Я плохой целитель? Наверное. Но его я бы не стала лечить, как Лорейна.
Сквозь сон я слышала, как Лорейн в соседней комнате разговаривает с кем-то по телефону. Он говорил, кричал, а потом заплакал. Но я уплывала в сон без сновидений, и мне было все равно…
На следующий день Лорейн был мрачен, как туча. Он больше не задавал вопросов. Мы молча игнорировали проблему, делая вид, что ничего не происходит.
Я попросила его перекрасить мне волосы. Цвет — белый с серебром, практически как моя естественная седина. Наверное, что-то такое было в моем голосе, так что он без разговоров согласился. Только ругался вполголоса. Очевидно, вытравить старую краску было непросто. Мне надо было вернуться в Ламару такой же, какой меня помнили.
Накануне отъезда сосед кратко поинтересовался:
— Во сколько выезжаем?
— Завтра на рассвете. Думаю, в пять часов будет в самый раз, — ответила я.
— Твигги, тебе точно не нужна помощь? — спросил он.
— Нет. Просто довези меня до места, и все, — сжала я его руку. — И еще… Можешь свозить меня в одно место?
Я объяснила, как добраться до сарая. После работы мы поехали туда и выпустили всех грызунов. Они с писком засуетились и разбежались кто куда.
— Ну и ну! Это все твои? Зачем тебе столько? — удивился Лорейн, глаза и нос которого подозрительно покраснели.
— А для чего обычно заводят крыс?
Лишь одна крыса по кличке Феликс не желала покидать темницу.
— Ну, что же ты? Иди!
Розовый нос с вибриссами обнюхал мои пальцы, и зверек, помогая себе коготками, не спеша перебрался ко мне на плечо.
— Кажется, он хочет остаться, — сказал Лорейн.
— Возьмешь его к себе?
— Ни за что! — с этими словами он оглушительно чихнул и полез в сумочку за бумажным платком.
Крысу пришлось взять с собой. Ночь Лорейн кое-как перенес, но из своей комнаты не показывал носа.
— Ну, что, Феликс? Хочешь отправиться в путешествие? — спросила я.
Я прикинула, сколько всего мне придется тащить, и вздохнула. И еще раз пожалела о своем безразмерном кофре, который облегчал мне жизнь. Одна только сумка с книгами оттягивала руки до земли. А в другой руке — клетка с крысой. Одежду и обувь я решила оставить тут.
Крыса любознательно изучила новое место обитания и была водворена в клетку, где ее ждали еда и вода.
Утром Лорейн увозил меня из города. Перед глазами мелькали знакомые места, которые я больше никогда не увижу. По крайней мере, я надеялась на это. Мы снова заправились и покатили дальше.
Машина остановилась, и мы вылезли.
— Что теперь? — спросил Лорейн.
— Теперь прощай, — я приподнялась на цыпочки, крепко обняла его и поцеловала в щеку, пахнущую пудрой.
— Тебя кто-то заберет? Может быть, подождать? Куда ты поедешь?
— Не стоит. Помнишь тот фильм, который мы смотрели? Про девочку и волшебника? — напомнила я. — Где-то там, за радугой… Они еще весь фильм пели.
— А, это! Помню. Книга лучше.
— Я отправляюсь туда.
Я не знала, как еще объяснить то, что сейчас произойдет. Потом я взяла вещи, отошла на безопасное расстояние, чтобы никого не затянуло в портал, и активировала артефакт перехода. Помахала рукой другу и покинула этот мир.
Когда туман закончился, я увидела нужные врата. Артефакт перехода вел меня к освещенному кругу. С моим приближением он увеличился, и появилась знакомая картинка летней степи и города вдали.
Я шагнула в проем и остановилась. Эй, ушастый гигант! Где же ты?
— Здесь кто-нибудь есть? — спросила я. — Долго мне ждать?
В одну секунду меня окружили до сих пор замаскированные в траве и земле воины. Это настоящий талант так прятаться! До сих пор я думала, что только лесные ильвы умеют быть столь незаметными. А вот и ушастый зверо-сид!
— Женщина, снова ты! — сказал он.
— Эй! Не надо, — сказала я на высоком наречии, когда он ухватил меня за ворот. — Я и так пойду с вами, данна.
Гигант отпустил. На его огромном лице промелькнуло удивление, а затем он принюхался и молниеносно выхватил у меня из рук клетку с крысой.
— Феликс!
— Человечка, зачем тебе крыса? — спросил гигант.
— А зачем она вам? — спросила я. — Надеюсь, у вас нет дурных намерений, данна.
Кто его знает. Вдруг он захочет отобедать крысой? Не смертельно, но неприятно. Эта крыса была самой смышленой из всех и жила дольше обычного. Пара моих экспериментов прошла успешно. Я решила еще немного понаблюдать за ней.
Гигант подцепил пальцем дверцу клетки и извлек крысу, которая, ничуть не смущаясь, шустро полезла по руке незнакомца.
«Предатель!» А я-то переживала за него. Гигант и крыса молча познакомились друг с другом, и этот интерес был далек от гастрономического. Наконец зверо-сид протянул крысу мне обратно. Я не стала благодарить.
— Ах… вот и ты. Полезай обратно, — сказала я крысе и засунула ее в клетку.
