Сегодняшний день стройки — как бы продолжение фильма. Позняков вместе с монтажниками бригады Демиденко днюет и ночует возле первого агрегата. Теснота, скученность. У бетонщиков работа кропотливая, мелкая: тут выступ, там порожек. Бригада Познякова давно "теряет кубометры": не развернешься, подчас вместо огромной бадьи, подаваемой краном, в ход идут ведерки с бетоном. Из рук в руки, из рук в руки. Вот тебе и техника.
Но ничего не поделаешь. Нет широкого фронта работ. И не жди его. Надо прилаживаться к монтажникам. Они теперь цари и боги!
Позняков:
— Все мы на одном пятачке, друг без друга никуда. Говорю ребятам: давайте наводить у себя порядок, на содружество надейся, сам не плошай. Надо, чтобы наша тройка не сбоила.
Тройка такая: кроме бригад Познякова и Демиденко — бригада плотников-бетонщиков Сергея Коленкова. Тесно, локоть к локтю, каждый зависит от другого. И договорились без протоколов: бетонщики и монтажники, которым поручили готовить пуск, — как одна семья. Если что не так — в открытую: ребята, это нам мешает, давайте уж как-нибудь…
Узнал, что часть бригады Сергея Коленкова вместе с бригадиром взяла первый выходной за много недель. Неловко, конечно, являться в незнакомый дом незваным гостем, да что поделаешь…
По случаю выходного бригадир и звеньевой Константин Смирнов — бакенбарды делали его похожим на кинематографического испанца — сидели в креслах возле низенького полированного столика, на котором был кувшин с мутноватым пивом и тарелка с сибирским деликатесом — малосольным хариусом. Я помешал их разговору. Перед хозяином лежал раскрытый блокнот с каким-то чертежом, вокруг которого роились замысловатые завитушки, не идущие к делу.
Коленков — сибиряк. Окончил железнодорожное училище, три года отработал котельщиком, ремонтировал электровозы. Потом — армия. Вернулся в Красноярск, а там только и разговоров: Красноярская ГЭС, Дивногорск…
Поехал Сергей Коленков строить ГЭС. Попал в бригаду арматурщиков. Освоился, преуспел, выдвинулся, С Красноярской — на Саяно-Шушенскую. Поработал и за границей, в Чехословакии, на интернациональной стройке Тушиница-П. Правда, это не ГЭС, а тепловая станция. Смолоду комсомольский активист, теперь лауреат премии Ленинского комсомола, член Красноярского краевого комитета партии.
Я спросил о чертеже в блокноте.
— A-а… Это мы с Костей сцепились. Есть у нас одна техническая идея. Спорная, но, думаю, стоящая.
Коленков окончил техникум. Народ в бригаде образованный, есть даже один инженер-гидротехник, в прошлом был старшим прорабом, теперь плотник-бетонщик. Проштрафился? Ничуть! Говорит, что понял: настоящим творческим инженером ему не стать, а ремесленничество не давало удовлетворения.
— А вы как насчет вузовского диплома?
Коленков словно прикидывает: сказать — не сказать?
— Буду пробовать. Присматриваюсь в деле к настоящим инженерам. В техникуме спрашивал преподавателей: стоит, есть у меня данные? Только откровенно! Говорят: стоит, пробуйте.
Я невольно поглядываю на блокнот с чертежом.
— Нет, это другое. Чтобы в технике разобраться, чтобы изобретать, не обязательно быть инженером. Вон наш экскаваторщик Маршалов Александр Григорьевич. Додумался до конструкции обратной лопаты для серийного экскаватора, теперь опять кое-что конструирует, думает повысить производительность своей машины чуть не в полтора раза. А ведь нет у него диплома. Инженер — по-моему, организатор технического прогресса в более широком плане, способный охватить, понять, умело применить многие научно-технические идеи. Должен он быть человеком масштабным, смелым, даже рисковым.
Спрашиваю, куда после Саяно-Шушенской.
— Как куда? На Средне-Енисейскую.
Не берусь предсказывать судьбы людей. Но думаю, на Средне-Енисейской еще доведется мне встретить инженера Коленкова. Я далек от фетишизации инженерного диплома. На мой взгляд, внутренне несостоявшийся инженер поступил мужественно и честно, заново начав с плотника-бетонщика. Коленков идет другим путем: плотник-бетонщик, бригадир со средним техническим образованием, практически и теоретически подготавливающий себя к следующему шагу. Так вернее.
Олесь Григорьевич Грек — секретарь партийной организации управления стройки. Он не только гидротехник, но и литератор, автор и составитель четырех сборников о Красноярской ГЭС. Грек руководит в Саянах отделом, занятым научной организацией труда, социалистического соревнования и содружества.
Люди старшего поколения, начинавшие трудовую жизнь в первые пятилетки, помнят, как все бурлило и кипело, какой взрывчатый динамизм был в слове "Даешь!". Помнят красные и черные доски, плакаты доморощенных художников, где против имен передовиков изображался аэроплан, тогда как отстававшие унижались изображением медлительных черепах и улиток. И это было в духе времени, бурного, трудного, неустоявшегося, когда успех часто решали кирка да лопата, физическая сила и выносливость.
