста, скажите, кто меня сдал. Очень вас прошу. Поймите: могут пострадать невинные люди. Меня вы уже не остановите. И главное, этот подлец должен ответить за всё. По закону. По совести.
Полковник всё раздумывал.
— Я не стану трогать ваших детей. Это я погорячился. И вас больше не трону. Да вы тут и ни при чём. Но эту сволочь я всё равно найду. Вы не представляете, что