Когда 29 августа «Известия» напечатали об аресте и суде над Савинковым, Рейли поначалу отказался этому верить. 3 сентября «Таймс» поместила репортаж об этом процессе, и Рейли немедленно написал письмо в газету «Морнинг пост» (с копией Уинстону Черчиллю), утверждая, что сообщение об аресте и суде над Савинковым — большевистская пропаганда и что, по всей вероятности, Савинков был убит при переходе границы{661}. Его письмо было полностью опубликовано 8 сентября, однако через несколько дней «Таймс» напечатала информацию, не оставлявшую сомнений в подлинности произошедших событий. Когда Рейли осознал, что арест Савинкова не выдумка, он написал еще одно гневное письмо редактору «Морнинг пост», которое было опубликовано 15 сентября.
«Сэр!
Беру на себя смелость еще раз испытать Ваше терпение. Я пишу сейчас это послание по двум причинам. Во-первых, чтобы выразить свою глубокую признательность за публикацию моего письма в защиту Бориса Савинкова (см. газету от 8 сентября), хотя все факты, которыми Вы располагали, говорили о том, что я скорее всего ошибаюсь. Во-вторых, чтобы с болью признать, что моя слепая вера в Савинкова сыграла со мной злую шутку.
Подробные стенографические отчеты заседаний суда над Савинковым, подтверждаемые показаниями надежных и беспристрастных свидетелей, вне всякого сомнения, говорят об измене Савинкова. Он не только предал своих друзей, свою организацию, свое дело, но и перешел на сторону тех, кого раньше называл своими врагами. Теперь же он потворствует своим недругам в деле раскола антибольшевистского движения, помогая им одержать политическую победу как внутри России, так и за ее пределами. Своим предательством он навсегда вычеркнул свое имя из почетного списка борцов с коммунизмом.
Его прежние друзья и последователи скорбят об этой потере, но среди них нет никого, кого бы обескуражил этот поступок. Духовное самоубийство их лидера только прибавило им решимости и сил продолжать политическую борьбу.
С уважением, Сидней Рейли»{662}.
Прочитав письмо Рейли в «Морнинг пост», Черчилль послал экземпляр своего предыдущего письма Арчибальду Синклеру и немногословный ответ Сиднею Рейли:
«Дорогой мистер Рейли!
Очень заинтересовался Вашим письмом. События развернулись именно так, как я и предполагал. Полагаю, однако, что Вам не следовало бы судить Савинкова слишком строго, необходимо понимать, в какое ужасное положение он попал. Осуждать его могут только те, кто прошел через такие же испытания, что и он сам. Как бы то ни было, я буду ожидать развязки этой истории до тех пор, пока мое мнение о Савинкове не изменится.
С глубоким уважением, У. С. Черчилль»{663}.
В своем ответе Черчиллю от 23 сентября Арчибальд Синклер еще больше развивает мысль Черчилля, ссылаясь на оценку поведения Савинкова финским финансистом Брюнстромом, который отнесся к нему «с большим состраданием и пониманием, чем Рейли, чья бескомпромиссность, вне всякого сомнения, была вызвана горьким разочарованием, которое он испытал, осознав, что его планы потерпели полный крах»{664}.
Несмотря на глубокое потрясение, вызванное предательством Савинкова, Рейли находит в себе силы продолжить вести тяжбу с компанией «Болдуин» в Верховном суде Нью-Йорка, которую в конечном счете он с треском проиграл. Адвокаты ответчика Уайт и Кейз проделали огромную работу, раздобыв компрометирующие материалы о сомнительном прошлом Рейли{665}. Оглашение этих свидетельств в суде вызвало у Рейли приступ дикой ярости и одновременно явилось той каплей, которая перетянула чашу весов Фемиды в пользу ответчика, положив тем самым конец затянувшемуся процессу.
Хотя решение присяжных явилось для Рейли тяжелым ударом, он все же решил остаться в Нью-Йорке, чтобы попытаться поправить свое финансовое положение. В декабре 1924 года он вместе с Аптоном Дейлом Томасом и рядом других своих бывших партнеров по оружейному бизнесу учредил компанию «Трейдинг венчурз инкорпорейтед», расположившуюся в одном из нью-йоркских офисов на Бродвее, 25{666}. В своем письме Эдварду Спирсу от 22 января 1925 года Рейли писал:
«Я теперь обосновался в Нью-Йорке. Я являюсь директором упомянутой выше компании [ «Трейдинг венчурз инк.»], которую сам основал и в которой у меня есть контрольный пакет. К сожалению, я проиграл большой процесс, однако здешние перспективы кажутся мне чрезвычайно благоприятными, и я подумал, что было бы глупо не воспользоваться теми чрезвычайно широкими связями, которые у меня здесь остались».
Далее Рейли описывал деятельность своей новой компании:
«В целом я занят здесь тем же, чем мы в свое время занимались с Брюнстромом. Самым модным бизнесом здесь сейчас является выпуск облигаций для заграничных муниципальных корпораций и иностранных промышленных компаний»{667}.
