Со временем становилось только хуже. Харрисон вернулся к обычному писательскому графику, и снова посыпались жалобы на мою работу и детей. Я старалась не думать о Роджере Макадамсе, который, по словам другого агента из нашей конторы, пока отказался от поиска квартиры. Я подумала, не связано ли это со мной, и каждый день еле сдерживалась, чтобы ему не позвонить. За сентябрем наступил октябрь… И вдруг однажды ни с того ни с сего позвонила Элиз.
– Ваш отец сегодня утром ненадолго уезжает, – сообщила она. – И я решила, что вы не откажетесь заглянуть ненадолго, пока его нет.
– С удовольствием, – согласилась я, пока сиделка не передумала.
– Приезжайте через час.
Ровно через час я подъехала к дому. Элиз ждала меня в дверях. Волосы у нее были красиво уложены, словно только что из парикмахерской, а одета она была в обтягивающие кожаные брюки и дорогую на вид белую шелковую блузку. Не самая подходящая униформа для человека, работа которого заключается в готовке и уборке. Скорее облик обеспеченной хозяйки дома. Я подумала, не оделась ли Элиз так специально, чтобы донести до меня что-то. Но потом я решила не обострять: нет смысла снова гладить кого-то против шерсти.
«Ты это умеешь», – раздался в голове голос Харрисона.
– Спасибо, что позвонили, – сказала я вместо этого.
Элиз впустила меня в прихожую.
– Я надеялась немного прояснить ситуацию между нами.
– Хорошая идея. – Неожиданно мне стало ясно: несмотря ни на что, я скучала по ней. – Только схожу наверх и поздороваюсь с мамой.
– Ее там нет, – заявила Элиз, едва я повернулась к лестнице.
– Что?
– Ваш отец повез ее смотреть, как желтеют листья.
«Что?!»
– А… Я просто думала…
– Давайте пройдем на кухню. Я как раз сварила кофе, и еще осталось немного яблочного пирога.
Я прошла за ней на кухню и села возле столика, стараясь понять, что происходит. Я-то думала, меня пригласили повидать маму, но, судя по всему, ошиблась.
– Мне не нравится, что вы в ссоре с отцом, – начала Элиз. – И не могу отделаться от чувства, что отчасти тут есть и моя вина. Я вовсе не собиралась создавать проблемы, и мне очень-очень жаль, что так вышло.
Я кивнула, не зная, что ответить.
– Мне тоже очень жаль, – наконец сказала я, осознав, что это и в самом деле так.
– Вам вовсе не за что извиняться, – успокоила меня Элиз. – Вы наверняка были потрясены, поняв, что ваш отец и я… ну, вы понимаете. Поверьте, я вовсе этого не планировала. Просто так случилось. Вик был очень одинок, да и, честно говоря, я тоже…
– Ясно, – перебила я, не желая слышать подробности и отчаянно стараясь проявить великодушие. – Просто…
– Не нужно ничего объяснять. – Элиз налила мне чашку кофе, добавив ровно нужное количество сливок и сахара, и подвинула вместе с блюдцем ко мне, а сама опустилась на соседний стул. – А потом вы нашли ее серьги…
– Я не планировала устраивать обыск. Просто увидела у вас в шкафу мамину блузку и…
– Боже! – перебила Элиз. – Неудивительно, что вы решили, будто я подворовываю. Нет. Я увидела, что эта блузка валяется мятая в шкафу вашей мамы и унесла ее вниз, чтобы погладить. Просто не успела повесить обратно. Ах вы, бедняжка. Это все объясняет.
Я пила кофе, не зная, что делать дальше. Понять причину происходящего – одно дело. Позволить этому продолжаться – совершенно другое. Как мне казалось, Элиз никак не может продолжать ухаживать за мамой и при этом спать с отцом.
– Я понимаю, что больше не могу здесь работать, – сказала она, словно прочитав мои мысли. – Уже начала собирать вещи.
Я кивнула.
– Отец в курсе?
– Еще нет.
– Не знаю, что и сказать. Мне очень жаль, что все вышло именно так.
– Я все понимаю. Поверьте.
Элиз медленно встала, подошла к раковине и открыла шкафчик под ней. Оттуда она достала прозрачный пакет и положила его на стол передо мной. Внутри лежали все украшения моей мамы.
– Это должно быть у вас, – сказала Элиз. – На всякий случай. Вдруг следующая сиделка окажется не такой честной. Здесь все, включая часы Картье и те серьги. Я не имею права оставить их себе. Они принадлежат вам.
– Спасибо, – пролепетала я, убирая пакет в сумочку и вставая. – Вы же знаете, что отец будет злиться.
– Сначала – да. Но он успокоится. Ваш отец – сильный человек.
– Да, он такой.
Мы некоторое время стояли молча. Я поняла, что еле сдерживаю слезы.
– Что вы ему скажете?
– Не беспокойтесь, – отмахнулась она и обняла меня на прощание. – Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.
Глава 28
Полиция приехала вечером.
Мы только сели ужинать готовыми макаронами с сырным соусом.
– Ей-богу, Джоди, – протянул Харрисон, – не стоило так себя утруждать…
Тут он услышал машину, подъезжающую к дому.
– Это еще кто? – обернулся ко мне муж, словно внезапное вторжение было как-то связано со мной. – Наверняка твоя сестрица, – ответил он на собственный вопрос.
– Там полиция, – сообщила я, выглянув в окно, и пошла к двери.
– Полиция? – переспросил муж и пошел за мной; Сэм и Дафни тоже потянулись следом. – Что здесь нужно копам? Дети, вернитесь к столу, – скомандовал Харрисон.
