«Тонем, Ольга Михайловна, тонем… – колотилась в стенки черепа паническая мысль, – и ничего-то тебе не поможет, даже твоя кажущаяся сумасбродность…»
Я любезно улыбалась из последних сил, не забывая демонстрировать резонное беспокойство. Кэмпбелл безотрывно смотрел мне в глаза.
– Для начала, миссис Роджерс, нам хотелось бы задать вам несколько вопросов… – Тон моего антагониста сделался вкрадчивым, чреватым.
Я соорудила покорную мину: воля ваша. А может, еще поборемся за плавучесть?
Глава седьмая
В этой дыре с характерным названием Жиганы, помимо леспромхоза, был еще щебеночный карьер, переживающий не лучшие времена, а также дорога на Аргол, петляющая самым нелепым образом.
Ком стоял в горле: все пропало, еще немного, и преступник вырвется на оперативный простор, ищи тогда ветра в поле. Спецслужбы, конечно, вылезут из кожи, но что делать с этой громадной территорией, которая сожрет практически любую европейскую страну и не подавится?
Окрестности поселка прочесывали подразделения внутренних войск – свежие, еще не уставшие, но такие же бестолковые срочники. Жилую зону прочесывала группа посерьезнее, но слишком малочисленная.
Каморин шел по главной улице поселка с пафосным названием «Улица 1 Мая», угрюмо разглядывал дома. Шабанов влился в коллектив, убыл на боевое задание под недремлющее око капитана Кобзаря. Худяков держался сзади – основательно взял над майором шефство.
Поселок не процветал, фундаменты серых строений уходили в землю. Дорога представляла собой вереницу канав и колдобин. Но в этой части света люди тоже строили коммунизм, о чем извещала агитация у избушки сельсовета. На завалинке сидели человек и собака – оба старые, как этот мир, провожали глазами вооруженных незнакомцев. Пищала рация – идущий сзади ефрейтор Черкасов был чем-то вроде узла связи. Ничего утешительного из эфира не поступало.
Председателя сельсовета бегло опросили: мужчина был немолод – робел, но в словах не путался. В поселке полторы сотни жителей, порядка полсотни домовладений, парочка бараков. Леспромхоз сегодня не работает – суббота, ворота заперты, оба грузовых двухтонника горьковского автозавода находятся в гараже. На щебеночном карьере рабочий день, но это не значит, что гражданам заплатят сверхурочные – план надо было выполнять. Карьер находится не в самом поселке – к юго-западу, с выездом на дорогу, связывающую населенные пункты.
Именно география насторожила. В ту сторону и надо Бугровскому. Голова работала, выстраивала версии, да еще Худяков гундел в затылок:
– Давайте мыслить логически, товарищ майор. Нужно ли щепетильно прочесывать поселок? Или хрен с ним? Поставить оцепление по периметру, оседлать дорогу – и иметь постоянную радиосвязь. Это ведь не Красноярский край оцепить, верно? Если Бугровский в поселке, он никуда не денется. Подкрепление подойдет, все осмотрят и вытащат вашего зверя. Но это вряд ли, согласны? Бежать надо Бугровскому – как можно дальше и быстрее. Любое промедление играет против него. В поселке засада, он это знает. В Аргол ему надо – и дальше, в пампасы… Лесом параллельно поселку он вряд ли пойдет, я спрашивал людей, – говорят, там дебри непролазные, даже местные грибники туда не ходят. А чем дальше в лес… тем больше дров, как говорится. Проползти вдоль опушки по бурьяну тоже не выход – повсюду наши люди. А надо ему на дорогу, что ведет из поселка – пешком, на колесах, это уж как получится. В той местности и лес не такой страшный – сосны, ели, при желании можно пройти. Но он ведь еле на ногах стоит. Осилит ли еще одно пешее путешествие? До Аргола восемь верст, а по тайге – те же восемьдесят. Окочурится, не возьмет дистанцию. В общем, одно из двух, товарищ майор: либо зароется в какую-нибудь силосную яму до лучших времен, уйдет в анабиоз или еще куда, – и будет ждать, пока рассосется. Но должен понимать, что само не рассосется. Значит, бежать ему надо – по дороге. Можно пешком, но сложно, надо транспортом обзаводиться. А какой транспорт в этой дыре? Нужно что-то тяжелое, солидное, чтобы уважительно отнеслись. Щебеночный карьер, товарищ майор, другого не вижу. И дорогу из поселка следует перекрывать…
– Не поверишь, товарищ лейтенант, – усмехнулся Олег, – дорогу перекрыли первым делом. Даже пару «газиков» нашли. Надеюсь, и опушку вдоль дороги взяли под контроль…
Резонные доводы Вениамина удивительным образом совпадали с его собственными.
– На карьер, товарищ майор? – торопил Худяков. – С конторскими перетрем, может, они что заметили. Вы же тоже «конторский», верно? – Вениамин потупился, смущенно кашлянул. Ладно, сегодня кое-кому позволялось… Олег махнул рукой, ускорил шаг.
Оживилась цепочка солдат, тоже заспешили. Покрикивал Бурмин, грозил кулаком неповоротливому Черкасову, отвечающему за связь.
ГАЗ-69 с железной кабиной догнал группу военных у выезда из поселка. Проверенный временем отечественный внедорожник – громыхающий, теряющий детали на ходу, но чуть ли не единственный из всей плеяды советских автомобилей, способных справляться с бездорожьем. А природа в этот день не баловала, моросил колючий дождь, усложняя задачу. Колеса разбрызгали грязь, машина сотряслась, свалившись с косогора.
