– А если я не хочу жить в кредит? Хочу по тем средствам, которые смогу заработать? – сказал я, всё ещё пытаясь сопротивляться этой системе.
– Ну, во-первых, с чего-то надо начать, – ответил Били, не теряя оптимизма. – Пусть даже с минимального займа. Но так всё в вашей власти, – сказал он, подмигнув мне. – Попробуйте, может, у вас получится! – И он улыбнулся ещё шире.
– Вечером мы запланировали для вас встречу в кафе «За обе щеки» с человеком, которого, на наш взгляд, вы будете удивлены увидеть. Так скажем, сюрприз! – не сходила улыбка с лица Били. Он говорил это с таким видом, будто готовил для меня невероятное представление.
– Интересно и интригующе, – сказал я, чувствуя, как любопытство берёт верх над осторожностью.
– Вот-вот! Ну а завтра… хотя, впрочем, что будет завтра, узнаете с утра, – загадочно ответил Били. Он явно наслаждался моей растущей интригой.
Мы шли все дальше к высотным зданиям Rolex-центра. Здания, похожие на гигантские хронометры, взмывали в небо, сверкая полированным металлом и стеклом. Их фасады были украшены сложными узорами, напоминающими циферблаты и стрелки часов. Окрестности центра представляли собой сплав футуристической архитектуры и изумрудной зелени аккуратно подстриженных газонов. Воздух был чистым, почти стерильным, и только лёгкий ветерок шелестел листьями идеально выровненных деревьев. Между зданиями курсировали бесшумные летательные аппараты, похожие на сверкающих насекомых, а пешеходные дорожки были пустынны, будто город ожидал какого-то грандиозного события. Всё вокруг дышало богатством и технологическим совершенством, но в то же время царила неестественные тишина и спокойствие, что вызывало лёгкое беспокойство. Даже небо над Rolex-центром казалось слишком чистым и бездонным, словно это было не настоящее небо, а его искуственная имитация.
Мы подошли к зданию Rolex-центра. Перед нами располагались четыре входа, каждый из которых был окрашен в яркий, насыщенный цвет: чёрный, красный, зелёный и жёлтый. Они выглядели как четыре портала в разные миры.
Я поинтересовался у Били, что означают эти цвета. Он ответил с некоторой нерешительностью, словно сам не был до конца уверен в ответе:
– Это… уровни классности клиентоориентированности, – промямлил он, немного покраснев. – И указал на жёлтую дверь.
«Опять жёлтый», – подумал я, вспоминая жёлтый цвет такси и жёлтые пижаму. Неужели этот цвет будет преследовать меня на протяжении всего моего пребывания здесь? Мы вошли в здание через жёлтый вход.
Внутри царила атмосфера сдержанной роскоши. Интерьер был выполнен в спокойных, приглушённых тонах: бежевый мрамор, светло-серый металл, искусно подобранная мебель из светлого дерева. Воздух был прохладен и чист, пахло чем-то ненавязчиво сладковатым, возможно, дорогим парфюмом. Мягкий свет струился из скрытых светильников, создавая уютную, почти интимную атмосферу. За стойкой регистрации сидела женщина в элегантном костюме, которая, казалось, была сделана из того же материала, что и само здание – безупречная, сдержанная, словно статуя. На стенах висели картины в стиле минимализма, а в воздухе витал тихий, ненавязчивый гул – это работали сложные механизмы, поддерживающие безупречную работу этого мира. Всё выглядело безукоризненно, стильно и дорого, но вместе с тем холодно и отчуждённо.
Женщина за стойкой регистрации не проявляла никаких эмоций, её лицо было невозмутимо, взгляд – спокойный и проницательный. Она напоминала скорее сложную, прекрасно отлаженную машину, чем живого человека. Даже её жесты были минимальны и точны, каждое движение выверено и отмерено. Она создавала впечатление безупречной эффективности и холодной профессиональности. В её образе не было ничего лишнего – только абсолютная готовность к работе.
Процесс оформления "часового кошелька" и зачисления кредитных средств, а также их использование для оплаты товаров, полностью автоматизирован. После создания личного системного аккаунта в VATO-€$ предоставления необходимых документов и подтверждения личности, информация о кредите мгновенно заносится в систему. Сумма кредита отображается на часах – это и есть "часовой кошелёк". Оплата товаров происходит через систему считывания данных с часов. Это происходит мгновенно и бесконтактно, посредством специального чипа «%X%», интегрированного в сами часы. Существуют разные уровни доступа и лимиты на расходы, которые также отображаются на часах. Вся процедура проходит быстро, эффективно и безупречно отлаженно, без каких-либо задержек или неточностей. Подобная система напоминает идеальную финансовую машину, где все процессы оптимизированы.
Я попытался заговорить с женщиной за стойкой регистрации, приветствуя её обычным «Здравствуйте». В ответ я получил короткий, отрывистый ответ, произнесённый механическим, безэмоциональным тоном:
– Ваш номер 47. Проходите. Не задерживайте очередь. – Её голос был лишен каких-либо интонаций, словно она зачитывала инструкцию с экрана. Я даже немного удивился такой механической отстранённости.
