Я позволила мужу отвести себя из кабинета обратно в спальню и с облегчением почувствовала, как он лег рядом и прижался ко мне, лениво положив руку мне на бедро.
Через десять минут ровное дыхание подсказало мне, что Харрисон уснул.
Еще через десять минут я осторожно выбралась из его объятий, встала и вернулась к нему в кабинет.
Я не стала закрывать дверь и включать верхний свет. Мне хватало света с улицы, поэтому не составило труда усесться за стол и вывести компьютер из спящего режима.
На экране сразу появилась яркая обложка книги «Идет сновидец». Я сама точно не знала, что ищу, но инстинкт подтолкнул меня к изображению почтовой марки в панели инструментов внизу экрана, которое обозначало электронную почту Харрисона.
Я нажала на него, и через несколько секунд передо мной развернулся длинный список последних входящих писем: от редактора, от разных магазинов, от благотворительных организаций, собирающих пожертвования, от восторженных поклонников.
В основном – от одной особенно восторженной поклонницы.
При виде ее имени у меня сдавило горло.
Рен Питерсон
Re: Скучаю!
Дорогой Харрисон. Считаю дни до нашей встречи. Каждые сутки кажутся вечностью. Не могу дождаться конца лета, чтобы мы…
Рен Питерсон
Re: Поздравляю!
Дорогой Харрисон. Поздравляю, что тебе удалось пригласить Грегори Маркуса выступить у нас. Все так рады, и получится…
Рен Питерсон
Re: Ты лучше всех!
Дорогой Харрисон. Прошлый вечер был просто великолепен. Очень приятно познакомиться с твоим другом Джоном. Не терпится снова встре…
Рен Питерсон
Re: Багровые небеса!
Дорогой Харрисон. Я очень рада, что тебе понравилось мое предложение изменить название новой книги на «Багровые небеса». Мне она…
– О господи… – простонала я, покосившись в сторону двери кабинета и втайне надеясь, что появится Харрисон и даст объяснение, в правдивости которого я как-нибудь постараюсь себя уверить.
Мол, Рен – просто одержимая поклонница, вообразившая себе мир, в котором они любят друг друга, а он подыгрывает ей только до тех пор, пока не кончится лето, с которым закончатся и его обязательства по организации фестиваля…
Но тут я увидела это:
Рен Питерсон
Re: Фотки из Уистлера!
Дорогой Харрисон. Думаю, ты кайфанешь с этих фоток из нашей волшебной поездки. Ты просто красавчик, как и всегда…
Я щелкнула на письмо, чтобы просмотреть его полностью.
– Боже правый! – прошептала я, когда на экране появились полдюжины фотографий моего мужа с его бывшей ученицей, фоном которым служили великолепные горные пейзажи Уистлера.
Вот они стоят в очереди на фуникулер, обняв друг друга за талию. Вот гуляют по одной из многочисленных троп в окрестностях Уистлера. Вот завтракают в постели.
– Боже! Боже! Боже!
Но как бы меня ни шокировали эти селфи, признаюсь, я не слишком удивилась. Какая-то часть меня подозревала… Нет, какая-то часть меня знала об их романе с самого начала. Теперь мне оставалось ответить только на один вопрос: что я собираюсь с этим делать.
Глава 60
Хотелось бы мне сказать, что я тут же ворвалась в спальню и набросилась на Харрисона, вытолкав его из постели, а потом и прочь из дома. Но, конечно же, ничего подобного я не сделала.
Вместо этого я сидела в темноте, пока компьютер снова не ушел в спящий режим и экран не почернел. Я тут же нажала клавишу на клавиатуре, чтобы его разбудить, и снова столкнулась лицом к лицу с неопровержимыми доказательствами измены мужа. И продолжала сидеть, глядя на внушающие ужас фотографии мужа с молодой любовницей, пока компьютер опять не решил уснуть, после чего я разбудила его опять.
И опять.
И опять.
Мне нравится считать, что в тот момент я обдумывала варианты действий, но, по правде говоря, не уверена, что тогда я вообще о чем-нибудь думала. Я была слишком ошарашена, чтобы мыслить ясно, слишком опустошена, чтобы злиться, слишком устала, чтобы предпринять хоть что-то.
Как ни странно, в глубине души я чувствовала еще и облегчение.
Харрисон заставлял меня считать, будто все наши проблемы – это моя вина. «Ну почему ты вечно ищешь виноватых?!» Ему еще и хватало наглости выговаривать мне! И хотя я, конечно, была готова взять на себя часть вины за проблемы нашего брака, эти письма доказывали, что вина лежит не только и не столько на мне. Я не спятила. Не страдала паранойей. Не видела то, чего нет. Не перегибала палку перед лицом угрозы, которой не существует. Мои тревоги были реальными, мои подозрения – оправданными, а инстинкты – здравыми.
У моего мужа роман с бывшей ученицей, который тянется уже много месяцев. Харрисон повез ее в Уистлер через считаные дни после смерти моей матери, развлекаясь с подружкой под видом исполнения рабочих обязательств и зная, что мне не помешала бы его поддержка дома. Он взял Рен с собой на встречу со старым знакомым писателем и даже имел наглость злиться на меня, когда я опоздала домой на полчаса.
