Административный совет — это что такое? Где проходит? Надолго ли засели? Эх, спросить бы у кого! И как подарок судьбы — появилась на горизонте девица — молодая, длинноногая, в короткой юбочке — откуда только такие берутся? Здесь ли ей место? Девица шла прямо на Андрея, лицо её напоминало гипсовую маску.
— Девушка, постойте!
Та уже прошла мимо, однако остановилась, обернулась с недовольным видом.
— Где административный совет проходит, не подскажете?
Девица отверзла коралловые губки и молвила:
— В зелёном зале, — и пошла дальше на негнущихся ногах.
— А где этот зелёный зал? — крикнул Андрей в спину.
— На пятом этаже, — прокатилось эхом.
«Бла-го-да-рю!» — сказал Андрей про себя.
Пятый этаж, он же и последний в этом громадном здании, напоминающем букву «п». Было всего два направления — налево и направо. Андрей постоял несколько секунд и пошёл в левую сторону. Под ногами красная ковровая дорожка, по бокам — ряды дверей из светлого дерева, покрытые лаком. Народу в коридоре совсем мало: пройдёт иногда клерк с бумагами, другой перебежит из кабинета в кабинет — и снова тишина. Андрей торопливо прошёл пятидесятиметровый отрезок, свернул под прямым углом и невольно замедлил шаг. Впереди, на фоне залитого ярким электрическим светом прямоугольного проёма, стояли гурьбой какие-то люди. Все они смотрели куда-то вглубь, где происходило нечто интересное. Это и был пресловутый зелёный зал. Приблизившись, Андрей увидел, что люди были не просто люди, а журналисты: телеоператоры, ведущие новостных программ и их помощники. Тут же стояли на треногах дорогие цифровые камеры, кто-то держал микрофон на длинном блестящем штативе, кто-то выставил далеко вперёд диктофон словно эскимо на палочке. На Андрея даже не оглянулись. Он посмотрел поверх голов… Тёмно-коричневые столы стояли в шесть рядов, за столами сидел чиновный люд — локти на столах, головы наклонены, и все что-то увлечённо пишут. Дальше, у окна, трибуна с микрофоном, а на трибуне — сам. То есть губернатор! Что-то оживлённо говорит, брови так и прыгают по разгорячённому лицу. Чуть в стороне два телохранителя, этих сразу видно — сидят, развалившись на стульях, на лицах наглость и скука. Ещё дальше — окно. Андрей быстро соображал. Здесь ему делать нечего — народу слишком много. В служебном кабинете тоже не развернёшься. Оставался отрезок пути в двести метров длиной: от конференц-зала на пятом этаже левого крыла здания — до губернаторского кабинета двумя этажами ниже в противоположном конце этого домостроя. Как тут быть? Сразу после заседания губернатора облепят журналисты, будут преследовать его в коридоре словно свора собак, повисшая на медведе. Значит, нужно караулить на лестнице или внизу. Хотя лестница тоже отпадает. Значит, остаётся коридор третьего этажа.
Андрей двинулся в обратную сторону. Спустился лифтом на нулевой этаж и получил в гардеробе свою куртку. Проверил — работает ли столовая и не закрыта ли дверь во внутренний двор. Дверь ещё не закрыли, столовая тоже пока что работала. Андрей зашёл в лифт и поднялся на третий этаж. Выйдя из кабины, заметил чуть дальше углубление в стене с мягкими креслами и деревянными столиками на длинных ножках. Лучшего места для засады нельзя было придумать! Андрей сел в кресло, взял глянцевый журнал и стал перелистывать красочные страницы. Если бы его увидели здесь полицейские, они, конечно, заинтересовались бы странным посетителем. Но полицейские кучковались внизу.
Сверху донёсся какой-то шум. Андрей бросил журнал на столик и направился к лифту. По лестнице спускалась группа людей. Андрей повернулся к ним спиной и нажал кнопку вызова. Краем глаза он видел кремовый пиджак губернатора и какие-то чёрные тени вокруг него. Створки лифта разошлись, открыв пустое пространство. Андрей поставил ногу внутрь кабины и вытащил пистолет из внутреннего кармана, сжал правой рукой тёплую рукоять, медленно оборотился. Губернатор в своём кремовом пиджаке уже шёл по коридору, спереди и по бокам семенили телохранители и особо настырные журналисты. Андрей вскинул руку и за две секунды произвёл один за другим пять бесшумных выстрелов в кремовый пиджак, затем сразу же нырнул в лифт, ударил рукоятью по кнопке с выгравированным нулём.
Через десять секунд он был во внутреннем дворе, ещё через десять секунд шагал прочь от чугунной ограды. В здании было на удивление тихо. Андрей пробежал вдоль серой бетонной стены, выскочил на шоссе и поднял руку. Несколько машин проехало мимо, наконец одна остановилась.
— Куда едешь? — отрывисто спросил Андрей.
— В Боково.
— Погнали! — Андрей распахнул дверь и плюхнулся на переднее сиденье. — Гони, опаздываю! — И, заметив недоумённый взгляд, добавил: — К тёще на блины спешу.
Шофёр, молодой парень, понимающе улыбнулся.
— Я тоже тёщу люблю! А один мой знакомый тёщу свою однажды чуть не поимел, представляешь?
Андрей кивнул с важным видом.
— По пьяному делу чего не бывает, — проговорил, незаметно оглядываясь.
— Да он и не пьяный был. У них всего две бутылки водки было на троих — он, его жена и тёща.
— Все вместе, значит, пили?
— Точно!