Обернувшись назад, никакой очереди за мной не было. Я был совершенно один, не считая Били. Слегка озадаченный, я всё же последовал указанию и направился вглубь помещения.
Внутри всё продолжалось в том же духе – сдержанная элегантность, предельно функциональный дизайн, полное отсутствие суеты и почти абсолютная тишина. Пространство было разделено на несколько зон, отделённых друг от друга стеклянными перегородками. За этими перегородками виднелись люди, занятые своей работой. Они выглядели так же сдержанно и безупречно, как и женщина за стойкой регистрации. Воздух был чистым и прохладным, пахло чем-то дорогим и ненавязчивым. На полу лежал идеально чистый светло-серый ковер, по которому было приятно ступать. В целом, атмосфера была одновременно впечатляющей и немного пугающей своей стерильной, почти безжизненной холодностью. Мне стало казаться, что я попал в музей будущего, где люди – лишь часть сложного и безупречно работающего механизма.
Дождавшись, когда на одном из экранов замигает мой номер 47, я подошёл к указанному окну. Как только я приблизился, мне тут же протянули внушительную стопку бумаг – не меньше сорока листов. Вместе с ними мне вручили штемпельную подушку с тёмно-синими чернилами. Молодой человек, одетый в безупречно выглаженный костюм, вежливо произнёс:
– Добрый день, Берислав. Rolex-центр подготовил весь комплект документов для вас. Вам нужно ознакомиться и проставить в правом верхнем углу отпечаток вашего большого пальца на каждом листе.
Я начал просматривать документы, но не успел дочитать и первый лист, как Били прервал меня:
– Дорогой мой, это всё формальность. Не вижу смысла на это тратить время. Ставьте, и закончим с этим.
Я на мгновение засомневался. Они даже знаю как меня зовут. Столько бумаг… Столько мелким шрифтом написанного текста… Но, подумав, что мне всё равно нечего терять, я решил довериться Били и поставил отпечаток своего большого пальца на всех листах.
Взамен мне тут же выдали часы – стильные, элегантные, но строгие. После того как их просканировали, на циферблате загорелись цифры. На дисплее отобразилось: «500 000 байтов, 33%, 61368 часов». Эти цифры и термины были мне совершенно непонятны. Я надел часы и, немного растерянно, спросил Били:
– Много ли это… пятьсот тысяч байтов?
– Ну, для начинающего человека в нашей системе – старт неплохой, – ответил Били, улыбаясь. – Так что всё впереди!
Но мне очень сильно хотелось узнать средний уровень жизни в этой системе. И как только мы вышли из здания Rolex-центра, я схватил первого проходящего мимо человека в строгом пиджаке и спросил:
– Сколько зарабатываешь?
Прохожий посмотрел на меня с таким выражением лица, словно я был заразен. Он промямлил что-то невнятное:
– Три мегабайта в 720 часов… с восьми часовыми перерывами на сон…
Пока я держал его за руку и пытался осознать услышанное, подошёл Били и резко одёрнул мою руку:
– Вы что делаете?! Так у нас нельзя! Что за грубость?!
Били выглядел расстроенным и немного напуганным. Он явно не ожидал от меня такой импульсивности. Он помог прохожему, который, к счастью, не выглядел сильно травмированным, и, немного успокоившись, объяснил:
– Берислав, ты должен понимать, что такие вопросы задавать нельзя. Это не принято в нашей системе. Люди здесь… они… чувствительны к подобным темам. Это личная информация, и никто её не разглашает. Понимаешь?
Он немного помолчал, глядя на меня с беспокойством.
– Тебе нужно лучше изучить правила, прежде чем начинать задавать такие вопросы. Мы можем попасть в неловкое положение из-за твоей… прямолинейности. Пойдём, пока мы еще можем идти. Мы направились в кафе "За обе щеки". Там меня ждал сюрприз, со слов Били. Забудь о том, что только что произошло говорил я сам себе.
Били, не дожидаясь моего ответа, повёл меня в сторону кафе, оставляя позади сбитого с толку прохожего и неприятный осадок от произошедшего. Теперь мне стало ещё более любопытно узнать, кто меня ждёт в кафе.
Мы шли к кафе «За обе щеки», молча. Били был немного напряжен, я же всё ещё обдумывал неловкую сцену с вопросом о зарплате. Улицы были чистыми и пустынными, высокие здания нависали над нами, словно каменные гиганты. Воздух был прохладным и свежим, но в нём ощущалась некая неестественная стерильность.
Кафе «За обе щеки» оказалось небольшим, уютным заведением, резко контрастировавшим с холодной строгостью Rolex-центра. Оно было расположено в небольшом переулке, затенённом зеленью. У входа нас ждал человек. Он стоял, опершись о стену. На нём был простой, немного поношенный костюм, но в его глазах светилось какое-то неуловимое величие. Его лицо было изборождено морщинами, волосы с прорезью седина, но всё его существо излучало спокойствие. Он был абсолютно не похож на всех, кого я видел в Rolex-центре. В нём не было холодной стерильности, только тепло и какая-то загадочная улыбка.
Били, остановившись рядом со мной, почтительно кивнул этому человеку. Что-то в его взгляде, в его невозмутимости, говорило о том, что я знаю его хорошо.