Я рассмеялась.
– Ну и как, удалось тебе что-нибудь выяснить?
– Ничего такого, чего бы я до этого не нагуглила.
– Ты проверяла его? – изумилась я.
– А ты нет?
Я снова застонала. Разве можно быть такой дурой?
– То есть он в самом деле живет в Детройте и работает в какой-то большой финансовой компании?
– Судя по всему. Но кто знает? – задумчиво пробормотала сестра. – Это может быть ширмой. Легче легкого создать фальшивую страницу. – Трейси огляделась. – А куда мы теперь?
– К отцу.
– Что?! Зачем?
– Помнишь совет Станковски неожиданно заехать к ним в гости? Если Элиз откажется нас впустить…
– То мы сможем обратиться в полицию.
– Стоит попробовать, – сказала я сестре.
– Определенно стоит попробовать, – согласилась она.
Когда мы подъехали к отцовскому дому, Элиз стояла на улице и о чем-то разговаривала с одним из рабочих, ремонтировавших фасад. Она была одета в футболку и бермуды, еле достающие до колен. На рабочем была ярко-желтая каска, на Элиз – соломенная шляпка с широкими полями.
– Джоди, Трейси… – произнесла она, прикрывая глаза от солнца ладонью и направляясь к нам. – Чем обязаны этой неожиданной радости?
«В самом деле? И долго еще мы собираемся играть в эту игру?» – мысленно подвилась я, выходя из машины вместе с сестрой.
– Мы приехали повидать отца, – заявила Трейси.
– А… Жаль, но он сейчас как раз прилег вздремнуть.
Трейси посмотрела на часы.
– Сейчас три.
– Именно в такое время он обычно и ложится.
– Папа считает, что спать днем – это для слабаков, – уведомила я.
– Ну, ваш отец, конечно, не слабак, – улыбнулась Элиз. – Но уже и не так молод, как раньше.
– Вот именно. Кажется, он довольно быстро постарел после вашей свадьбы.
Улыбка исчезла с лица Элиз.
– Я могу ему что-то передать от вас?
– Мы подождем, пока он проснется, – сказала я.
– Это может быть еще не скоро.
– Вы отказываете нам в праве повидать отца? – уточнила Трейси.
Элиз широко открыла глаза, словно от слов Трейси в голове у нее беззвучно сработал сигнал тревоги. Она замерла, потом снова улыбнулась, но только одними губами.
– Нет, конечно. С чего бы мне вам мешать?
– А уж это вы нам скажите, – парировала Трейси.
– Боюсь, мне нечего вам сказать. – Левой рукой Элиз показала на входную дверь. – Только после вас.
Отец лежал на боку на стеганом одеяле цвета слоновой кости, которым была застелена двуспальная кровать. Он расположился лицом к окну во двор и тихо похрапывал.
– Вик, дорогой, – едва ли не проворковала Элиз, когда мы вошли в комнату. – Проснись, милый. Посмотри, кто приехал.
– А? – Отец заворочался.
– Твои дочери заехали тебя повидать, милый.
Папа сел и повернулся к нам. На его исхудалом лице застыла маска замешательства.
– Кто это? – спросил он, тревожно переводя мутный взгляд то на меня, то на мою сестру.
– Это мы с Трейси, папа, – сказала я ему. – Ты не узнаешь нас?
– Конечно же, он вас узнает, – ответила за него Элиз. – Он еще толком не проснулся.
– Конечно же, я вас узнаю, – как попугай повторил отец. – Что вам нужно?
– Мы были тут неподалеку, – начала я.
– И решили заехать поздороваться, – добавила Трейси.
– Посмотреть, как у тебя дела.
– Хорошо у меня дела. Вернее, были, пока вы меня не разбудили.
– Я пыталась им сказать, – встряла Элиз.
– Не возражаете, если мы несколько минут побудем с отцом наедине? – спросила я.
– Боюсь, возражаю, – разозлилась Элиз. – Сами видите – вашему отцу не по нраву неожиданные визиты.
– Папа?
– Вы слышали Элиз. Нечего сюда врываться.
– Прошу прощения! – позвал один из рабочих снизу. – Миссис Дандас, можно вас на минутку?
Элиз заметалась.
– Ступайте, – сказала я ей. – Мы никуда не денемся.
– Я на секундочку, – предупредила Элиз отца. – И не расстраивайте Вика, – добавила она, глядя мне в глаза и словно предупреждая.
– Что происходит, папа? – спросила я, стоило ей выйти за дверь.
– Я не понимаю…
– Ты звонил мне домой прошлой ночью?
– Разве? – Его взгляд блуждал по комнате, словно папа пытался припомнить вчерашний день.
Мы теряли драгоценное время: Элиз могла вернуться в любую секунду. У меня не оставалось другого выбора, кроме как сразу перейти к делу.
– Насколько я понимаю, Элиз уже возила тебя к новому адвокату и требует, чтобы ты изменил завещание и подписал доверенность на нее.
– Что?! Откуда ты это узнала? – взвизгнула Трейси.
Я отмахнулась от нее.
– Папа, послушай! Очень важно, чтобы ты нашел способ отложить подписание любых бумаг…
– Зачем? – спросил он, беспокойно проводя ладонью по всклокоченным волосам и пытаясь сосредоточить взгляд. – Что вы пытаетесь мне сказать?
