атиков (министр внутренних дел), Владимир Орлов (министр юстиции) и Владимир Шуберский (министр транспорта).
4 июля Рейли вместе с Робертом Брюсом Локкартом и другими представителями союзнических правительств пришел на Пятый съезд Советов, заседание которого было устроено в Большом театре. В перерыве между заседаниями в фойе театра он впервые заметил Ольгу Дмитриевну Старжевскую. Ольга была привлекательной двадцатипятилетней машинисткой, работавшей в исполнительном отделе ВЦИКа.
По утверждению Эдварда ван дер Роера, Рейли представился ей Константином Георгиевичем Реллинским, служащим Народного комиссариата иностранных дел, и подарил ей бутылку грузинского шампанского{460}. Однако в ее собственных воспоминаниях обстоятельства этого знакомства изложены несколько по-другому.
Начнем с того, что Рейли представился Ольге Константином Марковичем Массино, служащим какого-то советского учреждения. Вскоре после первой встречи у них начался роман, и «Массино» дал ей 20 тысяч рублей на покупку квартиры и обстановки, и они стали жить вместе{461}.
Третий день съезда был ознаменован мятежом левого крыла партии эсеров, которая организовала убийство германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха с целью сорвать Брест-Литовский договор. На усмирение мятежа были посланы латыши, окружившие Большой театр, Кремль и другие стратегические места. Опасаясь обыска, Рейли уничтожил несколько компрометирующих документов, которые у него были с собой, проглотив их. Однако никакого обыска не произошло, и он смог беспрепятственно покинуть здание.
В то время как планы переворота стали обретать некоторые очертания, 4 августа союзнические войска высадились в Архангельске. Эти войска были нужны не для борьбы с большевиками, а для того, чтобы помешать германским войскам захватить склады с вооружением в этом районе. Кроме того, пяти тысяч человек было недостаточно, чтобы предпринять серьезные боевые действия. Когда большевики узнали реальную численность союзнического десанта, высаженного в Архангельске, они, наверное, вздохнули с облегчением. Но это не помешало им, однако, 5 августа устроить облавы и закрыть английские и французские дипломатические миссии в качестве ответной меры.
Это значит, что организованная Рейли встреча латышей с Локкартом в здании английской миссии должна была состояться в первые четыре дня августа, так как миссия была закрыта 5 августа, после налета на нее ЧК. Локкарт, относясь с недоверием к этой затее, все же был заинтригован развитием событий и попросил его представить латышскому командиру. Для этого ЧК организовало встречу Локкарта с подполковником Э. П. Берзиным, командиром 1-го дивизиона легкой артиллерии, охранявшего Кремль. Берзин не был чекистом, но был известен как преданный сторонник большевиков[34].
14 августа Буйкис, Спрогис и Берзин явились в апартаменты Локкарта в гостиницу «Элит»{462}. Локкарт, все еще терзаемый сомнениями относительно своего участия в латышском мятеже, в этот же день обсудил подробности этой встречи с консулами Франции и Америки. На следующий день он снова встретился с Берзиным, только на этот раз на встрече присутствовали «Константин» и французский консул Гренар. Именно на этой встрече и было принято роковое решение вверить «Константину» дальнейшее взаимодействие с Берзиным. Это означало ни больше ни меньше, чем то, что Рейли теперь фактически возглавил заговор. Берзин пообещал переговорить с представителями других латышских частей, которые, по его мнению, могут оказать помощь союзникам при освобождении Латвии. На это, по оценкам Берзина, потребуется сумма примерно в 4 миллиона рублей. Локкарт и его коллеги обещали подумать{463}.
17 августа{464} состоялась первая из нескольких встреч Рейли с Берзиным. Рейли информировал Берзина о том, что получил одобрение на запрашиваемую Берзиным сумму, которая будет выплачена несколькими частями. Первая же сумма составила 700 тысяч рублей, которые Рейли тут же вручил Берзину. Затем Рейли предложил Берзину нечто такое, что вообще никак не обсуждалось представителями союзных держав. Почему бы, спросил он, не подготовить латышский мятеж в Москве к моменту интервенции союзных войск? Не в последний раз роль посредника давала Рейли блестящую возможность преследовать свои собственные интересы{465}.
По воспоминаниям Локкарта, Рейли сообщил ему, что его переговоры с латышами идут гладко, и предложил, что мог бы с помощью латышей организовать контрреволюционное восстание в Москве. В своей книге «Воспоминания британского агента» Локкарт пишет, что он обсудил предложение Рейли с генералом Лавернем и французским консулом Гренаром, после чего Рейли недвусмысленно было сказано, чтобы он забыл раз и навсегда о столь «опасной и сомнительной затее»{466}.
