об акционерах многочисленных компаний Майлза. К счастью, Лайза обладала прекрасными навыками секретаря. Ценнейшая информация, добытая от нее Мэттом, касалась ее жизни до Майлза. Оказалось, она когда-то работала помощником в адвокатской конторе в Лос-Анджелесе.
Но вскоре Мэтт и Лайза стали жить ожиданием полудня, когда можно было освободиться от дел и вместе исследовать бесчисленные чудеса «Миража». Иногда Лайза нанимала местных проводников, и они уходили в густые джунгли, начинавшиеся на границе виллы, в мир, кипевший экзотической, а иногда опасной жизнью. Проводники указывали на потенциальные опасности: коралловую змею, зеленую гремучку или двухполосного паука-скакунчика, называли причудливые растения. Мэтт и Лайза зачарованно слушали, как дети, оказавшиеся в странной тропической Нарнии. Иногда они ловили рыбу в лагуне или плавали в одном из глубоких, образованных вулканической лавой озер у подножия скал. Мэтт любил наблюдать, как плавает Лайза. Она была худощавой, но стройное тело казалось спортивным и сильным. Она разрезала воду с грацией молодого тюленя, но было в ней что-то еще. Радость. Восторг. Отсутствие всяких запретов и ограничений, сковывавших ее в обычной жизни. Как-то он спросил ее об этом.
— Я всегда любила воду.
Стоя на камне и вытирая влажные волосы полотенцем, Лайза словно сияла внутренним светом. Глаза сверкали жизнью и энергией. Кожа светилась, как у молоденькой девушки.
— В ней есть свобода. И тишина. Невесомость. Никто не может коснуться тебя в воде. Никто не может причинить тебе зла. Думаю, такова должна быть смерть.
— Смерть? Какая мрачная мысль.
— Разве? — Она засмеялась, обвязывая полотенцем бедра, как турчанка в бане. — Только не для меня. Я всегда считала смерть выходом. Средством сбежать от всех проблем. Она меня не пугает.
Мэтт уже слышал подобное от людей и всегда относился к этому скептически. Как можно не бояться смерти? Цепляться за жизнь — все равно что дышать, это фундаментальное свойство человеческой природы, недостаток или сила, в зависимости от того, как на это смотреть.
Но тут было что-то другое. Он видел по лицу Лайзы, что она не позирует. В нем вместо страха была странная фаталистическая аура покоя… Он завидовал ей.
— Счастливая, — вздохнул он, засовывая одежду в рюкзак, чтобы забрать на виллу. — Должно быть, это очень помогает примириться со смертью Майлза.
После самых первых дней, когда он забрасывал ее вопросами о ее браке и ее прошлом и ничего не добился, Мэтт перестал спрашивать Лайзу об убийстве и муже. По негласному взаимному согласию имя Майлза Баринга больше не упоминалось. И, услышав его сейчас, Лайза сникла.
— Не совсем так, — глухо ответила она. — Пойдем в дом. Я замерзла.
Мэтт был готов откусить себе язык. Он ненавидел минуты, когда на Лайзу спускалось облако печали, и ненавидел себя, если становился этому причиной.
Вернувшись, они вытерлись, оделись и стали пить на веранде горячий сладкий чай. Лайза натянула обрезанные джинсы и простую белую майку. Босая, со все еще влажными, липнувшими к телу волосами и прижатыми к груди коленями, она выглядела совсем юной. Во всяком случае, не женщиной, перенесшей столько испытаний. Мэтт вдруг осознал, что в какой-то момент длинных счастливых дней в «Мираже» он начал разделять свою жизнь на до и после Лайзы Баринг. Все случилось незаметно, но теперь он любил ее.
До встречи с Лайзой Мэтт был человеком, утратившим смысл жизни. И дело было не только в решении Ракель покинуть его, хотя удар оказался силен. Имелись и другие обстоятельства, которые он пока что был не в силах осознать здесь, в глубоком покое островных джунглей. Его рухнувшая карьера. Смерть приемного отца. Невозможность иметь детей от Ракель. Невозможность узнать родного отца, человека, давшего ему жизнь и бросившего без сожаления и раскаяния. Исследование обстоятельств убийства Джейкса и одержимость этим документальным фильмом были, как теперь понимал Мэтт, его способом отгородиться от боли. Но Лайза Баринг показала ему другой путь. Лучший.
Теперь, после встречи с Лайзой, словно тяжесть, о которой он не ведал, упала с плеч. Мэтт чувствовал себя полным надежд, счастливым, живым. Что бы ни сулило будущее, куда бы ни привела его совместная с Дэнни Магуайром охота на неуловимого убийцу, общение с Лайзой заставило Мэтта понять, что у него есть будущее, кипящее возможностями так же бурно, как джунгли — жизнью. И Мэтт то и дело ловил себя на том, что надеется: это будущее невозможно без Лайзы.
Однако возникали и проблемы. Пока что между ними ничего не было. Иногда Мэтт вроде бы ловил ее взгляд, когда читал книгу на диване или сидел за компьютером. Но стоило ему поднять глаза, как она отворачивалась. И все равно невысказанная мелодия взаимного притяжения словно висела в воздухе.
На прошлой неделе, после рыбалки в озере поместья, Лайза поскользнулась на берегу, и Мэтт инстинктивно обнял ее за талию. Лайза застыла. Но после секундного колебания расслабилась. Какое чудесное ощущение! Мэтт жаждал зайти дальше, но знал, что ее не следует торопить.