– Мы считаем, что Элиз может специально пичкать тебя лекарствами и что тебе грозит опасность, – заторопилась я, услышав шаги Элиз на лестнице. – Обязательно позвони в полицию.
– В полицию?!
– У вас все в порядке? – спросила Элиз, входя в комнату и стреляя взглядом то в отца, то в Трейси, то в меня.
– В полном, – заверила моя сестра.
– Рада это слышать, – произнесла Элиз. – А теперь, если не возражаете, самое время вам уехать и дать отцу немного отдохнуть.
– А что думаешь ты, папа? – спросила я.
Он посмотрел на Трейси, на меня, на Элиз, потом снова на меня.
– Думаю, вам следует уехать, – пробормотал он.
Глава 63
– Так что там по поводу нового адвоката? – спросила Трейси, когда мы снова садились в машину.
– Подожди, – ответила я, отъезжая от дома, чтобы поскорее оказаться подальше, и в то же время пытаясь решить, как сообщить известные мне факты, не обманув доверие Рональда Миллера. – Послушай, – сказала я сестре, когда мы отъехали на семь кварталов. – Неважно, откуда я это знаю. Важно то, что я это знаю.
– Ты уверена, что Элиз возила папу к новому адвокату и что она настаивает, чтобы он переписал завещание?
– Да.
Трейси умолкла, переваривая новость.
– А Элиз знает, что ты знаешь?
– Нет, если только папа ей не рассказал.
– Думаешь, он расскажет?
– Понятия не имею. Не знаю, много ли он понял из того, что мы говорили.
– Как думаешь, он позвонит в полицию?
Я пожала плечами.
– А можно тебя кое о чем спросить?
– А что, я смогу тебе запретить? – спросила я, и мы обе улыбнулись.
– Почему тебя так беспокоит папина судьба? То есть я-то знаю, почему суечусь. Потому что я – эгоистичная избалованная засранка и не хочу, чтобы Элиз наложила лапу на мое наследство. Но вряд ли для тебя дело в деньгах. Тогда в чем?
– Не понимаю вопроса, – честно ответила я. – Я беспокоюсь за папу. Он мой отец, и я его люблю.
– Почему?
– Что «почему»?
Трейси повернулась ко мне, озадаченно наморщив лоб.
– При чем здесь любовь?
Ее реплика застала меня врасплох.
– Ты серьезно?
– Серьезно. За что ты его любишь? Кроме того, что отца полагается любить. Когда папа в последний раз говорил тебе хоть что-то хорошее? – продолжила она, не дожидаясь моего ответа.
Мне не пришлось думать над ее вопросом ни секунды. Дело в том, что я могла бы просидеть целый день, но так и не вспомнить, когда отец говорил мне хоть что-то похожее на комплимент.
– Признаюсь, он непростой человек, но…
– Он жалкий эгоцентричный сукин сын.
– Он хорошо заботился о маме все эти годы, – возразила я, сама не зная, почему так стараюсь защитить отца. – Ушел с работы, чтобы быть дома и ухаживать за ней…
– Издеваешься? Он был в восторге. Мамино состояние давало ему полный контроль. Последние несколько лет мама была скорее его узницей, чем женой.
– Ты несправедлива.
– А кто сказал, что правда всегда справедлива?
Я не знала, что ответить.
– Ты скучаешь по ней? – спросила Трейси.
– Я скучаю по самой идее мамы, – честно призналась я. – А ты?
Сестра пожала плечами.
– Не особо.
– Она тебя обожала, – напомнила я.
– Только потому, что, глядя на меня, видела себя. То же и с папой. Перед тобой – сумма их худших качеств.
– Ты не похожа на них обоих, – покачала головой я.
Трейси улыбнулась.
– Что-то не уверена.
Я взяла ее за руку.
– Зато я уверена.
Я высадила Трейси у ее квартиры, потом заехала на работу проверить дела за день, хоть в этом и не было необходимости: я легко могла узнать обстановку и по телефону.
Но, честно говоря, я не спешила домой. Харрисон уже должен был забрать детей. И проверить почту.
– Что будешь делать с Харрисоном? – спросила Трейси, словно чувствуя мою нерешительность, когда мы остановились перед ее домом.
– Не знаю, – вынуждена была признаться я. – А что бы ты сделала?
– Я? Я бы наверное отрезала ему кое-что и скормила голубям в парке.
– Прелестно. Спасибо за идею!
– Не за что, – отозвалась сестра, выходя из машины. – Позвони, если нужно будет его подержать.
Вопли мужа я услышала, еще не дойдя до входной двери.
– Харрисон, что за шум? – спросила я, входя в прихожую и приближаясь к лестнице.
– Я ничего не делал! – услышала я крики сына откуда-то сверху.
– Не ври мне! – орал Харрисон.
– Что тут происходит, солнышко? – спросила я у Сэма, сбежавшего по лестнице прямо ко мне в объятия.
Милое личико сына было залито слезами.
– Я ничего не делал.
На лестнице показался раскрасневшийся от злости Харрисон.
– Так я и поверил!
– Мамочка! – Дафни с криком протиснулась мимо отца и присоединилась ко мне и брату у нижней ступеньки.
– Что происходит? – снова спросила я.
– Не лезь, – предупредил Харрисон. – И хватит, к конце концов, их баловать. Сэм, отойди от матери.
В ответ сын прижался ко мне еще крепче.
– Я этого не делал, – буркнул он в складки моей юбки.
– Чего не делал?