– Какого черта? – пробормотал Харрисон рядом со мной.
– Алло?
– Трейси? – произнес отцовский голос.
– Папа! – воскликнула я.
– Трейси, – повторил он.
– Нет, папа, это Джоди, – поправила я, слишком усталая, чтобы обидеться. – Что случилось?
– Джоди?
– Да, папа. Это Джоди. Что случилось?
– Что там у вас? – пробормотал Харрисон рядом со мной.
– Что тебе нужно? – спросил отец.
– Папа, это ты мне звонишь.
– Я тебе звоню?
– Ну да, ты еще думал, что звонишь Трейси.
– Да?
– Все в порядке? Мне приехать?
– Что ты такое говоришь?! – заворчал Харрисон. – Уже за полночь! Никуда ты не поедешь.
– Где Элиз? – спросила я отца.
– Твоя мать в постели, спит.
– Папа, мама умерла, – напомнила я настолько мягко, насколько могла.
– Вик! – услышала я голос Элиз. – Вик, где ты? Ради бога! Что ты делаешь в шкафу? С кем ты разговариваешь? Алло? Кто это? – спросила она в трубку.
– Это Джоди. Что происходит?
– Иди спать, милый, – услышала я, как она обращается к отцу. – Вот так, любимый. Я сейчас приду.
– Что происходит? – снова спросила я.
– Ничего, – спокойно ответила Элиз. – У вашего отца иногда бывают помутнения сознания, когда он принимает снотворное. Вот и все.
– А с каких это пор он стал принимать снотворное?
– С тех пор, как у него появились проблемы со сном.
– Он всегда был против того, чтобы пить лишние таблетки, – возразила я.
– Иногда такие вещи необходимы, – ответила она.
– Кому? – спросила я.
– Элиз! – услышала я голос отца.
– Уже иду, дорогой! Все хорошо, Джоди. Простите, что он вас побеспокоил. Ложитесь спать. Все хорошо, – повторила она и положила трубку.
«Все хорошо, – повторила про себя я, ложась обратно. – Все хорошо. Все хорошо».
С утра позвонила Элиз.
– Я просто хотела извиниться за прошлую ночь, – сказала она. – Уверена, отец не собирался вас тревожить.
– Я могу с ним поговорить?
– Он все еще спит. У него выдалась тяжелая ночь.
– У всех нас выдалась тяжелая ночь.
– Такое случается в его возрасте, – сказала Элиз, и я практически увидела ее улыбку. – Кстати, о возрасте… В следующую субботу вашему отцу исполняется восемьдесят, и я хотела бы пригласить всех вас на ужин.
– Замечательно, – ответила я, хотя думала совершенно иначе.
И все же подобные приглашения стали в последнее время редкостью, а теперь у меня будет возможность повидаться с отцом, самой понаблюдать за его поведением, а то и поговорить с ним наедине.
– Замечательно, – сказала она, воспользовавшись моим же словом. – Я позвоню Трейси. В шесть часов?
– Хорошо.
– Тогда до встречи.
Глава 57
– Господи! Что мне делать с волосами? – взвыла я, глядя в зеркало в ванной, и увидела в отражении, как муж качает головой у меня за спиной.
– А что не так? – спросил он.
– Выглядят ужасно.
– Да как всегда.
Я не знала, смеяться или плакать, поэтому засмеялась сквозь слезы.
– Не понимаю, почему ты так расстраиваешься, – заметил Харрисон. – Вполне прилично выглядишь.
– «Прилично» – это не совсем то, на что я надеялась.
– Господи… Мы идем всего лишь на семейный ужин. Что-то не припомню, чтобы ты так беспокоилась из-за моего ежегодного барбекю.
Я вышла из ванной и плюхнулась на кровать. «Ну вот, началось», – подумала я. Харрисон все еще злился из-за того, что день рождения отца вынудил его на неделю перенести барбекю. Интересно, на кого из учеников он собирается произвести впечатление на этот раз? Но от этой мысли я отмахнулась, сочтя ее ненужной и даже жестокой. К тому же у меня были более серьезные поводы для беспокойства. Как я ни пыталась убедить себя, что сегодня будет «просто семейный ужин», меня терзали подозрения, что все это – лишь предлог для очередной бомбы, которую подложит мне Элиз. Я снова потянулась к волосам. Во всяком случае, я хотя бы буду неплохо выглядеть в тот момент, когда произойдет взрыв.
Меньше всего мне хотелось выслушивать замечания по поводу своего усталого и бледного вида. Поскольку волосы оставались одной из тех редких вещей в жизни, которые я хоть как-то могла контролировать, на них я и решила сосредоточить усилия. Если удастся привести шевелюру в порядок, то, может быть, и остальная жизнь каким-нибудь волшебным образом наладится.
– Мамочка! – В спальню с криком ворвалась Дафни, как всегда восхитительная в нарядном розовом платье. – Ты уже готова?
– Почти, – сказала я. – Нужно только прическу поправить.
– А что не так?
– Все нормально, – ответил Харрисон, подхватывая Дафни на руки. – А где твой брат?
– Смотрит видео в Сети.
– Отлично, – буркнул муж и, глядя на меня, разочарованно покачал головой.
В этот момент у него в кармане пиликнуло входящее сообщение на телефоне, и он поспешил опустить дочку на пол.