Дойдя наконец до главного пункта своего письма, Рейли отметил, что если Спирс хоть краем уха услышит о подобном бизнесе, то он, Рейли, «с удовольствием возьмется за него». «Я, — продолжал он, — был бы чрезвычайно заинтересован в организации экспортно-импортных операций между Великобританией и Соединенными Штатами, как, впрочем, и во внедрении и финансировании здесь английских изобретений и технологий»{668}.
Изучение документов компании{669} позволяет сделать вывод, что для осуществления своих честолюбивых целей Рейли необходимы были крупные капиталовложения, и он уже начал рыскать в нью-йоркских финансовых джунглях в поисках денег для своей новой фирмы. Вместе с тем чутье хищника подсказывало ему, что в Нью-Йорке уже началась охота иного рода, а главной, мишенью преследователей является не кто иной, как он сам.
Глава 13. Заключенный № 73
Несмотря на то что операция «Синдикат-2» и арест Савинкова породили массу противоречивых слухов и домыслов, на Западе все же никто не усомнился в подлинности «Треста»[51] и его намерений, хотя в западных разведывательных кругах широко обсуждался вопрос о лицах, поддерживающих эту организацию, ее влияние и возможности. Капитан Эрнст Бойс, глава разведпункта СИС в Гельсингфорсе, где отныне разрабатывались планы разведывательных операций на территории России, несомненно, хотел выяснить, действительно ли «Трест» обладал реальными возможностями для захвата власти в России. Для того чтобы это узнать, туда необходимо было послать своего человека; лучшей же кандидатуры, чем Рейли, он и представить себе не мог. Засылка агента английской разведки в Россию была предприятием крайне рискованным и вряд ли была бы санкционирована Каммингом.
Не проведя никаких консультаций по этому вопросу со своим лондонским начальством, 25 января 1923 года Бойс года написал Рейли следующее письмо:
«Дорогой Сидней!
В Париже к Вам могут явиться от моего имени супруги Красноштановы. Они сообщат Вам известие из Калифорнии и передадут Вам письмо со стихотворением Омара Хайяма, которые Вам будет необходимо выучить наизусть. Если их дело Вас заинтересует, попросите их остаться. Если же дело Вас не заинтересует, скажите просто: «Благодарю Вас, до свидания».
Дело же заключается в следующем. Люди, с которыми Вам предстоит встретиться, являются представителями предприятия, которое, по всей вероятности, приобретет большое влияние на европейском и американском рынке. Они полагают, что их предприятие достигнет полного расцвета не ранее через два года, но обстоятельства могут сложиться для них желательным образом уже в течение ближайшего будущего. Это очень крупный трест, но говорить о нем пока нельзя, так как если конкуренты прослышат, что эту концессию можно заполучить, то они пойдут на все, чтобы узнать, кто за ней стоит и почему ее так тщательно скрывают от других. Ею интересуются, в частности, две группы. Одна из них — могущественная международная группировка — хочет раздавить трест, поскольку лица, входящие в нее, опасаются, что успех нашего предприятия может неблагоприятно отразиться на их финансовых интересах. Другая, германская, хотела бы вступить в трест, но его основатели, которых я упоминал ранее и которые придают большое значение установлению контактов, проделали слишком большую предварительную работу по его организации и поэтому не желают с ней иметь никаких дел, так как боятся, что эта группировка заберет все дело в свои руки. Поэтому они вошли в связь с небольшой французской группой, состоящей из менее амбициозных людей. Дело это, однако, настолько серьезно, что они опасаются, хватит ли у французов сил в одиночку справиться с ним. Поэтому они хотели бы привлечь к совместной работе английскую группу. Новые члены нашего общества должны, разумеется, осознавать, что когда наше предприятие крепко встанет на ноги, то его правление будет состоять из лиц, проделавших всю основную работу. Они отказываются в настоящий момент назвать кому бы то ни было имя человека, стоящего во главе этого предприятия. Пока могу лишь сообщить, что некоторые из заинтересованных лиц являются представителями оппозиционной группировки, поэтому Вам не надо объяснять, что информация, которую я сообщил Вам, носит конфиденциальный характер.
Из разговора с этими людьми Вы сможете вынести свое суждение, насколько серьезно и реально это предприятие. Пишу Вам об этом, так как думаю, что этот план, возможно, заменит тот, над которым Вы в свое время работали и который так катастрофически рухнул. Вы окажете мне очень большую услугу, если согласитесь заняться этим делом. Единственное, о чем я хотел бы Вас попросить, так это не посвящать в наши с Вами дела отдел, в котором я работаю, поскольку, как государственный чиновник, я не имею права заниматься подобными вещами. Я знаю Ваш интерес к делам, которые требуют терпения и выдержки в отношении всевозможных происков и враждебных действий. Я знаю также, что Вы сможете защищать мои интересы без каких-либо особых договоренностей со мной.