Меня повели в ставку императора. В этот раз мне не пришлось долго ждать. Он прибыл, весь взмыленный и разгоряченный, ворвался в шатер и уставился на меня.
— Как такое возможно?!
— И это все, что вы можете сказать, повелитель? — примирительно сказала я. — Хьюго меня упустил в междумирье, но я вернулась. Разве вы не рады?
— Я… знаю. Он рассказал, — оскалился мужчина.
«Похож. Похож!»
— Не судите его строго, — продолжила я. — Надеюсь, вы не наказывали его за случившееся.
Белые полы плаща плеснули в стороны. Он шагнул ко мне и поднял. Вскинул на руки и понес к выходу. Я окунулась в знакомый аромат. Пахло степью, металлом, лошадьми и им самим.
— Мои вещи! — вдруг вспомнила я.
— Их доставят позже.
— А крыса? Кто ее будет кормить?
— Какая крыса? — остановился император.
— Моя. Ее зовут Феликс, — ответила я и добавила. — Он привык, что его всегда вовремя кормят.
— Ладно, — вздохнул император. — Заберем все с собой. Сейчас. И крысу тоже.
Кажется, он немного начал привыкать ко мне. Это радовало.
Глава 31
Обычные люди сначала не могут понять, почему для целителя так важен какой-то сухой веник и ворох исписанной каракулями мятой бумаги… или крыса. Когда Ма наводила порядок дома, я прятала от нее все ценные вещи. На мой взгляд ценные. Потом она привыкла. Магда, с которой я делила повозку — тоже. А с Дине вообще повезло: она с самого начала беспрекословно меня слушалась и не трогала вещи госпожи.
С мужчинами было сложнее. Им всегда надо знать, зачем да почему! Эйвинд однажды просто устал вникать и выделил мне отдельную пристройку для целительских дел. Рейвен благоразумно не лез. Хотя, по правде сказать, у него не было особой возможности погрузиться в мою жизнь. У нас впереди не было вечности…
Император тоже принял как данность мое странное требование, даже не пытаясь понять причину. Хотя, быть может, этому способствовало общение с императрицей? Не знаю. Главное — результат.
— Ваше величество? — заговорила я, пока мы ехали.
Я сидела на лошади позади него, крепко обняв за талию. За нами ехала пара преторианцев из личной гвардии императора. Один из них вел на привязи нагруженную моей поклажей смирную лошадку.
— Что?
— Как прошли переговоры?
Наездник резко осадил лошадь, и меня тряхнуло.
— Переговоры зашли в тупик, — ответил он. — Согласны только илонцы, но не сиды. Лучше бы вам было вернуться позже. Или совсем не являться сюда.
Непонятно. Он ведь жизненно заинтересован в том, чтобы я сошлась с Рейвеном. А теперь не хочет ему уступать. Где логика?
— Почему? — спросила я императора. — Разве вы не этого добивались? Посланник сидов обратил свой взор ко мне.
— Вы не понимаете. Я хочу что-то получить, а не отдать!
С этими словами он сжал бока лошади, и мы быстро помчались к городу. Когда мы подъезжали, уже смеркалось. У замка император спешился и спустил меня с лошади. К нам тут же подбежал слуга и увел лошадь, взяв ее под уздцы.
— Что теперь, ваше величество?
— Ступайте к себе в покои. Служанки помогут вам собрать вещи, — ответил он. — Утром вы и другие мирные жители отступите на восток. Обозу хватит одного дня, чтобы удалиться на достаточное расстояние.
Вдруг я поняла, как сильно он устал. Он знал, что битва будет тяжелой, но не забывал о простых людях. Решил биться до конца, несмотря на то, что лишился основного союзника.
— Значит… все? — спросила я.
— Все. Отступать некуда. Дальше только Хефе Примо и провинции.
Значит, я уеду на рассвете, а он останется, чтобы биться за наше общее будущее. За то, чтобы Империя осталась существовать в том виде, в каком я ее помню. И я ничем не могу помочь. А раз так — надо ехать. Я пока еще не утратила чувство самосохранения.
Повелитель не должен отвлекаться, спасая жизни мирных жителей. Его дело — война.
— Ладно. Вещи я соберу, — согласилась я. — Но я могу прийти к вам позже? Нам надо поговорить.
— Хорошо.
Внезапно я ощутила колебание Силы. Одновременно браслет у меня на руке слегка нагрелся, и от него потянулись видимые только внутренним взором нити.
«Что вообще происходит?»
Одна нить дрожала сильнее, напоминая туго натянутую струну, и я на пробу потянула за нее. Другой конец скрывался где-то в недрах замка. Где-то там кто-то смотрел на нас. Наблюдал из укрытия за нашим появлением и, возможно, даже слышал наши слова. Мне не понравилось это вмешательство, и я резко дернула за нить. Надеюсь, это причинило неудобство наблюдателю.
— Ваше величество, мы не одни, — сказала я.
— Я понял.
Он тоже смотрел на браслет. Протянул к нему руку и шевельнул пальцами, перебирая «струны». Потом Джедия молча стянул украшение с моего запястья и крепко сжал в кулаке. Смял и согнул металл. Магией Смерти заставил позеленеть и покрыться патиной. «Струны» полопались с призрачным звоном и исчезли вдали, ударив того… другого. Кто бы там ни был, на другом конце связи.
— Вот так, — сказал император. — Теперь мы точно одни. Вы довольны,