Пелепелицын, помолчав, сказал:
– Ну, это пропили, скорей всего. Да и даже если нет, а если в самом деле кто украл, то где теперь это найдёшь? В Сибири моей власти нет. Вон, посмотри в окно. Видишь ту реку перед лесом? Так вот по ней Московское царство кончается, дальше земля уже не наша.
– А чья? – спросил Маркел.
– Вот в том-то и беда, что ничья, – сказал Пелепелицын. – Была бы чья, договорились бы. Но кому таковская нужна? Не земля, а одни камни! Высоченные горы камней! Туда зайдёшь и сдохнешь с голоду!
– Ну, может, оно и так, – сказал Маркел. – А вот я ещё слыхал, что у вас тут разные люди встречаются. Кое-кто из них дальше дорогу знает. Через эти горы.
Пелепелицын хищно усмехнулся и сказал:
– Да, твоя правда, знали тут одни. А теперь вот на цепи сидят! Вон там! – и топнул об пол сапогом.
– А кто это? – спросил Маркел.
– Ваши людишки, из губной избы! Губной староста Гаврила Хвощ да Сенька Шишкин, губной целовальник. С народцем из-за Камня снюхались!
– А их можно допросить?
– Нельзя! – строго сказал Пелепелицын. – Потому что они не по твоему, а по другому делу посажены. И будут там сидеть до Страшного суда! Или пока не отдадут…
И замолчал, опомнившись. Маркел спросил:
– Чего не отдадут?
– Так, ничего, – уклончиво сказал Пелепелицын. – Это уже, как я сказал, другое дело. А нам пока надо твоё решить. Ведь так?
Маркел не ответил. Пелепелицын, помолчав, заговорил неспешно:
– Вот опять. Никак мне этот ваш Ермак не даст покоя. Да как он только появился, я сразу сказал, что не будет от него добра. От него и от его людишек. Потому что их зачем сюда призвали?! Чтобы они нас, православных, от нечестивых агарян оборонили, а они что?! Где был ваш Ермак, когда татары Маметкуловы у нас здесь под стенами стояли?! Да Ермак как про это узнал, засмеялся и сказал своим ворам: вот и славно, казаки, пока татары будут Чердынь брать, мы мимо них в Сибирь заскочим и пограбим у них всё! И заскочили, и пограбили. А мы здесь не щадя живота своего отбивались. А Ермак в Кашлыке пьянствовал, и кучумовых баб гаремских, а у Кучума был гарем ого какой!.. Ну да! Вот что Ермаку досталось. А нам тут было не до баб! У нас такой голод был, что пожрали всех мышей. А сколько народу татары побили! И нам ничего! А Ермаку, ты говоришь, и царскую саблю, и пансырь. Да он их пропил, конечно, знаем мы этих казаков! А тебя, дурня, послали искать! Ну не смешно ли?!
Маркел, помолчав, сказал:
– Ладно. Поеду обратно в Москву. Скажу: так, мол, и так…
– Э! Погоди! – перебил его Пелепелицын. – Великие дела так быстро не делаются. А посидим ещё, подумаем. Может, чего и придумается. Вот, скажем, есть тут у меня на примете один человечишко, попробуем, возьмём его в расспрос, вдруг он чего да присоветует.
Сказав это, Пелепелицын обернулся, хлопнул в ладоши и кликнул Якова. Вошёл Яков, его дворский, и Пелепелицын приказал ему, чтобы послали человека на посад и привели Силантия Безухого.
– А ты пока сходи, перекуси, – продолжал Пелепелицын, обращаясь к Маркелу. – С дороги небось голоден, а никто и корки не подаст!
И, опять хлопнув в ладоши, вызвал теперь уже Сидора, и тот повёл Маркела на поварню.
