ось, сам воздух, наполненный невероятной лёгкостью и свежестью. Сады и парки пронизывали город, словно зелёные жилы, деревья с необычными листьями достигали невероятной высоты, а цветы самых невероятных форм и расцветок радовали глаз.
От неожиданно нахлынувшего восторга я буквально споткнулся на ступеньках, ведущих к одному из мостов. Надежда тихонько хихикнула, помогая мне встать. Я оглядывался, заворожённый этой красотой, не в силах поверить, что это не сон. Перед нами открылся не просто город – а целая вселенная, воплощение мечты о прекрасном будущем, о котором мы могли только мечтать на старой, разрушенной Земле. Воздух был чистым, свежим, и в нём ощущался запах цветов и специй, которых я никогда прежде не встречал. ОРИО. Настоящий ОРИО.
– Начну, наверно, с тех вопросов, которые больше всего вас интересуют. Если что – дополняйте меня, – начал Титоф, его голос звучал спокойно, но в его глазах читалась какая-то скрытая ирония. – Ваш товарищ, Земсков, жив. С ним всё хорошо. Просто он является важным информатором для нас. Из-за этого он находится в другом месте, ведёт беседы с другими людьми… и не только. – Титоф сделал ехидную улыбку, и в этом жесте скрывалась какая-то тайна.
– Вопрос о том, что мы вас хотели убить, а теперь называем гостями… – продолжил он, будто и не замечая моего молчаливого изумления. – Это ваша подземная структура пытается нас уничтожить. Мы просто ведём борьбу за ресурсы, принадлежащие нам. Мы не агрессоры. Мы защищаемся.
Пока мы шли, мои глаза невольно бегали из стороны в сторону. Вокруг нас двигалась необычная, футуристическая техника: грациозные летательные аппараты, напоминающие гигантских стрекоз, бесшумно скользили между зданиями, автоматизированные транспортные системы перемещались по воздуху и земле с невероятной скоростью и пластичностью. Люди и роботы мирно сосуществовали, двигаясь по своим делам. Повсюду, словно естественное продолжение архитектуры, росла пышная, яркая растительность: деревья с необычными, светящимися листьями, кустарники с цветами невообразимых оттенков. Периодически нам встречались фонтаны, извергающие не воду, а светящийся газ, который, рассыпаясь мириадами искр, исчезал в воздухе, оставляя за собой чудесный, свежий аромат. Всё это создавало впечатление невероятного единства природы и техники, гармонии и совершенства. Это был не просто город – это был живой организм, функционирующий как единое целое. Я понимал, что мы находимся в месте, которое выходит далеко за рамки моего понимания, и чувствовал, как во мне растёт не только восхищение, но и порабощающее чувство тревоги.
– Да кстати, мы и про вас разузнали, Берислав, – промолвил Титоф, его голос звучал ровно, без эмоций, но в его взгляде я уловил что-то вроде сочувствия. – Вы из поколения людей до ядерной экскалации конфликта. Ваши друзья и соратники, многие из тех, кто шёл экспедицией на север, они у нас, на разных космических городах, но и тут есть один ваш знакомый с Оазиса. И вы скоро с ним встретитесь.
Я был ошеломлён. Живы? Но мне говорили, что они все уничтожены, как и Оазис.
– Нет, они живы, – сказал Титоф. – А вот Оазис уничтожили именно те, кто вам сказал, что их больше нет, как и ваших товарищей. Это кровавые руки Союза Сетей.
– Но… как? – выдохнул я. – Как они…могли
Я, всё ещё потрясённый услышанным, поспешил за ним дальше. В моей голове кружились противоречивые мысли: радость от вестей о живых друзьях, боль от утраты Оазиса и ужас от того, что всё это время меня обманывали в Союзе. Перед нами открывалась перспектива долгого разговора в таком прекрасном месте, и мы с Надеждой, невольно, следили за Титофом, задаваясь вопросом: чего еще мы не знаем?
– Ну, а вы, Надежда, оказывается, медицинский работник, – проговорил Титоф, слегка склонив голову. – Нужный человек для нашей развивающейся системы.
Надежда посмотрела на него, прищурившись, и коротко, но твёрдо ответила:
– Мне не интересны ваши предложения по поводу моей пригодности у вас. Мой дом – там, под землей.
– Ну, если те условия, в которых вы там живёте, можно назвать домом? – с ухмылкой ответил Титоф. – Мне это напоминает больше рабский класс.
Надежда, не отвечая, сложила руки на груди, демонстрируя свою решимость. В её взгляде читалась не только гордость, но и скрытая боль. Мы с Надеждой переглянулись. Титоф, заметив наши взгляды, продолжил:
– Я понимаю вашу позицию, Надежда. Но, как и у каждого человека, у вас есть право на выбор. Мы предлагаем вам не просто выживание, а возможность помочь нам. Мы можем предложить вам новые технологии, возможность улучшить вашу жизнь, возможность познать… вселенную, – он сделал паузу, словно подбирая слова. – Если вы решите остаться с нами.
Он внимательно посмотрел на Надежду. В глазах у Титофа играла какая-то странная смесь любопытства и… почти что просьбы.
