– Нико !? Это ты?! – вырвалось у меня с удивлением. Я и правда не ожидал увидеть здесь его.
– Если честно, я и сам не ожидал, тебя увидеть тут, Берислав, – ответил он с лёгкой улыбкой, в которой сквозила лёгкая ирония.
– Вот это да… Сколько же лет прошло… – невольно вырвалось у меня. В моей голове всё перемешалось. Этот человек, которого я считал умершим…
– 52560 часов, примерно так, – спокойно произнёс Нико.
Мне было не привычно высчитывать время в часах, и я немного задумался, пытаясь перевести это в привычные года. И тут же меня пронзила догадка:
– Но ты же умер… от голода.
– Кто тебе такое сказал? Ты о чём? – удивился Нико, его брови слегка нахмурились.
– Костя… Мы его встретили на Земле… – ответил я, вспоминая нашего старого друга и его рассказ.
– Ах, Костя… этот… этот… – Нико начал подбирать слова, немного замешкавшись. В этот момент заговорил Били:
– Ну что же, я вижу, вам есть о чём поговорить. Вы давно не виделись. Я умываю руки и прощаюсь с вами, Берислав, до завтрашнего утра.
Били вежливо кивнул мне, моргнул Нико и, оставив нас наедине, удалился. Мы с Нико вошли в уютное кафе, оставляя за спиной загадочного Били.
Мы сели за столик на двух персон, уютно устроившись в углу небольшого зала. Кафе действительно больше напоминало заведение для тех, кто хочет плотно поесть, чем место для светских бесед. Запах свежей выпечки смешивался с ароматом кофе, создавая уютную и немного домашнюю атмосферу.
– Как же я удивлен нашей встрече после стольких лет… Но я до сих пор не верю, что ты жив, после того как я сам выбрался из Оазиса… Встретил Костю, который сказал, что тебя нет…слова так и летели из меня
– Да-да, Костя… Эта сволочь… Он бросил меня подыхать… – вырвалось у Нико с горечью. Его лицо исказила гримаса, полная боли и негодования.
– Объясни, я не понимаю, что произошло, – попросил я, чувствуя, как нарастает напряжение.
Нико сделал глоток воды, прежде чем продолжить:
– Когда мы бежали из Оазиса… Мы провели в пути десять дней… Вода и еда были на исходе… На утро одиннадцатого дня я проснулся, а остатков моей еды и воды – нет. И Кости тоже нет. Он просто сбежал… с моими припасами…
Его голос дрогнул. Он выглядел изможденным, и я представил, какой ужас он испытал, оставшись один в безжизненной пустыне без еды и воды.
– Но как он мог с тобой так поступить? – встревоженно возмутился я. Предательство друга – это всегда удар ниже пояса, особенно в такой ситуации.
– Это друг мой… надо у него спросить… Меня спас дождь, – ответил Нико, немного успокоившись. – Я не ел три дня, но благодаря дождю я пил с лужи и хотя бы мог утолить жажду. А когда уже начинал изнемогать… меня подобрали с земли роботы-разведчики VATO. Так я и оказался тут, – закончил он, слабо улыбнувшись. Улыбка эта была скорее горькой, чем радостной.
– Да уж… Ну такого предательства от Кости я никак не мог ожидать, – признал я. Я знал Костю, хоть и не очень хорошо, но предательство друга всегда больно.
– Я и подавно, – сказал Нико, его голос был полон горечи. – Он был моим самым лучшим другом…
Только я собрался спросить, как у него обстоят дела в этом новом мире, как Нико сделал жест, чтобы я немного затих, поднес палец к губам и указал на большой монитор в кафе, где шла новостная лента. На экране бегущей строкой шла новость. Нико проговорил, усмехнувшись:
– Вот и ещё один сгорел… – его слова звучали без особой жалости. – …красть терабайты и не стесняться…
На экране крупным шрифтом значилось: "Ещё один нарушитель системы безопасности уничтожен за попытку кражи бюджетных средств. Попытка кражи: двенадцати терабайт. Приговор: немедленное уничтожение". Нико, казалось, не был удивлен или расстроен этой новостью. Он спокойно смотрел на экран, а потом снова посмотрел на меня.
– И он повторил: «такие объемы воруют, ты можешь представить? Двенадцать терабайт!» – сказал Нико, его голос был полон сарказма. – А все говорят: «чипы в голове не дадут сознанию пойти на воровство». Все это чушь!
– Слушай, а ты сам где трудишься и сколько получаешь? – спросил я, меня все сильней заинтересовала тема заработка в этом новом мире.
– Ремонтник и восстановитель дронов, – ответил Нико. – Моё жалование – четыре мегабайта за 600 рабочих часов. Этого, если честно, мне не хватает…
– Мне выдали первоначальный кредит 500 000 байтов, – поделился я своей информацией.
Нико тут же рассмеялся, громкий и заразительный смех заполнил тихий уголок кафе.
– Они тебе кинули кость, чтобы ты не сдох в ближайшие две недели и шел работать и платить по кредиту! – сказал он, успокоившись. – Это сущая мелочь! – добавил он, немного подумав. – Тут, Берислав, всё не так красиво, как кажется…
Его слова заставили меня задуматься. Кредит в 500 000 байтов казался внушительной суммой, но, судя по всему, это был лишь минимум, необходимый для выживания в этом мире, где объёмы данных измеряли не только информацию, но и, видимо, покупательскую способность. Я почувствовал, что только начинаю понимать, насколько сложной и жестокой может быть эта система.