ГЛАВА 16
На поварне еды было много, и всё это жирное, горячее. Жаль только, хлебного вина не дали. Ну да впереди ещё расспрос, думал Маркел, так что вино ещё рано. Размышляя таким образом, Маркел съел одну миску, взялся за вторую – и только теперь насытился, стал жевать медленно, в охотку. И тут же его начали расспрашивать – конечно, про Москву, про тамошнюю жизнь. Расспрашивал приведший его Сидор, а повара, стоявшие в сторонке, только слушали. Сидор спрашивал про нового царя и как под ним живётся, и вообще сытна ли жизнь в Москве, много ли там порядка или мало, и так далее. Отвечая на всё это, Маркел был осторожен в словах и почти всё московское хвалил, а если и не хвалил, то изъяснялся кратко и уклончиво. Ну а потом и сам спросил, кто такой Силантий Безухий, которого сейчас пошли искать. И вот тут уже и Маркелу было отвечено весьма уклончиво, что есть, мол-де, такой человичишко Силантий, бродяга, креста не носящий, снюхался с казаками, ухо ему где-то в драке отчекрыжили, и это всё. Маркел слушал, примечал: бродяга, без креста, с казаками, ага…
Но тут на поварню вошёл Яков и сказал, что нашли Силантия, пора идти. Маркел встал, пошёл.
На этот раз его привели уже в другую ответную, она и сама была тесней, и окошко слишком высоко прорублено, и там стояла только одна лавка, на которой уже сидел Пелепелицын. А перед ним стоял самый обычный человек, одетый в посадское, с шапкой в руке. Когда Маркел вошёл, посадский обернулся к нему, и стало видно, что у посадского нет одного уха. Пелепелицын, оборотившись к Маркелу, сказал:
– Вот, это и есть тот человечишко.
После чего повернулся к Силантию и, уже кивая на Маркела, прибавил:
– А это и есть тот важный человек из Москвы, которого надо провести в Сибирь.
Силантий глянул на Маркела и сказал насмешливо:
– Сибирь большая!
– Мне надо в Кашлык, – сказал Маркел.
– Я так далеко не хаживал, – сказал Силантий.
– А недалеко, это куда? – спросил Маркел.
– Ну, через Камень перехаживал…
– Ха! Перехаживал! – сердито перебил Пелепелицын. – Перескакивал, лучше скажи! В Пелым бегал! Маметкула вместе с войском на нас из Сибири наводил!
– Нет, не наводил! – сказал Силантий.
– Наводил! Наводил! Люди видели! – уже почти закричал Пелепелицын. – И я его перехватил, и стал на дыбе поднимать! А он, скотина, упёрся, оттерпелся и три виски молча выдержал. Ну и я что? Отпустил его. Всё по закону!
Маркел кивнул – по закону. В четвёртый раз молчащих поднимать нельзя.
А Силантий упрямо продолжил:
– Наклепали на меня со зла! Не проводил я татарву на Чердынь! И мне Бог за это силу дал, и я, с Его помощью, себя не оговаривал, терпел!
– Ага! С Божьей помощью! – вскричал Пелепелицын. – А крест на тебе есть? Покажи свой крест, скотина!
– У меня крест в душе, – сказал Силантий.
– Знаем мы твою душу, ага! А когда этой зимой Васька Шуянин со своим ворьём мимо нас в Сибирь прошмыгивал, кто ему туда дорогу показал? Это тоже на тебя поклёп?
– А разве нет?! – дерзко спросил Силантий. – А меня опять на дыбу подняли! Опять три раза! И что получили?!
Пелепелицын, покраснев, сказал в сердцах:
– И опять он отмолчался, пёс! Ты представляешь, какой терпеливый! Хоть ты его на ярмарках показывай.
– Да, – сказал Маркел. – Бывали и у нас такие. – И, обернувшись к Силантию, спросил: – А меня через Камень сведёшь?
– А зачем мне это? – ответил Силантий с насмешкой.