Андрей лихорадочно соображал. С минуты на минуту в городе введут план-перехват. Парень всё балагурил, надо было что-то делать. Они проехали мост через Ушаковку, миновали кольцо развязки и помчались по улице Баррикад, прочь от центра. Притормозили на светофоре. Подчиняясь внутреннему импульсу, Андрей бросил на приборную доску мятую пятисотку и выскочил из машины.
— Извини, браток, передумал я. Да ну их к лешему, эти блины! Пойду лучше к другу водку пить.
Водитель захохотал в голос.
— Зря-а-я! А я бы не растерялся. Тёща-то хоть ничё?
Загорелся зелёный свет, и Андрей не успел ответить. Машина с хохочущим водителем рванула с места. Андрей зашагал по узкой улочке в гору, к частным домам и баракам, в тишину и спокойствие притонов и малин, цыганских семей, торгующих героиновыми чеками за тысячу рублей, в средоточие пьяного угара, разврата и преждевременных смертей.
Отчаянно хотелось домой, но дом был далеко — на другом берегу Ангары. А на всех трёх мостах через Ангару уже наверняка стоят усиленные патрули, шерстят всех подряд. Наверняка уже перекрыты дороги, ведущие из города. Когда начнётся шмон в притонах — мало никому не покажется.
Андрей прошёл метров пятьсот, когда сзади послышался вой сирены. Быстро обернувшись, успел заметить маячки полицейского уазика — машина промчалась по основной магистрали. Значит, правильно Андрей сделал, свернув в эти трущобы. С обеих сторон тянулись деревянные двухэтажные бараки. Тёмные, почерневшие, они глядели на мир угрюмо и враждебно — от одного их вида становилось не по себе. Здесь жили те, кто не сумел вырваться из этого гетто. Спившиеся, сломанные обстоятельствами, неудачами и заразительным примером всего того, что их окружало с самого детства и до преждевременной старости. Андрей вдруг увидел на втором этаже полуразрушенного дома три новеньких стеклопакета. Наверное, блат-хата какая-нибудь. И это здесь не редкость. В такой же квартире расстреляли через окно (поднявшись по приставной лестнице) местного авторитета. Для подготовленного человека — пара пустяков.
— Мужчина, не подскажете, который час?
Андрей с удивлением оглянулся. Рядом стояла девица лет семнадцати — среднего роста и средней комплекции, русоволосая, с помятым невыразительным лицом. «Наркоманка», — безошибочно определил Андрей. Такая за пятьсот рублей сделает всё, что хочешь. У Андрея в кармане лежало восемь тысяч долларов. За этакую сумму можно целую дивизию проституток набрать, заставить их голышом ходить по улице и петь разухабистые песни.
Девица всё смотрела на него, в серых глазах её попеременно вспыхивал и угасал огонёк надежды. Близился наркотический голод. Пятьсот рублей были для неё важнее самой жизни. Кирпичный коттедж с металлическим окошечком-раздачей находился неподалёку; среди почерневших бараков он выделялся примерно, как алмаз среди грязных неотёсанных камней. Но алмаз этот был фальшивый. От него за километр разило смертью. Он был омыт кровью целого поколения несчастных русских детей.
Андрей машинально запустил руку в карман, вытащил несколько банкнот. Девушка заворожённо смотрела на его руку, бесхитростная душа её затрепетала от вида потёртых зелёных бумажек с иностранной символикой. Губы свело судорогой, она судорожно сглотнула и почти шёпотом выговорила:
— Сексуальные услуги… недорого…
Андрей всё молчал. Ему было до боли жаль эту девочку. Хотелось дать ей денег, много денег, но слишком ясно было, что деньги эти лишь ускорят её гибель.
— Соглашайтесь, ну пожалуйста! — жалобно произнесла девушка.
— На что? — с удивлением спросил Андрей, словно очнувшись.
— Минет — триста. Анальный секс — тысяча. Обычный — пятьсот.
Андрей протянул ей двести долларов. Та испуганно шарахнулась, словно он держал в руках гремучую змею.
— Бери, это тебе! — мягко произнёс Андрей.
Девушка с испугом смотрела на него, губы её подёргивались.
Андрей подержал руку на весу, потом сунул деньги обратно в карман.
— Ну, как хочешь.
Девушка снова стала канючить:
— Пойдёмте со мной. Не пожалеете. Я и без презерватива могу. Ну что вам стоит?
Андрей заметил, что на них смотрят из окон. Взял девушку за локоть и повлёк за собой прочь от окон.
— Никаких услуг мне не надо, — говорил на ходу. — Покажи, где тут сдаётся комната. Только чтобы тихо было, без скандалов. Есть тут такие?
Девушка пришла в замешательство. Комнату, да чтобы тихо и без скандалов — этакого чуда она не припомнит. Впрочем, есть одна старуха. Может быть, к ней?
Выслушав предложение, Андрей решительно произнёс:
— Пошли! — И они направились по грязному снегу вглубь квартала.
Когда они приблизились к домику — дряхлой насыпнушке, — Андрей понял, что оставаться здесь нельзя. Его видели на улице, а все эти районы и предместья не хуже деревни: все знают друг друга, и любое новое лицо сразу бросается в глаза. Пройдёшь по улице, вроде и не встретил никого — однако про тебя уже всем известно, да в таких подробностях, чего и сам про себя не знал! Опять же, девушка его запомнила. Такая за дозу героина не то что случайного знакомого, брата родного сдаст, а на другой день даже не вспомнит об этом. Однако Андрей не выдал своих мыслей. Он сдержанно поблагодарил свою спутницу и подарил ей на прощанье сто долларов. Потом зашёл в дом, показывая в