– Тебя арестуют, папа? – спросил Сэм.
– Нет, конечно. Наверное, ошиблись домом.
Домом они не ошиблись.
– Джоди Бишоп? – спросил старший из двух полицейских, стоявших на пороге.
– Да?
– Я сержант Станковски, а это сержант Льюис, – произнес он, представляя младшего напарника, который был настолько же черен, насколько Станковски был бел. – Разрешите войти?
Сначала я испугалась, что произошла авария и отец с мамой получили серьезные травмы или того хуже, когда ездили утром любоваться природой. Отец был далеко не лучшим в мире водителем. За рулем он вел себя так же агрессивно, как и в жизни, и редко уступал дорогу. А если учесть его любовь к быстрой езде, дело легко могло закончиться бедой, хоть папа и хвастался, что за шестьдесят лет вождения с ним не случалось ничего серьезнее штрафа за превышение скорости. Неужели его везению настал конец?
– Случилась авария?
– Нет, – покачал головой Льюис, – никакой аварии. Мы можем войти?
– Тогда в чем проблема? – спросил Харрисон, когда мы отошли, впуская полицейских в дом.
Станковски глянул в сторону столовой, где с широко раскрытыми глазами сидели Сэм и Дафни.
– Привет! – помахал рукой коп.
– Вы приехали нас арестовать? – спросил Сэм.
– А вы что-то нарушили?
– Нет, – ответил мой сын, хотя по тону чувствовалось, что он в этом не совсем уверен.
– А вы, юная леди? – поинтересовался Льюис. – Уж больно вид у вас хулиганский.
– Я не хулиганка! – запротестовала Дафни. – Я сладкая очаровашка!
– Безусловно, так и есть, – рассмеялись полицейские.
– Она отказывается есть овощи! – наябедничал Сэм.
– Так, дети, хватит болтать. Доедайте и идите наверх, – распорядился Харрисон, проводя полицейских в гостиную. – Вы по какому вопросу?
От предложения присесть гости отказались.
– Просим прощения, что отрываем вас от ужина, но поступила жалоба, – произнес Станковски.
– Жалоба? Что за жалоба? – Я удивленно смотрела то на полицейских, то на мужа; неужели я «погладила против шерсти» кого-то из соседей? – О чем? От кого?
– Вам знаком некий мистер Виктор Дандас? – спросил Льюис, заглянув в блокнот.
– Да. Это мой отец. Вы сказали, что никакой аварии не произошло. У него все в порядке?
– В полном порядке.
– Не понимаю…
– Он утверждает, что сегодня утром вы были в его доме. Это так?
– Да.
– Не расскажете нам, что там произошло?
– В каком смысле «что произошло»? Ничего не произошло. Я заезжала навестить маму – у нее Паркинсон. Но оказалось, что отец повез ее на прогулку, поэтому я немного поговорила с сиделкой. Мы выпили кофе, и я ушла.
– Вы ничего не брали с собой, когда уходили?
– Прошу прощения?
– По словам вашего отца, вы скрылись со всеми драгоценностями матери.
– Я скрылась?.. Что?! – только и смогла выдавить я.
Отец вызвал полицию, чтобы обвинить меня в воровстве?!
– Мистер Дандас не намерен выдвигать обвинения, – поспешил пояснить Льюис. – Он просто хочет вернуть драгоценности. Он попросил нас оказать любезность и заехать к вам на разговор.
– Я не крала драгоценности!
– Они находятся у вас? – спросил один из полицейских.
Я была в таком шоке, что уже не различала, кто из них говорит. Голова кружилась, макароны с сыром в животе грозили попроситься обратно.
– Они наверху, – пробормотала я. – Но я их не крала. Мне их отдала Элиз.
– Вы говорите о сиделке, Элиз Вудли?
– Да. Отец отдал ей серьги моей матери, и ей показалось, что принимать такой подарок неправильно. Она сказала, что я должна забрать мамины драгоценности себе. На хранение. Она сама сложила все в пакет. Поговорите с Элиз, – предложила я. – Она подтвердит.
– Мы с ней говорили.
– Тогда вы все знаете…
– Она подтверждает слова вашего отца.
– Что?! Нет! Как это подтверждает?..
– Она говорит, что вы неожиданно приехали и потребовали встречи с матерью…
– Нет, это не так. Она сама позвонила мне и пригласила приехать.
– Зачем ей вас звать, когда ваших родителей нет дома?
– Она сказала, что хочет прояснить ситуацию…
– Прояснить ситуацию?
– Возникли некоторые проблемы, – пробормотала я, не желая вдаваться в подробности.
– Вас расстроило, что отец подарил ей серьги матери, – произнес Льюис.
– Да, помимо прочего.
– Вы обвинили ее в том, что она спит с вашим отцом.
– Она и в самом деле спит с моим отцом! – прошипела я. – Но сегодня утром я ее ни в чем не обвиняла. Более того, она сама подняла эту тему. Извинилась, сказала, что все понимает, что должна уехать и уже начала собирать вещи и что я должна забрать драгоценности.
– На хранение.
– Да.
– По словам Элиз Вудли, – Станковски снова заглянул в блокнот, – вы явились в дом неожиданно и обвинили ее в том, что она спит с вашим отцом. Она попыталась разрядить ситуацию и предложила кофе и кусок пирога, на что вы согласились, но потом попросили разрешения воспользоваться ванной. Миссис Вудли пошла на кухню ставить кофе, а спустя несколько минут услышала, как хлопнула входная дверь. Она предположила, что вы передумали и ушли. Только после возвращения вашего отца, когда она рассказала ему о вашем визите, они обнаружили, что драгоценности вашей матери пропали.