– Ты тоже закредитован? – уточнил я, всё ещё поражаясь масштабам системы.
– Тут все закредитованы, и даже не один раз, – ответил Нико, его голос звучал устало. – Система потребления и быстрого темпа жизни… Многие работают на двух-трёх работах, чтобы позволить себе красивую жизнь, к которой все стремятся. И это при том, что только у самых богатых – а это верхушка системы – есть собственные дети и животные. Они себе это могут позволить, а остальные бегут за красивой жизнью из ленты новостных трендов…
– Да, ещё хотел спросить: а почему тут всё исчисляется только в часах? Нет недель, месяцев, годов? – удивился я, обратив внимание на странную систему исчисления времени.
– Очень просто, – ответил Нико. – Чтобы человек сильно не задумывался о времени и своем возрасте как о чём-то, что составляет какой-то этап. Главная цель – работа на максимуме. Нет выходных и праздников, нет пенсии и социального пакета. Хочешь отдыхать – пожалуйста, можешь отдыхать, но тогда тебе не на что будет жить. Хочешь отпуск – бери, пожалуйста, но сперва надо накопить на него. Можешь, конечно, верить в удачу, играть в казино или на ставках на спорт, но это только затягивает и глубже втягивает тебя в долги. Редко кто срывает куш, но, конечно, такие есть…
– А если я вдруг заболею… или ещё хуже – умру? – с тревогой продолжил я, представляя себе мрачную перспективу.
– Лечись, – ответил Нико, его голос был лишен всякой надежды. – Правда, вся медицина тоже платная и очень дорогая. А уж если сломался наглухо… то тебя запакуют в черный пакет, отправят в крематорий, а оттуда твой пепел отправится в открытый космос. Как-то так: был человек – и нет человека.
– Но твоё место система уже растит новую особь, – продолжил он, как будто описывая неотвратимый природный процесс. – Непрерывный механизм. Ты, наверно, уже слышал про города, где одни только дети и те, кто их взращивает?
– Да, я в курсе, – с унынием проговорил я. – Но зачем я им, если тут всё отлажено?
– Всё, да не всё, – покачал головой Нико. – В этой системе много сбоев. Не каждый выдерживает. Одни умирают, кто-то бунтует и попадает в Укры принудительно. Есть также отказники системы… Их, как космический мусор, бросают на старые, дрейфующие космические города-призраки. И они там живут… как отребье…
– А ты нужен, что бы заполнить те пустоты, где большая нехватка человеческого ресурса добавил Нико.
Его слова вызвали во мне чувство глубокого отчаяния. Идеальная, на первый взгляд, система, оказывалась жестокой и безжалостной машиной, которая без колебаний выбрасывала ненужные детали, оставляя людей на произвол судьбы. Жизнь здесь была лишь бесконечной гонкой за выживание, а люди – винтиками в огромном механизме, без права выбора и без надежды на покой.
Система, в которой он жил, была построена на постоянном движении, на постоянном стремлении к большему, без возможности остановиться и подумать о смысле происходящего, о том, зачем они так усердно работают, постоянно загоняя себя в долги.
Мы молчали с минуту… я продолжил…
– Города-призраки? А кто там живёт? – спросил я, пытаясь представить себе жизнь в этих заброшенных местах.
– Те, кто не смог платить по долгам, тяжелобольные и немощные, наркоманы, которые подсели на сильные наркотики, душевнобольные… Все, кто не смог принять или кого не приняла система космической жизни, – ответил Нико, его голос был полон безысходности.
– Но как они там живут? Чем питаются? Не легче ли вернуться на Землю? – продолжал я удивляться, не понимая, как можно существовать в таких условиях.
– Это, по сути дела, города-свалки, – объяснил Николя. – Весь мусор, чтобы не выбрасывать в космос, свозят именно туда. И всё то отребье, которое там находится, как черви в навозе, ищет еду в этом мусоре… А вернуться на Землю исключено. Никто тебя не отпустит, если ты только не боевой Укр, идущий на смерть, – добавил он, его слова звучали как приговор.
– Скажу больше, – продолжил Нико, словно погружаясь в мрачные статистические данные. – За то время, которое прошло с момента ядерной войны и успевших взлететь SPACE-XXXL космических кораблей-городов – а это сто шестьдесят два города – из них два города погибли после удачных диверсионных действий Союза, один потерял управление и исчез в чёрной дыре, восемь превратились в города-призраки, сорок один за чертой бедности и экономической пропасти… Плюс на полном обеспечении города-дети. Они не приносят экономического прироста, кроме как новых не созревших людей…
– Но почему Били мне показывал другую сторону системы? – удивился я, вспоминая рассказы своего знакомого.
– Били – простой агент здешней безопасности, – ответил Нико. – Зачем ему показывать, как тут плохо? А самое интересное – это то, что они меня специально нашли, чтобы я внушал тебе, как тут великолепно. Но я не собираюсь тебя обманывать. Лучшее время было на Оазисе… а тут…