На следующий год новая эпоха докатилась до Германии, с прибытием Орвилла Райта, приехавшего в Берлин для демонстрации своих летательных аппаратов. Некоторое время спустя у Рейли состоялась с ним встреча, во время которой он выяснил, что компания братьев Райт намеревалась покончить с публичной демонстрацией своих машин и перейти к их коммерческому использованию. Когда на следующий год они основали свою компанию «Братья Райт», Рейли, наделенный большой проницательностью, заключил с ней соглашение, по которому он приобретал исключительное право продавать их продукцию на территории Российской империи. Незадолго до этого Рейли подписал аналогичное соглашение с компанией «Фарман».
Главной целью общества «Крылья» было, по словам Бориса Суворина, «способствовать развитию воздухоплавания и авиации в России». Однако к организации перелета Петербург — Москва, являвшегося скорее соревнованием в мастерстве, нежели в скорости, оно не имело никакого отношения.
На самом деле «праздник воздухоплавания» был организован Императорским Всероссийским аэроклубом и Московским обществом воздухоплавания. Ни в одном документе мы не находим подтверждения тому, что «Крылья» или Рейли вложили в это мероприятие свои средства. Финансовые затраты на перелет Петербург — Москва составили в общей сложности 107,5 тысяч рублей, из которых 100 тысяч пошло из российской казны, а оставшаяся сумма была пожертвована Императорским Всероссийским аэроклубом, Московским обществом воздухоплавания, Московской городской думой, Рижским отделением ИВАК, Императорским Российским автомобильным обществом и Русским охотничьим клубом. Нефтяная компания Нобеля и нефтяная компания «Вакуум» также вложили в мероприятие продукцию своего производства{254}. Локкарт прав, утверждая, что соревнования выиграл авиатор Васильев, хотя маловероятно, что Рейли встречал его в Москве. Приземлившись на московском аэродроме, Васильев публично обвинил организаторов «праздника воздухоплавания» в некомпетентности. Императорский Всероссийский аэроклуб в ответ бойкотировал торжественное празднование победителя, которое в конечном счете было вообще отменено{255}. Рейли, правда, можно справедливо поставить в заслугу то, что он основал первый в Петербурге аэродром{256}. По словам Владимира Крымова, этот факт был лишним подтверждением того, что Рейли знал то, чего не знали другие. Он узнал, что со времен Петра Великого коменданту Петербурга принадлежит право пользования большим земельным участком, называвшимся «Комендантское поле». Фактически коменданты никогда этой землей не пользовались. Рейли также узнал, что этот участок земли арендовала старая англичанка, которая платила ничтожную сумму годовой аренды и пересдавала участки огородникам. Рейли узнал ее адрес и договорился о встрече. Он «очаровал ее своей любезностью и прекрасным английским языком и получил от нее право на сдачу всего этого поля под аэродром»{257}.
Алексея Суворина убедили вложить деньги в предприятие по строительству аэродрома, и уже буквально через несколько дней после того, как строители построили последний ангар, «Крылья» объявили о проведении авиационной недели в Петербурге, которая и прошла с 25 апреля по 2 мая 1910 года{258}. На это соревнование приехали авиаторы из Франции, Бельгии, Швейцарии и Голландии и, конечно же, из России. Участники получали призы за высоту и продолжительность полета. Русские энергично болели за авиатора Попова, пришедшего вторым и набравшего наибольшую высоту{259}. Однако главная цель этого мероприятия была, разумеется, коммерческая — выставка и продажа аэропланов, в чем «Крылья» значительно преуспели.
В мае 1911 года состоялась вторая авиационная неделя, в которой Рейли участвовал в качестве авиатора. Крымов с горечью отмечает, что, несмотря на то что аэродром приносил доход, в результате коммерческих операций Рейли «старик Суворин потерял больше ста тысяч рублей» и ему, Крымову, «по его поручению пришлось оплачивать векселя, а Рэйли получал директорское жалованье от общества «Крылья»{260}. Испытывая фортуну, которую принес ему зарождающийся век авиации, Рейли также не упускал возможности нажиться на все больше набиравшей оборот гонке вооружений между великими державами в военно-морской сфере. «Выбивание» военно-морских контрактов для компании «Блом унд Фосс» было отнюдь не пределом коммерческих способностей Рейли. Константинополь, столица Оттоманской империи, южного соседа России, представлял собой хорошо налаженный рынок сбыта немецкого оружия. Рейли был хорошо знаком с этим городом. Не случайно десять лет спустя, будучи на нелегальном положении в России, Рейли будет выдавать себя за турецкого купца Константина.