Маркел посмотрел на Пелепелицына. Тот засверкал глазами и сказал:
– Не сведёшь, опять возьму в железа и прикажу Игнату, чтобы он прибил тебя до смерти, когда будет на дыбу поднимать.
– Против Бога идёшь, боярин! – гневно воскликнул Силантий.
На что Пелепелицын с усмешкой ответил:
– Ну, это мы уже только на том свете наверняка узнаем, кто против кого шёл. А тут велю задушить, и задушит. А вот проведёшь человека в Сибирь, я не только зла на тебя больше держать не стану, но ещё дам три рубля!
Силантий посмотрел на Маркела. Маркел как бы между прочим сложил пальцами козу и усмехнулся. Силантий задумался.
– Ладно, – сказал Пелепелицын. – Утро вечера мудреней.
И кликнул Якова. Когда тот вошёл, Пелепелицын, указавши на Силантия, велел:
– Отведи его на низ. Пусть там подумает, охолонётся.
И, уже обращаясь к Маркелу, спросил:
– А ты как?
– И я тоже думаю, что утром будет мудреней, – сказал Маркел. – А пока бы я соснул.
И в самом деле, за окном тем временем уже стемнело. Пелепелицын снова кликнул Сидора. Сидор отвёл Маркела на третий жилой этаж, там завёл в славно прогретую каморку, постелил на лавке и спросил, что ему ещё угодно. Маркел спросил, где его узел. Утром принесут, ответил Яков, узел цел. Маркел подумал и сказал, что ему нужны сапоги на смену валенкам. На что Яков усмехнулся и ответил, что в этих местах валенки Маркелу ещё летом пригодятся. Маркел промолчал, насупился. Яков ушёл.
Оставшись один, Маркел снял шапку и разулся, лёг и накрылся своей двойной шубой. Шуба, вдруг подумалось Маркелу, летом тоже может пригодиться, если здесь и летом снег не тает. Да только какое лето, прости, Господи! С таким попутчиком дожить бы до полудня. Зверь зверем, а не человек! Или, может, так оно и надо? Какие у Черкаса могут быть товарищи? Вот как раз такие и должны! И Маметкула они поминали. Так что, уже спокойнее подумалось, всё в руце Божьей. Маркел вздохнул, перекрестился, прочёл Отче наш и заснул.
Спал Маркел плохо, тревожно, ему то и дело чудилось, будто стучатся в дверь и говорят, что Гурий Корнеевич приехал. Маркел просыпался, прислушивался. Было тихо, только где-то сбоку, далеко, через три стены, не меньше, кто-то очень солидно похрапывал.
ГЛАВА 17
Утром Маркел проснулся рано, сидел, ждал. Ему принесли его узел, в узле всё было на месте. Потом Маркел кормился, опять очень сытно. Потом пришёл Яков, сказал, что воевода их благословляет, и вывел Маркела во двор. Там уже стоял Силантий, одетый тоже по-зимнему, и за спиной у него был мешок. Яков сказал, что в мешке их харчи, на неделю. После подошли стрельцы и повели их к острожным воротам. Вели молча. После так же молча вели по посаду, но уже не к тем городским воротам, через которые вчера входил Маркел, а в совсем другую сторону. Поэтому когда те, другие, ворота открылись, то Маркел увидел впереди, над лесом, большие темные бугры. Теперь он им уже не удивлялся, потому что знал, что это горы Камень, за которыми лежит таинственная страна Сибирь. От Чердыни в сторону Сибири вела неширокая тропка притоптанного снега, а всё остальное вокруг было черно от грязи и кое-где серо от прошлогодней травы. Силантий шёл впереди, Маркел за ним. Впереди показалась река, лёд на ней ещё держался. Это была та самая река, которую Маркел вчера видел в окне и про которую Пелепелицын сказал, что на этой её стороне заканчивается Московское царство, а на той начинается ничья земля. Маркел вздохнул. Силантий оглянулся на Маркела, хмыкнул.