Шах и второй сопляк заржали.
– Сожгли хату того телевизионщика, которого ты в подъезде порезал, – объяснил Шах, но Боксер неожиданно треснул его по зубам.
– Че ты гонишь? Сам не знаешь, что гонишь! Не его, а другого. Тоже жид хороший.
– Какая разница? – обиделся Шах.
– Ну, в общем, никакой, – согласился Боксер и провозгласил тост: – Давайте, чтоб горели они синим пламенем все – и жиды, и черножопые – и чтобы в России порядок был, в натуре!
Шах и сидящий напротив Андрея неизвестный сопляк сделали пафосные рожи. Подняли пластиковые стаканы и чокнулись с Боксером.
– А ты че тормозишь? – посмотрел Боксер на Андрея. – Нет, ты сегодня, в натуре, тормозной какой-то.
Андрей поднял стакан, чокнулся со всеми, выпил.
Душа вдруг словно согрелась.
– Ты Ахмета, который в «Планете» наркоту толкает, знаешь? – спросил он Боксера.
Тот кивнул.
– Знаю. А тебе он зачем? Неужели подсел?
– Нет.
– Смотри, Расторгуев хоть и сам того… Между нами говоря, любит злоупотребить химией, но своего шофера вычислит моментом.
– Да чистый я! Не для себя…
Боксер шмыгнул перебитым носом:
– Да мне-то по фигу.
– Как мне Ахмета найти?
– Днем он возле политехнического тусуется. Подъедь, присмотрись. Маленький такой, в норковой шапке.
– Тачка у него японская, – подсказал Шах. – Коричневая «хонда».
– Точно, – согласился Боксер. – Он обычно из тачки толкает.
Андрей поднялся, пожал на прощание руку Боксеру, остальным кивнул.
…В ряду машин, припаркованных на обочине тротуара возле политехнического института, он без труда вычислил коричневую «хонду». За рулем действительно сидел какой-то кавказец в кожаной куртке.
Андрей подошел к «хонде», постучал в стекло:
– Ахмет?
Кавказец смерил незнакомца подозрительным взглядом.
– Тебе что надо?
– Я от Ксюхи из «Планеты», – оглядываясь и понижая голос до шепота, прильнул к стеклу Андрей. – Ей нужно три дозы, чтобы переломаться.
– Деньги покажи, – кивнул Ахмет.
Андрей вынул из кошелька триста долларов, похрустел бумажками.
Ахмет полез во внутренний карман куртки.
– Может, не здесь? – оглядываясь, спросил Андрей. – Открой, я хотя бы в машину сяду.
Не чувствуя никакого подвоха, кавказец отпер переднюю дверцу. Андрей быстро обежал машину и сел на пассажирское сиденье рядом с водителем.
– Быстро заводи движок! – наставив на Ахмета пушку, скомандовал он. – Езжай прямо по проспекту.
– Слушай, бери деньги, все бери и уходи, – испуганно косясь на пистолет, предложил кавказец.
– Засунь их себе в задницу!..
Андрей приказал Ахмету въехать во внутренний двор.
– Выходи из машины!
Кавказец послушно вылез. Не спуская с него глаз, Андрей вышел следом. Во дворе он положил Ахмета мордой в снег.
Пустые глазницы мертвого дома безучастно смотрели на расправу. Когда на снегу под телом Ахмета образовалась кровавая лужа, Андрей отшвырнул в сторону палку. Он тяжело дышал, словно пробежал длинную дистанцию. Ему было жарко.
– Значит, понял? – обращаясь к почти безжизненному телу, повторил он в десятый раз. – Еще раз увижу тебя рядом с ней – убью.
Тело не шевельнулось.
Андрей промокнул снегом руки от крови, вытер потное лицо. Привел в порядок одежду и вышел из двора на улицу.
Мимо арки дома вверх и вниз по проспекту проходили люди, не подозревая о том, что происходило во дворе. Андрей влился в толпу на остановке, вскочил в первый подошедший автобус и уехал.
…Вечером в «Планете» была дискотека.
Ксюша толкалась среди танцующих, выискивая в толпе знакомые лица, и думала, у кого бы стрельнуть денег? Встретила пару девчонок, но у них просить бесполезно – сами приходят в «Планету» в поисках мужичка побогаче.
Ахмет обычно отпускал ей наркотики в долг, а временами даже соглашался на бартер: секс в обмен на дозу, но сегодня Ахмета почему-то не было.
Чувствуя первые приступы ломки, Ксюша дошла до туалета. Посмотрела на себя в зеркало – мрак! Морда бледная, под глазами тени, губы запеклись. С такой опухшей мордой приличного клиента не снимешь.
Она вытащила из сумочки косметичку, дрожащей рукой попыталась подвести вокруг глаз синие стрелки. Ничего не получалось. Рука дрожала, кисточка вычерчивала не стрелку, а ломаную кривую.
– Ах, черт!
Ксюша выгребла из сумочки все свои таблетки. Пересчитала – всего три штуки осталось. Ее энзэ, запас на крайний случай, но все равно – этого мало, мало, мало!
Она пригоршней бросила таблетки в рот, запила водой из-под крана. Постояла, закрыв глаза, держась за края раковины. Через несколько минут головокружение и дрожь в руках пропали, сил словно прибавилось. Ксюша смыла кривые стрелки, подвела глаза по новой, помадой подкрасила губы, припудрила нос.
Танцующей веселой походкой она вышла из туалета и направилась к бару.