Несмотря на то что Германия не сомневалась в окончательном распаде Оттоманской империи, союз со слабеющей державой рассматривался Берлином как возможность для продвижения на восток. Султан Абдул Хамид также искал союза с могущественной европейской державой, которая могла бы надежно защитить его страну от России — исторического врага Турции, после того как султан рассорился с Англией по вопросу контроля над Египтом. На протяжении десяти лет до начала Первой мировой войны турки возлагали надежду на то, что Германия поможет им создать армию и флот XX века. Однако конкуренция на заказы была настолько жестокой, что успехи компании «Блом унд Фосс» на поприще военно-морских контрактов были крайне скромны. С мая 1904 года их представителем в Константинополе был некий Вальтер Бергхаус{261}. С момента объявления турками о начале программы реконструкции своего военно-морского флота и вплоть до марта 1909 года Бергхаус не заключил ни одной удачной сделки.
7 декабря 1909 года Бергхаус обратился в «Блом унд Фосс» с вопросом о статусе некоего «герра Рейли», который прибыл в Константинополь, представляясь агентом компании «Блом унд Фосс»{262}. Рейли имел хорошие связи в оттоманской столице, где, кстати, имели свои представительства и хорошие связи в турецком правительстве такие фирмы, как «Гинсбург и Кº» и «Восточно-Азиатская компания». Можно только догадываться о том, что произошло в последующие три месяца, так как переписка между Бергхаусом и компанией «Блом унд Фосс» практически не сохранилась. Известно, однако, что 9 февраля 1910 года «Блом унд Фосс» уволила Бергхауса, заподозрив его в передаче компрометирующей информации конкурентам{263}. Главным источником этих обвинений послужила информация, полученная ими от «герра Р.».
Избавившись от Бергхауса, Рейли начал вести переговоры с турецким правительством, и уже 14 февраля высшее руководство турецкого военно-морского флота приняло решение послать делегацию в Германию для завершения переговоров и подписания контракта на покупку одного линейного корабля и одного плавучего дока у фирмы «Блом унд Фосс»{264}. Рейли взял комиссионные себе, оставив тем самым Бергхауса «за бортом». В немецких и турецких архивах сохранились свидетельства о дальнейшем пребывании Рейли в Константинополе, однако они свидетельствуют о том, что его успех был кратковременным. Это подтверждает и тот факт, что 6 сентября 1911 года «Блом унд Фосс» вновь назначила Бергауса своим представителем в Оттоманской империи{265}. По словам Владимира Крымова, финансовые дела Рейли до Первой мировой войны шли довольно плохо{266}. Всю свою жизнь Рейли тратил деньги так же быстро, как и зарабатывал. Осенью 1911 года Рейли, находясь в стесненных обстоятельствах, даже вынужден был снимать квартиру вместе с неким Эдуардом Федоровичем Гофманом. Некоторое время спустя Гофман был найден мертвым с револьвером в руке и простреленной головой{267}. При проведении полицейского расследования выяснилось, что некоторое время тому назад у одного из сотрудников «Восточно-Азиатской компании» пропала большая сумма денег, которую, очевидно, присвоил Гофман, сам работавший в этой компании. В квартире самоубийцы полиция обнаружила предсмертную записку, в которой говорилось, что Гофман решил покончить с собой после того, как проиграл деньги в карты. Однако Гофман не пользовался репутацией азартного игрока, и полиции не удалось обнаружить свидетельств того, что он посещал игорные дома в Петербурге. Рейли также утверждал, что ему ничего не было известно о том, что его сосед по квартире увлекается азартными играми. Полиции так и не удалось разгадать тайну смерти Гофмана и найти присвоенные им деньги. Если Рейли и был каким-то образом замешан в смерти Гофмана или исчезновении денег, то ему, как и неоднократно до этого, удалось выйти сухим из воды и на этот раз.
Если, по словам Владимира Крымова, Рейли находился на мели, то, как всегда, причиной этому была привычка к роскоши, от которой он не хотел отказываться. Когда у Рейли было плохо с деньгами, то он отказывался от поездок в Европу, где был частым постояльцем таких отелей, как лондонский «Сесиль», парижский «Гранд-отель» и «Бристоль» в Берлине и Вене{268}. Находясь в стесненных обстоятельствах, он также не мог позволить себе посещать такие дорогие петербургские заведения, как ресторан «Вена» на улице Гоголя или кафе «Париж» на Большой Морской, 16, в двух шагах от главной конторы «Восточно-Азиатской компании». Кафе «Париж»