Но как же все изменилось с годами!
Символический самолетик плаката превратился во всамделишный реактивный лайнер, на котором передовики за считанные часы преодолевают полстраны ради встречи со своими товарищами по общему делу и соперниками в соревновании.
Прежде обычно соревновались заводы-соседи, где от проходной до проходной пешком полчаса. Сегодня, когда вся страна — единый народнохозяйственный комплекс, когда стройки грандиозны, атомная электростанция где-нибудь на Чукотке во многом "ближе" к АЭС Мангышлака или Армении, чем к индустриальным гигантам Комсомольска-на-Амуре.
— Разве было что-либо подобное научно-техническому содружеству, возникшему вокруг нашей стройки? — спрашивает Грек. — Масштаб небывалый: за ленинградцами и сибиряками — Москва, Азербайджан, Урал, Украина. Сто семьдесят предприятий, научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро. Дело новое, заслужившее самые высокие оценки. Однако до конца ли оно осмыслено, изучено? Что наиболее ценно, в чем просчеты? Где надо идти от общих лозунгов в глубину? От частных решений — к действительно комплексному подходу, к разработке научно обоснованного комплексного метода?
На стройке, как и всюду у нас, переходящие знамена, вымпелы, дипломы, почетные грамоты, общепринятые формы морального и материального поощрения. Может, тут все налажено четче, оперативнее. Считается обязательным, чтобы у каждого осталось на руках, в семье свидетельство, что такой-то в таком-то месяце добился первенства.
— Давайте откровенно, — предлагает Грек. — Наши дети завтра забудут о ста рублях премии, полученной отцом. Но и двадцать лет спустя с гордостью будут разглядывать диплом: смотри-ка, отец-то еще в семьдесят восьмом пускал первый агрегат на Саяно-Шушенской. Ветеран!
Особая забота — обобщение опыта научно-технического содружества. Этим занимаются многие. В частности, партийные организации Ленинграда, Красноярска, Хакасии, партийный комитет стройки, профсоюзные организации, координационный совет и, разумеется, печать.
Содружество и соревнование неделимы. Они помогают решать не только частную, пусть очень важную задачу — досрочный ввод в строй Саяно-Шушенской ГЭС. Они способствуют росту общественного сознания множества людей, воспитанию их гражданской зрелости, гармоничному развитию личности.
— Вот смотрите, что получается. — Грек воодушевлен, в нем говорит партийный работник и литератор. — Ленинград и Саяны, Чичеров и Позняков, Антонов и Демиденко. Разве это просто цепочки соревнования? Рабочее колесо переходило из одних живых рук в другие, знакомые. Это уже не обезличенный металл, к нему и отношение особое. В соревновании рождалось, в соревновании было пущено.
И разве вместе с ним, с технически совершенным рабочим колесом, со всеми другими частями агрегата, с ленинградскими гостями не вливалась в Саяны при совместной работе струя высокой производственной культуры, которой славился еще рабочий Питер? Разве наши инженерные кадры не обогащались новейшими идеями, рожденными в таком центре научно-технической мысли, как Ленинград? И смотрите, размах все шире, связи все глубже, многостороннее, Ленинградские писатели помогают нашему литературному объединению. Саяногорск слышит крупных ленинградских музыкантов и композиторов, причем фестиваль "Саянские огни" мыслится как начало долгой дружбы, творческого шефства, Бетон, сталь, виолончель, стихотворная строка — прекрасен их союз, формирующий личность, делающий жизнь в далеком уголке Сибири более полной и привлекательной!
Гидростанции под крышей
Филиал находящегося в Ленинграде Института гидротехники имени Б. Е. Веденеева действует в Красноярске около двух десятилетий и хорошо здесь обжился.
…Шум воды, будто где-то рядом водопад. Вода всюду. Она образует спокойные озера водохранилищ, прыгает по уступам, скатывается по лоткам, низвергается с водосливной части плотин.
— Замкнутая система водооборота, — поясняет Сергей Андреевич Тульский. — Гоняем внутри корпуса по трубам. Если бы не замкнутый оборот, оставили бы половину Красноярска без воды. Когда наполняли систему первый раз, договорились, чтобы город временно отключил некоторых потребителей.
Корпус гидравлики по размерам — крупный цех современного предприятия. В нем вода работает на науку и практику.
Вот "улитка" спиральной камеры, похожая на ту, какую я только что видел возле первых агрегатов Саяно-Шушенской ГЭС. Эта во много раз меньше, разумеется, но воспроизведена на модели с абсолютной точностью. За поведением воды в ней следят датчики, провода от которых тянутся к записывающему автомату.
Можно сказать, что в этом корпусе современная мощная гидростанция как бы расчленена для испытаний на множество слагающих ее частностей. Исследователи ищут ответы на вопросы, волнующие гидростроителей от Урала до Тихого океана..
Лотковый зал. На моделях отрабатываются фрагменты гидротехнических сооружений.
Рядом установка, испытывающая плиты жесткого крепления в нижнем бьефе. Нижний бьеф — это река ниже плотины, где потоки низвергаются с водосли