— Спасибо. Я это запомню.
— Ты подожди благодарить. Ты ведь самого главного не знаешь.
— А что — главное?
Юрий посмотрел на часы, Андрей машинально повторил его жест. Часы показывали половину одиннадцатого.
— Главное, что ты всё ещё жив, — торжественно объявил Юрий.
Андрей вопросительно смотрел на него.
— Ты всё ещё не понял? — Юрий наклонился к нему. — Твою квартиру взорвали только что!
Андрей замер от неожиданности.
— Не понял.
— Если бы я тебя сегодня не перехватил, тебя бы уже не было в живых. И значит, что?
— Что?
— Значит, я тебе жизнь спас! И за это надо выпить.
Андрей медленно поднялся.
— Ты хочешь сказать, что мою квартиру взорвали, пока мы тут с тобой сидели?
— Ну да, взорвали. А ты думаешь, что если бы ты там был, что-нибудь изменилось бы?
— Но почему ты мне сразу об этом не сказал? — воскликнул Андрей.
— Я не мог, не имел права. Да и ни к чему это. Чёрт с ней, с квартирой. Главное, что ты остался жив. Давай выпьем еще по одной. Может, водочки?
Андрей молча стоял. Голова кружилась — то ли от коньяка, то ли от помидоров. А может, от всего сразу.
Юрий наполнил рюмки.
— Пей! За собственное воскрешение!
Андрей опустил голову.
— Я пойду.
— Да ты совсем ошалел! Куда ты ночью пойдёшь? Автобусы здесь не ходят. Утром я тебя сам отвезу, куда скажешь. Да и нельзя тебе туда сейчас. Они ведь думают, что ты погиб! Бери паспорт и сматывайся. Денег я тебе дам на первое время. Десять штук хватит? Ведь это же и хорошо, что так всё вышло. Говорю тебе, я случайно узнал, в последний момент. Ты теперь умер для них. Сматывай удочки и живи в свое удовольствие. Москва, Питер, Псков, Новгород, Тула, Воронеж — выбирай любой город. Я всё устрою. Откроешь там спортивную школу, начнёшь новую жизнь. Чего ты застрял в этой дыре? Так много хороших городов на свете. Скажи: ты бывал на великих американских озёрах? Это, я тебе скажу, нечто! Куда там нашему Байкалу. Бабы там — во! Такие тёлки, ажна мороз по коже! Сами на… просятся. Особенно когда узнают, что ты русский. Я одну тёлку всю ночь трахал, а ей всё мало. Такая жуткая бабища, прости господи. Попа, что твой диван — двумя руками не обхватишь…
Андрей протестующе поднял руку, ему теперь было не до скабрезностей.
— Но ведь там же люди, они могли пострадать!
— Какие еще люди? — вскинулся Юрий.
— Соседи по подъезду!
— А, вот ты о чём… О них не беспокойся. В таких случаях всё делается с умом. Так, осыплется известка с потолка, да пара стёкол вылетит в доме напротив — и вся любовь. Побелят потолки, обои переклеят, и дальше будут жить твои люди. Жизнь — это такая штука, что её трудно изничтожить. Иной раз даже противно делается. Давишь их, давишь, как тараканов, а эти твари всё ползают под ногами.
Андрей остановил взгляд на приятеле.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Конечно, знаю. Лёха Меченый. Ведь он в джипе сидел, когда ты его охранника трюмил. Таких вещей они не прощают. Я бы тоже не простил.
— И где его можно найти?
— В «Юбилейном». Коттеджи сразу за троллейбусным кольцом, знаешь? Три штуки, красный кирпич — один к одному. В каждом коттедже по три этажа, гараж и зимний сад. Рядом — стадион, охрана есть. Всё путём.
— Видел я эти сады Семирамиды. Думал, что там приличные люди живут.
— Не советую даже близко подходить. Там охрана в три ряда. Пришьют тебя, и все дела. У него ведь и в ментовке связи есть. Ты думаешь, почему они так быстро на тебя вышли? Я, конечно, не знаю, кто там у них закладывает. Да и знал бы, не сказал. Но кто-то стучит. Ясно, как божий день. Эх, Россия, до чего ж ты докатилась! Никому нельзя верить. Прокурора можно за лимон баксов купить, слыхано ли дело? Ну да чёрт с ними. Ложись-ка ты лучше спать. Тебе теперь некуда торопиться. До города пятнадцать километров. Или ты на лыжах покатишься?
Андрей налил в стакан минеральной воды. Внутри разливался жар, и он залпом вылил в себя холодный напиток. В голове мутилось, хотелось зажмуриться, не помнить ничего. Налил второй стакан — и так же залпом выпил. Вытер губы рукавом и повернулся к приятелю.
— Ладно, показывай, где тут можно прилечь. Завтра у меня трудный день. Вели подать мне раскладушку!
Юрий захохотал в голос.
— А ты молодец! В такой ситуации ещё способен шутить. А давай-ка мы с тобой в баньке попаримся! У меня массажистки — высший класс, настоящие профессионалки! Расслабят так, что про всё на свете забудешь.
— Не надо бани. Спать хочу.
Юрий внимательно посмотрел на друга и вздохнул.
— Ну, спать так спать.
Он живо поднялся и вышел из комнаты. Андрей слышал через стеклянную дверь, как он отдал распоряжение своим властным голосом. По коридору сразу забегали какие-то люди, заскользили тени по резному стеклу. Андрей сидел в удобном мягком кресле и смотрел на огонь, радостно полыхающий в камине. Но мерещились ему обугленные стены, копоть на потолках и — трупы, трупы во множестве — в неестественных позах, с искаженными лицами…
— Так ты не пойдешь в сауну, последний раз спрашиваю? — перед ним снова стоял друг детства.
