Олег ускорился, сердце застучало. Через пару минут он выбрался на опушку, перебежал за дерево. За лесом пролегал крутой обрыв. Он тянулся в обе стороны. Что там внизу, с этой точки не поймешь – характер склона, глубина, сопутствующая растительность…
На краю обрыва грудились заросли боярышника. В них кто-то был – спрятался, услышав шаги в лесу! Размытый силуэт маячил за переплетенными ветвями. Тот все понял, из кустов прогремел пистолетный выстрел, за ним еще один. Пуля улетела в лес, вторая воткнулась в дерево, за которым стоял майор. Обойма кончилась, послышались сухие щелчки. Запасной, значит, не было – пистолет не перезаряжали. Донеслась глухая ругань, пистолет полетел в пропасть.
Олег вышел из-за дерева, вскинул автомат:
– Бугровский, вылезай, все кончено. Узнаешь старого знакомого?
– Как не узнать брата Васю… – ворчливо донеслось из боярышника. – Зачастил ты что-то в наши края… Ладно, Каморин, не стреляй, выхожу, твоя взяла…
Он выбирался из кустов – поникший, грузный, совсем, казалось, не опасный. Лицо одутловатое, под глазами мешки, щетина, засохшие порезы. Паутина в редеющих седых волосах, запекшаяся кровь.
Атака была молниеносной, опять проспал! Не рановато ли звучало в голове триумфальное пение? Словно выстрелила какая-то внутренняя пружина! Преобразился согбенный смертельно уставший человек. В глазах загорелся дьявольский огонь, он бросился, растопырив руки. Блеснуло что-то в правой конечности – нож!
Эффект внезапности сработал. Олег попятился, полоснул очередью. Преступник предвидел, метнулся вправо, да так стремительно, что не уследить. Пули унеслись в обрыв. Бугровский хищно засмеялся. Сшиблись, вошли в клинч, распались. Ударили одновременно: Бугровский – ножом, Олег – прикладом, отбивая летящее в ключицу лезвие. Нож улетел в кустарник, но Бугровский второй рукой перехватил автомат, выдернул его, чуть не выкрутив запястье. АКМ повалился под ноги. Поднимать? – Да куда там…
Снова сошлись, тяжело дышали, наносили удары – локтями, коленями. Отшатнулись друг от друга – и в ход пошли кулаки. Бились, как боксеры, с остервенением, стараясь нанести как можно больше ударов. Пылала челюсть. У противника порвалась кожа на виске, брызнула кровь. Он вцепился майору в горло грязными пальцами, смеялся, оскалив изъеденные цингой зубы. Олег ударил головой – в смеющийся рот, и тот перестал смеяться.
С этим нужно было кончать. Вся энергия противника ушла на то, чтобы атаковать, увернуться от пуль и нанести несколько ударов. Кровь текла изо рта, Бугровский сплевывал ее. Олег двинулся вперед, отвесил пару тяжелых плюх, отбросил неприятеля к обрыву. Тот по-прежнему держал стойку, смотрел исподлобья. Язвить и матюгаться не было сил. И майор устал, хотел быстрее закончить. Бугровский выдохся, это было видно невооруженным глазом. Человек в возрасте, да и несколько дней в тайге…
Он стоял, набычившись, с ненавистью таращился на заклятого врага. Каморин отступил, поднял автомат. Бугровский безучастно наблюдал за его действиями, облизнул изрытые нарывами губы.
– Приплыли, Павел Евдокимович. – Говорить было трудно, болела челюсть. – Ты попытался, попытка не удалась, второе пожизненное все равно не дадут. Отойди от обрыва, ложись на живот и клади руки за голову.
Бугровский посмотрел через плечо. Увиденное в бездне, похоже, не вдохновило – поморщился.
– Прыгнуть хочешь? – хмыкнул Олег. – По принципу «не доставайся же ты никому»? Ну, что ж, давай. Должен сказать, что твоя смерть, Павел Евдокимович, меня устроит. Так же, как и твое пребывание за решеткой. Единственное, что меня не устроит, – это твое пребывание на воле.
– Боишься, Каморин? – процедил преступник.
– Боюсь, – согласился Олег. – Ты слишком много знаешь, это пугает. Может пострадать большое количество людей. Слушай, а давай я тебя прямо сейчас пристрелю, а? Ну, чтобы навсегда закрыть тему. Ты как, не возражаешь?
– Не выстрелишь, Каморин. – Бугровский покачал головой. – Тебе совесть не позволит стрелять в безоружного, пусть на мне и клейма ставить негде, – дурак ты потому что.
– Будем рассуждать о моих недостатках, Павел Евдокимович?
Бугровский снова глянул вниз. Олег беспокойно шевельнулся. Хватать за ворот этого волчару – утянет же за собой! Бугровский не прыгнул – он просто начал сползать с обрыва, повернувшись спиной к бездне. И правильно, нельзя смотреть в бездну…
Эй, куда это мы собрались? Олег бросился, чтобы схватить преступника, а тот иезуитски скалился, продолжал исчезать. Он держался за извилистый корень, плетущийся по откосу. Но тот не мог плестись бесконечно! Какое-то время Бугровский перебирал ногами, потом выпустил корень, стал хвататься за какие-то выступы.
Это была не пропасть в обычном понимании, а очень крутой склон, изобилующий уродливым кустарником, вросшими в грунт камнями. Мелькнуло искаженное лицо, мстительная гримаса. Сорвалась нога, преступник покатился, завывая от избытка чувств. Он бился о препятствия, отлетал от них, как мячик, несколько раз перевернулся.