– Такси заказывали? – весело крикнул разбитной малый со шрамом под глазом. – Машина лично Петра Ивановича, вы просили. Садитесь, прокачу с ветерком, куда скажете.
Ну, хоть за это спасибо местному председателю.
– Вылазь, остряк. – Олег распахнул дверцу. – Дальше без тебя поедем. Благодарность и пламенный привет Петру Ивановичу.
У местного водителя вытянулась физиономия. Но возражать не посмел, уже был в курсе, какие гости пожаловали. За руль взгромоздился Худяков, Олег сел рядом, сзади прыгнули Бурмин, кто-то еще. Скорость движения автотранспорта по местным дорогам не сильно отличалась от скорости пешехода. «Газик» прыгал по колдобинам, трясся кузов, рвалась обивка сидений, обнажались пружины – это создавало для отдельных частей тела большие неудобства.
– А вы как в стременах, товарищ майор, – пошучивал Вениамин. – Привстаньте, держитесь за что-нибудь…
Этот парень когда-нибудь точно напросится! Будет ему перевод в цивилизованный район большой страны… Кряхтели, но не матерились военнослужащие на заднем сидении. Пешие бежали за машиной в две колонны, прижимаясь к палисадникам – только там можно было найти проходимые участки.
– Я тут подумал, товарищ майор… – Худяков подался вперед, вцепившись в баранку. Скрежетали ржавые дворники, размазывая грязь, отчего обзор становился еще хуже. – Вот откуда человек, бегущий из Пермитино, может знать про какой-то карьер в Жиганах? Он что, заранее собирал сведенияобо всем, что встретится на пути? Это крайне маловероятно. С местными Бугровский вряд ли успел бы пообщаться, хотя кто его знает… Ладно, товарищ майор, молчу, – лейтенант бегло глянул на спутника, – проверить эту контору мы все равно обязаны…
В грунтовку справа вливалась еще одна – накатанная, мощенная гравием. Там же обрывался лес, за вереницей деревьев начинались холмы, груды камней. Тайга уступала место другим пейзажам.
Карьер находился за сопками – в принципе, рядом. Предприятие было небольшое, обслуживало нужды районных поселений, главным из которых был Аргол… Территорию опоясывала кирпичная ограда – не новая, с дырами. Двустворчатые ворота, будка вахтера. За воротами виднелось приземистое строение – видимо, управа.
Олег повертел головой. Чем вывозят? Самосвалами? И только? Как насчет узкоколеек, проложенных другими маршрутами? Это стало бы неприятным сюрпризом…
Сзади послышался грохот. Худяков, чертыхаясь, съехал на обочину. Водитель самосвала был у себя дома, плевал на других участников движения. Мимо прогрохотал тяжелый ЗИЛ с болтающимся кузовом. Лепешки грязи летели из-под колес. Кузов был пуст – водитель возвращался с рейса. Пожилой прихрамывающий вахтер открыл ворота. «Машине – хороший уход!», «Выше знамя социалистического соревнования!», «Работая вибратором, надевай перчатки!» – взывала обветшалая агитация. «Водитель, не нарушай указанный в путевке маршрут!» Здесь уже были свои – у проходной курили срочники с погонами внутренних войск. Значит, ничего подозрительного не выявили. Хотя те еще следопыты…
Порожний самосвал заехал на территорию, подался куда-то вправо. С обратной стороны подъезжал еще один – груженый. Шел тяжело, надсадно работал двигатель. Вахтер, согласно инструкции, закрыл ворота, приготовился проверять путевку. Старшее поколение, пережившее трудные годы, – самое ответственное. Худяков опять ругнулся, съехал с дороги и стал ждать. Не бодаться же с этим чудищем.
Дальше происходило что-то странное. Самосвал остановился у ворот, вахтер побрел к кабине, взял у водителя бумаги. С последними все было в порядке, но не устраивал сам водитель. Старик что-то сказал, водитель ответил. Он был в кепке, натянутой на глаза.
Олег насторожился, как-то сухо стало в горле. Пока еще неосознанное, тянущее чувство… Ответ вахтера не устроил, он продолжал выражать недовольство, начал озираться, видимо, в поисках начальства. Захлопнулась дверца, прогремел выстрел в открытое окно! Вахтер схватился за живот, покачнулся. Вторая пуля опрокинула его навзничь. Одновременно самосвал начал движение и выдавил ворота. Створки распахнулись, стали болтаться. Взревел двигатель, водитель выжал из самосвала все, что мог. Стальная махина промчалась мимо «газика» с оторопевшим экипажем. Заголосили люди. Промедление было просто преступно! Но Худяков впал в какой-то ступор, пришлось двинуть ему локтем в бок.
– Веник, разворачивай колымагу, это Бугровский!
Если покопаться, то на задворках карьера наверняка можно найти труп настоящего водителя…
Злобно выражаясь, Вениамин разворачивал машину. Гомонили сидящие за спиной пассажиры. Удалялся груженный щебнем самосвал. Всполошились вэвэшники, курившие у проходной.
– Рассыпаться в цепь! – кричал один с погонами младшего сержанта. – Огонь по самосвалу!
Начиналось какое-то адское представление. Солдаты долбили по ЗИЛу, не жалея патронов. Пули рикошетили от заднего борта, уносились в «молоко». В колеса они принципиально не попадали.