Везде одно и то же. Нередко бывало, что стражники пятнали себя преступлением, а жители городского дна были по-настоящему честными друг с другом. В этом тоже мире нет черного и белого в чистом виде.
«…люди все те же». Данна, данна… Все-то вы знаете.
Сердце кольнула боль.
Мы приехали на загородную ферму, куда уже вызвали местного медикуса. В доме было все необходимое для оказания помощи пациенту. Я с интересом наблюдала, как с раненого кладут на носилки, переносят в дом и срезают одежду. Люди были удивлены, что рана на груди пациента почти полностью зажила.
Пациент лежал под капельницей, и я поняла, что их врач больше ничего не может сделать.
— У него пуля в голове. Здесь невозможно залечить такие повреждения. Нельзя сделать… Надо везти его в больницу, — сказал он господину Гарсия.
— Это невозможно, — отрезал тот. — Если узнают, что он жив, то устроят… в больнице.
Вероятно, они опасались покушения. Да-да, наверняка.
— Может быть, поставить охрану? — предложил Санти, но его господин отрицательно покачал головой.
— В таком случае он умрет, — категорично заявил медикус.
Хм… не для того я его спасала и влезла в это дело, чтобы он умер у меня на руках. Может быть, я знаю то, что ему нужно? Он сказал, что здесь нельзя провести необходимые исследования. Если я правильно поняла. Я осторожно кашлянула, привлекая к себе внимание.
— Что вам нужно, чтобы резать его? — спросила я. — Рисунок? Я знаю, что у него в голове.
Все уставились на меня. Медикус был настроен скептически, но осекся под тяжелым взглядом Гарсии и объяснил, что им надо. Он имел в виду устройство, которое дает возможность видеть людям, лишенным Силы. Оно давало множество изображений поврежденных органов и тканей.
«Ясно».
Ну, что ж, рисовать я умею. Я достала свою тетрадь для заметок и карандашом изобразила череп и мозг пациента в трех проекциях, как я его видела. Воображаемая линия проходила там, где было повреждение. Было видно все, включая и место, где засела пуля.
— Хм… — вдруг улыбнулся медикус и затушил курительную палочку, которой до этого дымил. — Не знаю, как вы это делаете, но… еще несколько рисунков. Это поможет… — сказал он.
«Проклятый языковой барьер!» Я понимала его через слово. Однако, когда он начертил то, что ему нужно, я изобразила более десятка срезов мозга пациента. Только после этого медикус остался доволен и начал отдавать указания. Затем он ушел за ширму намывать руки и приступил к делу.
Сбрил волосы, отделил лоскут скальпа и умудрился вскрыть череп Маурисио специальным электрическим диском, вращающимся с бешеной скоростью. Извлек пулю. Все шло хорошо, пока на устройстве, регистрирующем сердцебиение, вдруг перестали появляться пики и пошла сплошная линия. Сердце остановилось!
Медикус выругался сквозь зубы. Однако он не был удивлен или разочарован. Очевидно, для него такой исход операции был предопределен с самого начала.
«Ну, это мы еще посмотрим!»
Теперь, не связанная куском металла в голове больного, я смогла провести ритуал Великого исцеления. Мы все-таки спасли его! Вернее, я. Я спасла. Ни к чему скромничать. Правда, не без помощи того язвительного медикуса.
Он привел меня в чувство, сделав инъекцию какого-то лекарства. Я отстраненно подумала: надо изучить, что это был за препарат. Обычно после ритуала я сутки лежала, не приходя в сознание. А сейчас даже что-то соображала. Но сил пока не было… Не хотелось даже шевелиться.
— Маурисио? — прошептала я.
— Он жив, — ответил за врача Гарсия, присев рядом. — Моя благодарность…
«Граница… безграничный», — догадалась я по смыслу, запоминая новое слово. Забавно. В этом мире моему дару тоже нашлось применение. Я снова лечу людей.
— Хорошо. Помогите мне встать, — сказала я и села с его помощью.
Я потянулась к постели и дотронулась до руки пациента. Да, он прав. Жив, здоров и просто спит. Маленькое чудо! Думаю, теперь мне не надо описывать тех убийц. Их несостоявшаяся жертва сделает это за меня. Я расслабилась и откинулась назад, расположившись на груди у господина Гарсии.
«Хм… живая подушка, Твиг?» Не стоило расслабляться раньше времени.
— Я могу ехать домой? — спросила я.
— Разумеется! — ответил Гарсия.
Через несколько дней состоялась перестрелка людей Гарсии и тех, кто напал на Маурисио. За мной заехали и посреди ночи подняли с постели, чтобы отвести на ту самую ферму, или, как они говорили, «ранчо». Господин Гарсия хотел, чтобы я вылечила его человека и еще одного из враждебной банды.
Если бы я знала, зачем он просит меня об этом, никогда бы не стала лечить! Его вылечили, чтобы допросить и с удовольствием еще раз убить. Он был одним из тех двоих, кто стрелял в Маурисио, но это не оправдывает их действия.
Гарсия меня не предупредил! После этого я поставила ему условие. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не лечу для того, чтобы человека после этого сразу же убили.