Кто знает, сколько раз они встречались за последние несколько месяцев или сколько еще людей в курсе их связи. Эти письма подтверждали, что Харрисон врал мне большую часть прошлого года, а то и дольше.
Мысленно я вернулась ненадолго в прошлое, вспоминая всех привлекательных молодых женщин, записывавшихся на курс мужа за последние пять лет. Женщин, которых я приветствовала в своем доме на ежегодных барбекю. Скольких из них он соблазнил своим очарованием и известностью? Я сомневалась, что Рен была первой любовницей Харрисона. Сколько еще улик я найду, углубившись в письма прошлых лет?
Я тряхнула головой, решив больше не терзать себя. У меня на руках были все необходимые свидетельства, чтобы доказать: мой муж – обманщик и изменщик.
«Как и мой отец», – вдруг поняла я и невольно вскрикнула.
Крик отразился от стен и вылетел в коридор. Мой взгляд метнулся к двери кабинета. Вдруг проснется Харрисон? Я задержала дыхание, с облегчением поняв по стоявшей тишине, что он по-прежнему спит.
– Я вышла замуж за собственного отца, – прошептала я безразличным стенам, понимая, что по крайней мере часть моего нежелания ворваться в спальню и закатить мужу скандал связана с тем, что мне не хочется повторять путь матери. Сколько ночей я пролежала в кровати, слушая их яростные ссоры, злые обвинения матери, лживые отрицания отца? Меньше всего мне хотелось, чтобы мои дети переживали ту же травму. Мне было невыносимо представлять их дрожащими в кроватях, закрывающими уши ладонями в тщетной попытке заглушить шум нашего бушующего гнева и отчаянно молящимися о том, чтобы ссора прекратилась.
Как я могла оказаться такой дурой и угодить в ту же омерзительную ловушку?
«Мама хотя бы не сдалась без боя», – решила я, и мысли о матери неизбежно привели меня к женщине, которая заняла ее место. Как бы сейчас поступила Элиз на моем месте?
И тут я поняла.
Я почувствовала, как невидимая рука Элиз хватает мою и тащит к клавиатуре. Несколько минут я щелкала на каждое из обличающих писем Рен и отправляла копии на свой компьютер, ощущая незнакомую эйфорию с каждым звуком, подтверждавшим отправку письма. «Для страховки», – услышала я голос Элиз.
«Минуточку, – прозвенел в голове голосок Трейси. – Есть идея!»
Тут я вернулась к началу и удалила все до единого сообщения от Рен. Все прочие письма – от магазинов, благотворителей, издателей – я не тронула.
Когда дело было сделано, я вышла из электронной почты мужа и дождалась, пока компьютер снова уйдет в спящий режим. После этого я встала, постаравшись оставить стул Харрисона примерно на том же месте, где он был до того, как я села. Потом на цыпочках вышла из кабинета.
Я попыталась представить себе реакцию мужа, когда он поймет, что все письма Рен пропали. Что он будет делать? Что вообще сможет сделать? Рискнет ли устроить мне скандал? Что Харрисон сможет сказать, не выдав себя?
Со странным спокойствием я вернулась в спальню. Медленно подойдя к кровати, я посмотрела на Харрисона. Его рот был полуоткрыт, из горла вырывался легкий свист. Чувствовал ли муж за собой вину?
Бог знает сколько я поджаривала себя на медленном огне за супружескую неверность, к которой, как оказалось, меня подтолкнули безразличие Харрисона и манипуляции Элиз.
Все эти удобные отговорки я отбросила в сторону: пусть я и могла назвать причины своего поступка, они ничуть меня не оправдывали. Я взрослая женщина и сама отвечаю за свои действия. По большому счету нельзя винить других за то, что сделала сама.
В этом, возможно, заключалась еще одна причина, почему я той ночью не устроила Харрисону скандал. Не знаю. Знаю только, что я была растеряна, разочарована и вымотана. Я решила, что подходящее время для скандала наступит уже скоро, и залезла под одеяло рядом с мужем. И тут же ощутила тепло его тела – Харрисон прижался ко мне.
– Где ты была? – сонно пробормотал он.
– В туалете, – ответила я.
– А… – протянул он, приняв мою ложь так же легко, как я принимала его ложь.
Когда рука мужа снова легла мне на бедро, я вспомнила надпись на футболке Трейси: «Попробуйте меня недооценить. Будет весело».
Я позвонила Трейси на следующее утро, едва приехав на работу.
– Эндрю с тобой? – спросила я вместо приветствия.
– И тебе доброе утро.
– Он с тобой?
– Что? Нет. Он вчера вернулся в Детройт. А почему ты спрашиваешь? Что происходит?
– Скажи мне правду. Ты спала с ним?
– Не понимаю…
– Просто ответь на вопрос.
– Вообще, это, конечно, не твое дело, мать Тереза, но ответ – «нет», – проворчала сестра.
– И не надо, – предупредила я.
– Почему?
Я сделала глубокий вдох.
– Потому что я уже это сделала.
– Что?!
– Я спала с ним.
– С кем ты спала?
– С Эндрю.
– Да брось! Не может быть.