Я должен быть терпеливым. Пусть сама придет ко мне. Она только что потеряла мужа. Ее изнасиловали.
И в этом была вторая проблема. Лайза никогда не говорила о ночи убийства Майлза или изнасиловании. Словно, отказываясь вспоминать об этом, могла прогнать прошлое. И, к своему стыду, Мэтт был с ней заодно. Он тоже хотел забыть прошлое. Но убийца был не просто частью прошлого. Он был — где-то там. Наблюдал и выжидал. Планировал следующее убийство.
Мэтт приехал на Бали в поисках улик, улик, которые помогут ему отыскать серийного убийцу, но позволил своей любви к Лайзе и своему счастью отвлечь его. Наблюдая, как Лайза пьет чай, он постоянно напоминал себе: «Мужчина, которого я ищу, изнасиловал и запугал Лайзу. Судя по прошлым преступлениям, следующим его шагом будет похищение Лайзы. Он заставит ее «исчезнуть» — как Анджелу Джейкс, Трейси Хенли и Ирину Анжу».
Лайзе угрожала опасность. И Мэтт по-прежнему понятия не имел, откуда и когда будет нанесен удар. Впрочем, и его перспективы нельзя было считать слишком безоблачными. Убийца имел неприятную привычку избавляться от мужчин, каким-то образом связанных с женщинами, которых он насиловал. Но больше всего его изводила мысль о грозящей Лайзе беде.
Я не могу ее потерять. Не могу потерять еще одну женщину, которую полюбил. Иначе просто сойду с ума!
Инспектор Лю включил диктофон, как только Джим Харман стал говорить.
Англичанин, выросший в Гонконге, сын зажиточных родителей, Джим управлял собственной компанией по установке сигнализаций и лично наблюдал за установкой в доме Барингов на Проспект-роуд.
— Вот что я скажу вам, старина, — твердо заявил он. — С этой системой ничего не случилось.
Высокий и тощий, носатый, с маленькими, широко расставленными глазками, Джим Харман приготовился яростно защищать свою репутацию.
— Я сам ее устанавливал, причем она защищена надежнее, чем гребаный Белый дом, извините за выражение.
— В таком случае как вы объясните тот факт, что убийца мистера Баринга сумел отключить ее? — спокойно спросил Лю.
— Он не отключал ее, — твердо ответил Джим. — Кто-то его впустил.
— И зачем им это было надо?
Харман пожал плечами:
— Я занимаюсь системами, а не расследованием убийств. Так что это вы скажите, в чем дело. Но единственное объяснение, которое я могу дать, — кто-то намеренно отключил систему, чтобы впустить парня.
— А кто мог это сделать?
Впервые за все время носатый англичанин озадаченно нахмурился.
— В том-то и дело, что никто. Кроме меня, только мистер Баринг умел обращаться с системой сигнализации. Чепуха какая-то. Бессмыслица.
После допроса инспектор Лю отправился на метро в Ван-Чай, расположенный в северной части острова, чтобы спокойно пообедать. Поезда метро ходили регулярно и были чистыми — редкость для Гонконга. Это обстоятельство успокоило Лю и помогло думать.
Харман сказал, что это бессмыслица. Но Лю, кажется, понял, в чем дело. Вариантов было два: либо Майлз Баринг научил жену обращаться с системой сигнализации, либо сам отключил ее, невольно открыв двери убийце.
Был ли это кто-то, кого он знал?
Был ли это любовник Лайзы?
Был ли любовник Лайзы другом ее мужа?
Случались вещи и более странные.
Инспектор Лю вышел из метро, щурясь от яркого солнца. И тут же зазвонил телефон.
— Лю слушает.
— Сэр!
Это был один из членов команды наблюдения, маленькой элитной группы, которую отправили на Бали, чтобы следить за прекрасной и упрямой миссис Баринг.
— Сегодня камерой ночного видения нам удалось получить четкие снимки виллы.
— Значит, она по-прежнему там?
— Да, сэр.
Вилла «Мираж», балинезийское убежище Барингов, оказалась почти неприступной. Сфотографировать ее было чрезвычайно трудно. Лю пытался установить там «жучки», но личная охрана Барингов знала свое дело. Никого из его людей и близко не подпустили к Лайзе. Лю надеялся на успех в том случае, если миссис Баринг выедет из виллы на машине, но она жила в полном уединении. Похоже, любое ее действие или бездействие имело целью бесить его.
— Но есть и хорошие новости, сэр. Похоже, в доме живет какой-то мужчина.
Лю едва не поперхнулся:
— Мужчина?
— Да, сэр. Не китаец. Белый. Они завтракали вместе на террасе сегодня утром. И казались…
Детектив поискал нужное слово:
— …близкими людьми.
Будь инспектор другим человеком, он, наверное, подпрыгнул бы от волнения. Любовник Лайзы Баринг. Она тайком провела его! Трудно представить себе подобную беспечность! Должна же она понимать, что полиция по-прежнему следит за ней!
Инспектор Лю никогда не влюблялся и надеялся, что этого и впредь не случится. Какими идиотами делает людей страсть!
Все, в чем они нуждались теперь, — в прямых уликах. Если отпечатки пальцев или следы ДНК этого человека будут найдены в доме Барингов, у них хватит доказательств, чтобы арестовать обоих. Дэнни Магуайр из Интерпола предупреждал, что убийца скорее всего предпочтет держаться поближе к миссис Баринг. Пока Лю контролировал миссис Баринг, он контролировал и наживку для убийцы.