— Не пойду.
— Ну, смотри. Жалеть потом будешь. — На лице у Юрия играла снисходительная улыбочка. Но Андрей был непреклонен.
Они вышли из гостиной, прошли несколько десятков метров по коридору, поплутали по закоулкам этого диковинного дома и попали, наконец, в затемнённую комнатку небольшого размера, в которой было так тихо и покойно, что хотелось броситься на белые простыни и забыть обо всём на свете.
Юрий еще постоял какое-то время, потом хлопнул друга по плечу:
— В девять я тебя разбужу. Ну всё, спим! — и вышел.
Утром Юрий отвёз Андрея домой — как он ни уговаривал друга немедленно уехать из города, тот не внял доводам разума.
Андрей проворно взбежал на третий этаж. Лестничная клетка вся была в чёрной копоти, по битым кирпичам и хрусткому крошеву ходили хмурые люди, на лицах у них было написано всё что угодно, кроме удовольствия. Пожилая соседка, увидев Андрея, охнула и прижала ладонь ко рту.
— Андрюша, ты жив?!
— Как видите.
Он прошел сквозь дверной проем, в котором отсутствовала дверь, миновал тёмную прихожую и очутился в гостиной. Первый взгляд — на стену. Меча на стене не было. Портретов — тоже.
Разгром в квартире был отменный! Мебель почти вся сгорела, превратившись в обугленные остовы. Стёкла в окнах выбиты, а на полу — хлам из штукатурки, тряпок, битой посуды, каких-то железок и обгорелого тряпья, словно здесь произошло крушение поезда.
Фотограф с камерой вдруг останавливался там и сям — с озабоченным видом делал снимки, слепил людей своей вспышкой, скрипел ботинками по битому стеклу и что-то бормотал сквозь зубы. Впрочем, на него никто не обращал внимания.
— Это вы хозяин квартиры? — Андрея тронули за плечо. Перед ним стоял полицейский — небритый, весь какой-то мятый, с синяком под левым глазом. Таких блюстителей порядка Андрей ещё не видывал.
— Да, я.
— Вас просили срочно подъехать в райотдел, вот адрес. — Он протянул сложенную вчетверо бумажку.
— Хорошо. — Андрей сунул бумажку в карман и прошёл в спальню, которая пострадала меньше других комнат. Достал из стенного шкафа спортивную форму: кимоно, брюки, пояс, накладки, полотенце, бинты. Побросал вещи в спортивную сумку, затем вытащил документы из внутреннего кармана пиджака и направился к выходу.
— Вас просили сразу приехать, как только появитесь! — крикнул в спину полицейский.
— Да понял я, — бросил Андрей на ходу, — не глухой.
До райотдела Андрей неспешно добрался пешком. Дежурный, сидевший на крутящемся круглом табурете, долго пялился в его паспорт, потом настойчиво звонил куда-то, бубнил в трубку, принагнув голову и бросая на Андрея недоверчивые взгляды. Затем сунул в окошечко паспорт и пропуск с синей печатью.
— Кабинет сто восемь, первый этаж по коридору направо.
Андрей пошел по коридору в указанном направлении. Вдоль стен на скамьях сидели какие-то подозрительные личности, все испуганно таращились на Андрея и имели такой вид, словно их через пять минут поведут на расстрел. В коридоре было темно, неуютно и как-то дико. Приблизившись к нужной двери, Андрей коротко постучал и, распахнув дверь, шагнул внутрь.
Увидев его, из-за стола, заваленного бумагами, вышел человек невысокого роста, плотный, лет пятидесяти. На погонах — четыре звёздочки, на голове — сверкающая лысина.
— Андрей Викторович Глотов? — Он дружелюбно протянул руку: — Панасенко Сергей Львович, оперуполномоченный. Буду заниматься вашим делом. Присаживайтесь.
Андрей машинально пожал руку и сел на стул возле стола, выжидательно посмотрел на лысого капитана.
Тот занял своё место, подвинул к себе чистый лист и взял карандаш.
— Фамилия, имя, отчество.
Андрей ответил.
— Год рождения, образование, место работы, адрес…
Когда формальности были соблюдены, капитан откинулся на спинку и заговорил уже другим тоном.
— Как вы думаете, кто мог совершить взрыв в вашей квартире? У вас есть враги?
Андрей на секунду задумался.
— Вообще-то должны быть. Просто так квартиры не взрывают, — произнёс без всякого выражения.
— И кто же это? Вы их знаете?
— Знаю, что это местная братва. Паспортов я их не видел, но кличку главаря знаю.
— И кто это? — сверкнул глазами капитан.
— Меченый!
— Гм… — капитан сделал озабоченное лицо, качнул подбородком и хмыкнул. — И что, у вас есть доказательства?
— Какие ещё доказательства?
— Что это именно его парни взорвали вашу квартиру.
— Нет, доказательств у меня нет. Эту уж вы ищите доказательства.
— Да мы-то ищем. Но меня вот что интересует: а что вы такого совершили, что Меченый оказывает вам свой интерес?
— Я его человека ударил. А потом еще нескольких. Они на меня напали, когда я входил в подъезд, ну и мне ничего не оставалось.
— Так-так, — с укоризной протянул капитан, — одного, а потом ещё нескольких. Что-то я такое слышал. Двое лежат в реанимации, один в морге, а ещё один лечится амбулаторно, отделался лёгким испугом. Что же вы, Андрей Викторович, так неосторожно себя ведёте? Разве для этого вы изучали древнее боевое искусство?