5 ноября 1918 года{467} Локкарт написал английскому министру иностранных дел Бальфуру пространную записку, в которой он попытался внести ясность в вопрос о «так называемом заговоре союзников против советского правительства», однако в ней он ни единым словом не упоминает о цитируемом выше предупреждении Рейли. По версии записки, он лишь предупредил Рейли, что «этой акцией он вряд ли добьется успеха» — фраза, которую в любом языке мира вряд ли можно истолковать как запрет.
Далее Локкарт пишет, что потерял Рейли из виду и случайно встретился с ним уже спустя несколько месяцев в Англии. Будучи связанным еще с одним английским нелегалом, капитаном Джорджем Хиллом{468}, Рейли несколько раз встречался с Берзиным и передал ему оставшиеся суммы в 200 и 300 тысяч рублей. Рейли и Берзин также условились о дате переворота, который должен был произойти 6 сентября, в день совместного заседания Исполкома Совнаркома и Московского Совета в здании Большого театра. В планы Рейли не входило убийство Ленина и Троцкого, он лишь хотел предельно унизить их, проведя без штанов по московским улицам. В ответ на это Берзин в лучших традициях чекистских провокаций предложил убийство Ленина и Троцкого. Несмотря на то что Рейли возражал против этой идеи на том основании, что убийство сделает из них мучеников, официальная советская версия «дела Локкарта» утверждает, что Рейли планировал их расстрелять сразу же после ареста{469}.
25 августа французский журналист Рене Маршан вместе с французским консулом Гренаром присутствовал на совещании в американском консульстве. Совещание было созвано по инициативе консулов Пуля и Гренара для того, чтобы собрать вместе своих агентов: Рейли, Каламатиано и Вертемана. Маршан, который был позже разоблачен как сторонник большевиков, передал отчет об этой встрече в ЧК. Чтобы не допустить разоблачения Маршана, Дзержинский предложил ему написать письмо французскому президенту Раймону Пуанкаре с подробным описанием обсуждения планов заговорщиков, свидетелем которых он был. Предполагалось, что это письмо будет «обнаружено» чекистами, которые явятся на квартиру Маршана с обыском до того, как он успеет отправить это послание. Эта находка должна была послужить поводом к раскрытию заговора.
Однако этим планам предшествовало два драматических и совершенно непредвиденных события. 30 августа Леонид Канегиссер, активист Рабочей народной социалистической партии, убил из револьвера председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого. В этот же день совершенно независимо от покушения Канегиссера член партии эсеров Фаня Каплан выстрелила в Ленина в тот момент, когда он собирался уезжать с митинга на заводе Михельсона в Москве. Ленин чудом остался в живых. Из двух пуль, выпущенных с близкого расстояния, одна прошла в нескольких миллиметрах от сердца, а другая едва не задела сонную артерию.
Таким образом, ЧК получила великолепную возможность представить эти не связанные между собой события как огромный заговор, на который необходимо было ответить акцией возмездия. В результате проведения так называемого «красного террора» было схвачено и расстреляно более тысячи политических противников большевиков. Во время налета чекистов на здание английского посольства был убит капитан Кроми, оказавший им вооруженное сопротивление. Имея при себе список Берзина, чекисты произвели аресты лиц, имевших отношение к «заговору Локкарта», и многих других. Локкарт был арестован, хотя позже и выпущен в обмен на освобождение Литвинова, арестованного в Лондоне в качестве ответной меры. Елизавета Оттен, любовница и главный курьер Рейли, также была арестована вместе с другой его любовницей, Ольгой Старжевской.
Позже Ольга расскажет об обстоятельствах своего ареста в своем заявлении в Общество Красного Креста помощи политическим заключенным:
«12 сентября я была арестована во ВЦИК, где служила в распределительном отделе с мая месяца. Накануне у меня вечером был обыск на квартире, но ничего не было взято, и никто не был арестован. Причина моего ареста мне известна и заключается она в том, что мой жених Константин Маркович Массино, которого я очень любила и с которым я решила уже вместе жить, — оказался англичанином Рейли, участвовавшим в заговоре англо-французов. Во время нашего знакомства он выдавал себя за русского и только перед тем, как скрылся, он сказал мне — кто он. До того момента у меня никаких сомнений не было, что он русский. Я ему верила и любила и видела в нем человека очень честного, благородного, интересного и очень большого ума, и в душе я гордилась любовью его. Поэтому то, что открылось передо мною о нем при допросах,