– Сбегай за Сэмом. Скажи, чтобы вылезал из Сети. Нам через пару минут выходить.
Дафни уже почти выскочила из комнаты, но остановилась и подбежала ко мне, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, чтобы разглядеть мои своенравные локоны. Потом она медленно подняла руки, убрала от лица несколько прядей, еще несколько заправила за уши и отступила, чтобы посмотреть на дело рук своих.
– Прекрасно! – провозгласила она. – Иди погляди!
Я вернулась в ванную и посмотрела на свое отражение. Хотя «прекрасно» и было, наверное, преувеличением, пришлось признать, что внешний вид определенно улучшился.
– Спасибо, куколка! – поблагодарила я и увидела, как лицо Дафни расцветает в улыбке.
– Сэмми! – раздался через пару минут ее крик. – Папа сказал вылезать из Сети! Нам через пару минут выходить!
Я разгладила подол платья в бело-синюю полоску и поправила золотые серьги-обручи, решив, что и так сойдет.
– Ладно, – сказала я и глянула на Харрисона, который закончил набирать ответное сообщение и положил телефон в карман брюк. – Кто там?
– А, пустяки, – ответил муж.
Я решила не настаивать.
– Как я выгляжу?
– Нормально.
Опять не совсем тот ответ, на который я надеялась.
– Ты готова? – спросил Харрисон.
Я кивнула.
– Ну, тогда поехали.
Мы стояли на светофоре, когда на телефон Харрисона пришло еще одно сообщение. Муж быстро достал телефон из кармана, пробежал глазами сообщение и положил трубку на свое сиденье. Спустя несколько секунд телефон пиликнул снова.
– Кто там тебя домогается? – спросила я, не обращая внимания на тихий голосок в голове, советовавший промолчать.
– Пустяки.
– Явно не такие уж и пустяки.
Словно предчувствуя беду, дети на заднем сиденье начали ссориться.
– Сэм! Дафни! Потише! – рявкнул Харрисон.
– Папа пытается вести машину, – добавила я, и в этот момент загорелся зеленый свет. – Какие-то проблемы? – спросила я, когда мы тронулись с места.
– Ладно, слушай. Не хотел тебя расстраивать…
– С чего мне расстраиваться? Это из-за моего отца?
– Почему все обязательно должно быть связано с тобой? – покачал головой муж.
– Прости. Я не хотела… В чем дело? Почему ты считаешь, что я расстроюсь?
– Меня попросили организовать серию семинаров в конце августа…
– Это же отлично! – перебила я.
– …В Принс-Эдвард-Каунти.
– В Принс-Эдвард-Каунти? – переспросила я, отчаянно стараясь не замечать имени Рен, замерцавшего крупными буквами у меня в мозгу, и ее милого личика в обрамлении идеальных волос. – Но ты же был там в прошлом году.
– На этот раз все немного по-другому, – пояснил Харрисон. – Видимо, я имел такой успех, что они решили расширить программу и устроить целую неделю лекций и прочих мероприятий. Они просят меня самого разработать план и дают полную свободу выбора событий и гостей.
– Звучит грандиозно.
– Так и есть.
– Но не поздновато ли пытаться организовать все сейчас?
– Вообще-то, – ответил он после короткой паузы, – я уже некоторое время этим занимаюсь.
– В каком это смысле «некоторое время»? Давно?
Харрисон замялся.
– Примерно с прошлой осени.
– С прошлой осени? И ты только сейчас мне об этом говоришь?
– Хотел сказать раньше, но со всеми вашими семейными передрягами просто не было подходящего времени.
– То есть это я виновата, что ты мне не сказал?
– Я не говорю, что кто-то виноват, – возразил он. – Просто так получилось. Господи, ну почему ты всегда ищешь виноватых?!
– Я не всегда… – Тут я умолкла, заметив, что на заднем сиденье вдруг стало тихо, и припомнив старую мудрость: дети любят слушать то, что им слушать не полагается. – Полагаю, Рен имеет какое-то отношение к этому… как ты там назвал? – осторожно спросила я, понизив голос.
– Я бы назвал это потрясающей возможностью, – ответил Харрисон. – И да, Рен мне помогает. Вот и еще одна причина, по которой я ничего не сказал тебе раньше. Ты всегда страдала паранойей в отношении Рен.
– Я не страдаю паранойей.
– А что такое паранойя? – спросил Сэм с заднего сиденья.
– А что такое Рен? – спросила Дафни.
– Мы с мамой обсуждаем вопрос, который вас не касается, – отрезал Харрисон.
– Вы ссоритесь? – насупилась Дафни.
– А нас ругаете, когда мы ссоримся, – добавил Сэм.
– Мы не ссоримся, – ответили мы с мужем в один голос.
– Так это Рен тебе пишет? – спросила я, когда прошло несколько секунд и дети вернулись к собственным распрям.
– Ладно… Да, это Рен, – процедил Харрисон сквозь зубы. – Она очень обрадовалась, что один из писателей, с которым я предложил связаться, только что с радостью принял предложение поучаствовать. Это очень большая удача, все в полном восторге, и она поспешила сообщить мне.
Я кивнула, услышав последнюю новость.
– Говоришь, семинар состоится в конце августа?
– На последней неделе, да.
– И тебя не будет всю неделю?
– Конечно.
– Полагаю, Рен тоже поедет? – спросила я, стараясь держаться как можно спокойнее.