Олег орал от отчаяния, стрелял из автомата. Пули летели врассыпную, рикошетили от камней. Бугровский стремительно удалялся, становился плохой мишенью. Умри, скотина! Олег стрелял, пока не кончились патроны в магазине.
На завершающем участке пути Бугровский схватился за какой-то выступ, удержался, потом разжал руку и повалился в заросли бурьяна. Заворочался, было слышно, как он стонет. Поднялся на четвереньки, затем на ноги, сделал пару шагов. Сил хватило помахать рукой. Он пропал в какой-то нише и больше не появлялся.
Каморин выл от отчаяния и злобы. Забросил за спину автомат, полез вниз. Еще не все было потеряно. Он вцепился в корень, перебирал руками, искал опоры для нижних конечностей. Потом прижался животом к обрыву, стал съезжать, не забывая про точки фиксации. Горячий пот заливал лицо, одежда прилипла к телу. Срывались ноги, но он держался. Вывалился камень, вмурованный в откос, весело покатился вниз.
Наверху закричали – добрались, наконец. Могли бы и раньше, хотя что бы это изменило?
Он практически добрался невредимым до дна пропасти, но слишком рано решил спрыгнуть. Не подфартило. Оступился, ударился о валун – по счастью, глиняный. Но все равно содержимое черепа тряхнуло хорошо. Он катился в жгучую крапиву, искры сыпались из глаз, сознание мутнело и отрывалось от головы…
И, к сожалению, оторвалось. Но провалялся майор недолго, подбежали свои – тропа, вполне подходящая для спуска, вилась в стороне, и незачем было голову ломать.
Олег рычал: найти ублюдка! Что вы тут стоите и сочувствуете? Мне ваше сочувствие – как корове седло! Основные силы еще не подтянулись, завязли на подходе. Предчувствие грядущей катастрофы становилось все отчетливее.
Бугровского нигде не было. Груды булыжников высотой с человеческий рост, жидкий кустарник, прорастающий сквозь камень, журчащий змейкой ручеек. Шли по ручью – именно там на засохшем сучке обнаружили окровавленный кусок материи. Бугровский здесь шел, другой дороги просто не было! И спрятаться на дне этой пропасти было негде.
Ручеек вывел к мостику через юркую речушку – в нее впадал источник. Приметы цивилизации просто убивали. Укатанная грунтовка тянулась по другому берегу, лодка-плоскодонка, вытащенная на песок. Шарахнулась пожилая особа в платочке и с лукошком, стала креститься. Но на вопросы ответила. До поселка полторы версты, а насчет того, встречала ли она незнакомцев… Вроде видела мужика, пробирался опушкой, руку как-то странно держал, словно у него живот прихватило. Шел не по дороге, а вон там – краем леса. Так что можно гадать, зайдет ли он в поселок…
Все было непонятно. Если отдохнуть, переодеться, запастись едой, позвонить (что автоматически означает новое нападение на граждан), то это можно понять. Но Бугровский не дурак, знает, что скоро подтянутся внутренние войска и обложат Жиганы. Элементарная логика просто вопила: в маленький поселок Бугровский не пойдет, даже если ранее и собирался. Не полный же он дебил – обойдет, потерпит. А вот что касается крупного Аргола, до которого рукой подать… Добрая гражданка подтвердила: телефонная связь, а также электричество временно не работают. Насколько это временно, даже господь бог не скажет. К работам еще не приступали, своих специалистов нет, надо ждать, пока прибудут…
– Тут и к бабке не ходи, товарищ майор… – бормотал Худяков, – в Жиганы ваш протеже не полезет – он же не совсем тронулся? А вот обогнуть, нагадить где-нибудь на выселках, отобрать машину у местного автовладельца… Помяните мое слово, товарищ майор, Бугровский будет искать транспорт, а вот до Аргола или еще куда – это бабушка надвое сказала…
Поселок сжался в узкую полоску между лесистыми кручами. Люди в изнеможении падали на поляну у околицы. Вертолет возник через четверть часа, покружил над краем поселка, пилот сделал знак, что все понял, и винтокрылая машина унеслась на восток.
Прибыли военные с капитаном Кобзарем – такое ощущение, будто шли сзади и наблюдали, чем все закончится. Минутная передышка, и бойцы отправились прочесывать окрестности поселка, перекрывать дороги в южном и западном направлении.
По рации сообщили: между Арголом и Жиганами разворачивается рота внутренних войск, будут контролировать все артерии, включая извилистую речку Аргуз, протекающую через оба поселка. В небе становилось тесно от летающего железа. На поляне высадилось подкрепление: полтора десятка солидных мужчин, явно непризывного возраста, – группа быстрого реагирования из краевого центра. Вооруженные автоматами и фото преступника, они двинулись в поселок.
Майор Каморин едва стоял на ногах – состояние, словно пропустили через камнедробилку. Он бесцельно блуждал по поляне, упражнялся в изящной словесности. На него с тоской взирали лейтенант Худяков и рядовой Шабанов – сделавшие все, чтобы вытащить чекиста из дерьма, но неспособные повлиять на ситуацию.
Скверные предчувствия набирали силу. Преступник не собирался сдаваться, рвался на волю. Злобный матерый волк, прекрасно видящий цель. В какой-то момент возникло понимание: остановить его будет практически невозможно. И с этим надо срочно что-то делать…