Снять клиента для нее не проблема, раз плюнуть. У нее был наметанный глаз. Сразу видно, когда мужик желает культурно провести вечер с женой или подругой, а когда он пришел один расслабиться… Главное – найти клиента с деньгами.
Подойдя к бару, Ксюша без колебаний остановила свой выбор на толстом лысом типе с добродушным детским лицом и узкими хитренькими глазками. Тип пил пиво, смотрел телик над стойкой бара и время от времени плотоядно косился на длинноногих девиц, снующих мимо. Одет он был так, что ясно – мужик из провинции, но с деньгами.
– Привет! – подошла к нему Ксюша. – Скучаешь? Почему не танцуешь?
Завязался обычный в таких случаях треп. Через пару минут лысый толстяк сам предложил пойти к нему в гостиничный номер «выпить шампанского».
Чеченцы поймали Ксюшу на выходе из «Планеты».
– Это она!
Сразу подбежали, окружили всей стаей, вцепились в нее.
– Это она, сука!
Ксюша завизжала. Обеими руками схватила толстяка за руку:
– Помоги, я их не знаю!
Но клиент не захотел неприятностей. Он сразу слинял.
Чеченцы затолкали Ксюшу в машину, положили лицом вниз на заднее сиденье, трое уселись сверху. Девушка не могла не то что кричать – вздохнуть.
Ее привезли в незнакомый дом на краю города.
– Будешь орать, сразу пристрелю, как суку, – пообещал один, выпуская девушку из машины.
Пинками ее загнали в подвал.
Там пятеро допрашивали ее до утра.
– Кого ты навела на Ахмета?
– Что вам надо? – кричала навзрыд девушка. – Я ничего не сделала! Я ничего не знаю!
Ее раздели донага и избивали палками и проволокой. К утру Ксюша едва шевелилась. Она рассказала чеченцам и про Андрея, и про других своих знакомых, про клиентов, про тех людей, у кого покупала наркотики, и тех, кому время от времени продавала… Когда она теряла сознание, ее обливали водой. Когда Ксюша не смогла подняться, пытка прекратилась. Ей бросили кое-что из одежды и разрешили лечь в углу на куче тряпья. Чтобы окончательно не загнулась, сделали укол героина.
Затем чеченцы заперли пленницу и вышли во двор, где уже рассвело.
– Шофера Расторгуевых я знаю, – сказал брат Ахмета. – Я его убью.
Молодежь одобрительно загалдела.
– Подождите, – вмешался глава семейного клана. – Сначала я поговорю с Василием. Он наш друг. Он сам разберется со своим шофером.
– Если Ахмет умрет, я его убью, – упрямо повторил молодой чеченец.
Глава клана покачал головой:
– Молись Аллаху, и твой брат будет жить. А я встречусь с Расторгуевыми сегодня же.
Телохранитель Василия открыл Андрею дверь. По выражению его лица Андрей сразу понял, что случилось что-то плохое. Обычно телохранитель кивал ему при встрече, сегодня смотрел на Папутина стеклянным взглядом, словно видел в первый и последний раз в жизни.
– Вызывали? – Андрей взглядом указал на потолок, подразумевая шефа.
На бычьей морде телохранителя не дрогнул ни один мускул. Он молча распахнул перед Папутиным дверь кабинета, кивком велел проходить.
Андрей зашел. В кабинете никого не было. Сильный толчок неожиданно заставил его упасть в кресло. Андрей оглянулся. Телохранитель жестом показал ему – мол, сиди смирно и не дергайся.
Неприятный холодок пополз у Андрея меж лопатками.
«Дело плохо», – подумал он.
Ожидание затягивалось. Только теперь он заметил, что в доме и во дворе царила непривычная тишина. Ни музыки, ни женского визга. Никто не катал шары в бильярдной, даже сторожевые ротвейлеры не лаяли. Мертвое царство.
Наконец послышались за стеной, в глубине дома, мужские голоса и шаги по деревянной лестнице.
Андрей узнал голос Василия Расторгуева. Он провожал гостей до двери дома и долго, обстоятельно прощался со всеми на пороге.
Интересно, кто же эти гости? Наверное, это их машины гуськом стоят на въездной аллее перед домом.
Наконец Василий отпустил гостей.
Через несколько минут он появился на пороге кабинета, кивком приказал телохранителю отойти от Андрея и встать возле двери.
– Здравствуйте, – привставая, произнес Андрей, глядя на Расторгуева вопросительно-наивным взглядом. – Вызывали?
Василий долго и внимательно разглядывал шофера, но Андрей не терялся. На его лице по-прежнему не отражались ни страх расплаты, ни трусливое желание оправдаться. Он смотрел на шефа широко открытыми глазами.
– Садись, – сухо сказал Расторгуев. – Разговор долгий.
Андрей послушно плюхнулся в кресло.
Василий сел напротив. Оттягивая начало разговора, чтобы заставить собеседника нервничать, он медленно снял пробку с хрустального графина, стоящего на низком столике рядом с креслом. Налив себе коньяку, Василий водрузил пробку на место, откинулся на высокую спинку и, глядя в бокал, покачивал его в руке и наблюдал, как вращается внутри янтарная жидкость, растекаясь по стенкам.
– Ты знаешь, сколько стоит твоя сраная жизнь? – неожиданно спросил Расторгуев.
Андрей внутренне вздрогнул.
– Не задумывался, – ответил он вслух.
– Зря не задумывался. Ко мне только что приходили люди за твоей головой.
Андрей опустил голову.