– Вселенную?! – спросил я, удивлённо моргнув. – Вы можете летать в другие галактики? Вы… вы…
Но Титоф перебил меня:
– Нет, слишком громко. Солнечная система – пока наше всё. Ну, а Земля… Земля до сих пор наш главный источник полезных ископаемых. Но мы пытаемся развиваться, летаем до ближайших планет, изучая их. Хотелось бы и большего, но, увы, мы не нашли решения, как достичь скорости света. – Титоф немного помолчал, и в его голосе послышалась лёгкая нотка сожаления. – Это, конечно, огромный барьер.
Я кивнул, понимая, что это серьёзный ограничитель. Скорость света. Невероятная величина, которая до сих пор оставалась непостижимой для нас. А ведь ещё недавно это было просто абстрактное понятие.
Но мы сей час именно тут космический город ОРИО сиял и переливался под светом солнца, проникающего сквозь прозрачный, словно хрустальный, потолок. Дома, словно фантастические корабли, плавно переходили друг в друга, их фасады отражали и играли с лучами света, переливаясь радужными оттенками. Витрины магазинов были заполнены невероятными изобретениями и товарами, переливающимися всеми цветами радуги. Разнообразные, сверкающие, как драгоценности, предметы, технологии и устройства – всё это создавало ощущение невероятного изобилия и процветания.
Люди, спешащие по своим делам, двигались с грацией и легкостью, будто несли в себе свет. Их одежда, лёгкая и функциональная, сливалась с окружающей средой, создавая впечатление гармоничного сосуществования с технологиями. Быстрые, но неторопливые перемещения, как будто в воздухе витал лёгкий ветерок. Не торопясь и не спеша, но при этом чётко и уверенно, каждый человек занимал своё место в этом безупречно организованном городе.
По всему городу были установлены гигантские информационные билборды, демонстрирующие рекламу, завораживающую своей красотой и инновационностью. Изображения быстро сменялись, создавая непрерывный поток свежих и захватывающих визуальных эффектов. Информация, представленная с помощью продвинутых технологий, впитывалась в окружающую атмосферу, заполняя её знаниями и новыми идеями.
Стеклянный потолок ОРИО, простирающийся над городом, открывал потрясающий вид на звёздное небо и солнце, вплетая небо в повседневную жизнь. Это волшебное сочетание неба и города создавало особую атмосферу, наполненную спокойствием и глубоким осознанием масштабов. Высоко в небе, вдали от суеты и спешки города, парили бесчисленные корабли, как будто следили за своими путями.
Мы дошли до парка, и это было что-то невероятное. Посреди сверкающего космического города раскинулся настоящий оазис: парк с пляжем и зоной для купания, чистым песком, невероятно мягким и тёплым на ощупь. Извилистые дорожки для прогулок, уютные лавочки, приглашающие к отдыху, и… пение птиц. Правда, самих птиц я не видел, но мелодичные звуки создавали атмосферу удивительного спокойствия и умиротворения. Титоф предложил присесть на одну из лавочек, и мы опустились на мягкие, словно облака, сиденья.
– Ну что, как вам один из наших космических домов? – спросил Титоф, с лёгкой улыбкой наблюдая за нашей реакцией.
– Слушайте, очень впечатляюще, – сказал я, невольно оглядываясь вокруг. – У вас все города такие?
Титоф улыбнулся:
– В основе своей – да, но многие подразделяются на специфики: военизированные, промышленные, город детства…
Я не успел ничего ответить, как Надежда, до этого молчавшая, перебила Титофа:
– Отдельно… военизированные? Это как? И город детства… это вообще что? – в её голосе слышалось искреннее удивление. Её глаза расширились, а брови слегка нахмурились от любопытства и недоумения.
Титоф улыбнулся, достал из кармана футляр с тремя парами солнцезащитных очков. Одни он надел сам – стильные, с лёгкой синей оправой, – другие протянул нам.
– Возьмите, – сказал он. – В это время мы наиболее близко находимся к солнцу.
Затем он продолжил свой рассказ:
– Военизированные города… Их около семнадцати. В одних из них живут люди и роботы-рабочие, которые создают военную технику: дроны, ракеты и так далее. Но есть и города стратегического назначения. Люди там занимаются изучением и управлением техники, которая принимает участие в защите наших интересов. Люди не воюют, – Титоф сделал паузу, словно подбирая слова, – для них это… как компьютерная игра. – Подвёл итог Титоф, и на его лице появилась какая-то странная смесь улыбки и задумчивости.
Надежда и я переглянулись, ошеломлённые услышанным. Семнадцать военизированных городов… Компьютерная игра… Мы пытались представить себе масштабы, но наши умы отказывались это воспринимать. Надежда, всё ещё держа в руках очки, задумчиво произнесла:
– А как насчёт… жертв? Ведь даже в компьютерных играх бывают жертвы…
– Погибают дроны, космолеты, техника… Человек только управляет сверху. Зачем нам терять людей? – Титоф задумался на секунду, словно вспоминая что-то важное. – От этого у нас и есть целых три города-детства. Мы следим за этим, – он указал пальцем вверх, словно на невидимый экран, – инкубация и деторождение: от 0 до 3 лет – можно сказать, ясли; с 3 до 7 лет; и с 7 до 14 лет. Дальше молодое сознание вводим в общественный процесс. – Титоф сделал небольшую паузу, позволяя нам осознать масштаб сказанного. – Наша система следит за убылью и прибылью людей. Миллиард и ещё немного, для заполнения пустот.