— Хм… А если не сразу? — мягко усмехнулся господин Гарсия, глядя на меня, как на неразумного ребенка.
«Смотря насколько не сразу, крючкотвор». Кажется, в этом мире нашелся тот, кто думал, как самый настоящий сид. Но и я поднаторела в словесных поединках.
— Если не сразу — говорите, когда будет это «не сразу». Я буду думать, лечить или нет, — сказала я, наконец сумев правильно построить фразу.
— Договорились.
Итак, я штопала порезы и лечила огнестрельные ранения преступников и помогала тем, кто не хотел прибегать к услугам официальной медицины. За это время «первая Твигги» прибыла в Паркер, провела там около двух месяцев и ушла в Рэнс.
Однажды я не справилась с искушением и издали пришла посмотреть на нее… на себя? Как странно говорить о себе как о постороннем человеке.
Как только комната «той Твигги» освободилась, я забрала ключи и вселилась туда. Мария даже не поняла, в чем подвох. Только спросила:
— Что случилось? Ты же говорила, что надолго уезжаешь.
— Все изменилось. Пришлось вернуться, — ответила я, забросила в комнату вещи и вошла следом.
В комнате ничего не изменилось. Только «та Твигги», преисполненная надежд, ушла, а я пришла. Слез уже нет, только горечь…
Постепенно обо мне узнали и другие члены общины. Первым был Мигель. Он однажды отозвал меня к себе в машину и напрямую спросил:
— Что у тебя за дела с Гарсией? Мне не нужны проблемы.
— Я доктор. Лечу его людей.
— Тогда ладно. Но… Твигги. Он очень… человек, — сказал Мигель.
«Опасный?» Знаю, знаю. А куда деваться? Мне осталось несколько месяцев, и я не хочу ссориться с местным преступным миром.
Мигель уловил идею, а, быть может, решил, что я нуждаюсь в деньгах, поскольку начал поставлять мне клиентов. Я не отказывала и не дорого брала за свои услуги. Отказала я лишь однажды, когда мне предложили нелегальное прерывание беременности. Кровь женщины имела некую особенность, которая могла помешать ей родить второго ребенка.
Обычно в таком случае первый же ребенок оказывался и последним. А прерывание или выкидыш сулили бесплодие. Однако убедить женщину и ее любовника не делать этого я так и не смогла.
Были и другие, не менее интересные случаи. Одну молодую женщину во время диагностики я посчитала беременной. Но Искры я не ощутила, да и «пульса беременной» тоже не было. В чем же было дело?
— Госпожа, с вашей кровью что-то не так. Ваш женский цикл в порядке? — решила я уточнить у самой пациентки.
Женщина заверила, что все в полном порядке. Однако она принимала какие-то местные лекарства, предотвращающие нежеланную беременность.
В результате я заинтересовалась репродуктивной медициной этого мира. Я по полдня проводила в библиотеке. Позже я купила себе устройство, выполняющее ту же функцию, что и считыватель кристаллов с Тета. Туда можно было загружать разные видеозаписи и тексты.
Я уже знала, что в этом мире довольно свободные нравы, но не осознавала, насколько. Женщины вступали в свободные связи с мужчинами, не особо опасаясь заболеть или забеременеть. Медицина помогала избежать проблем, оставив только удовольствие от «процесса».
Средства предохранения были самые разнообразные. Даже были устройства, которые вживлялись в тело и через определенный промежуток времени впрыскивали в кровь препарат или медленно рассасывались…
«Проклятье!»
Меня точно по голове ударило. Это было озарение и ужас осознания. Я поняла, что за странная вещь была внедрена у меня под лопаткой. Это было еще одной из моих странностей, вроде отсутствующего пупка. Я знала о предмете, но сочла, что это не опасно, и не трогала его.
«Я его не трогаю — и оно меня не трогает», — самый мудрый принцип невмешательства в медицине. Если не знаешь, что это, лучше не касаться.
Когда меня смотрел другой целитель в Рэнсе, он заметил те же признаки, что я — у местной женщины. Может быть, именно из-за этого я не могла родить ребенка в первом браке?
Так, все-таки, откуда я взялась? Почему со мной так поступили? Бросили в Рэнсе без памяти, беспомощную, как младенец. Лишили счастья материнства.
«Ты точно хочешь это знать, Твиг?»
Я попросила доктора Харпера с ранчо извлечь эту вещь у меня из-под кожи. Он удивился, но сделал. В кювете лежал маленький окровавленный кусочек плоти, покрытый соединительнотканной капсулой…
— Интересная штука. Откуда она у вас? — спросил он, стягивая перчатки.
Он машинально закурил и тут же затушил сигарету. Знал, что мне не нравится дым.
— Не знаю, — честно ответила я. — Но узнаю.
Плечо дергало, несмотря на обезболивающий эликсир, который я приняла. Я немного помедитировала, ускоряя заживление, и попросила доктора снять повязку и убрать остатки шовной нити, которая теперь только мешала ране зарастать.
— Зачем? Откроется кровотечение, — предупредил тот, но я настаивала.