– Я тебя люблю! – как мантру произнесла она вслед мужу.
– Я тебя тоже, – соврал в ответ Генри.
Захлопнув с приятным тяжелым чмоком дверцу своего «бентли», он моментально почувствовал себя лучше. Сегодня у него действительно куча дел. Утром он будет трахать свою новую секретаршу, бойкую маленькую брюнеточку, едва вышедшую из подросткового возраста, но весьма и весьма изобретательную в стремлении его ублажить.
Потом даст одобрение на взятку полякам, закрепив тем самым последнюю сделку и получив для «Кранстон энерджи» права на фрекинг на обширных польских территориях, которые были до краев наполнены сланцевым газом. Конечно, это не такая выгодная сделка, как та, где он почти добился эксклюзивных прав на фрекинг в западных территориях Греции, на землях, все еще принадлежавших изгнанному королевскому семейству. К несчастью, из-за их тупого сынка-гомика, который взял да повесился, все затрещало по швам быстрее, чем испаряются обещания политиков после выборов. Но польская сделка стала для него приличным утешительным призом.
После завершения этих дел Генри намеревался пойти на поздний ленч со своей любовницей Клэр. От нее пора избавляться: она тоже стала слишком требовательной, но сначала он принудит ее к анальному сексу и пополнит свою домашнюю коллекцию видео. В самом деле, кем эта тупая сучка себя вообразила? Если ему захочется скучного ванильного секса, можно получить его с женой, а не платить полмиллиона евро в год за арендованные апартаменты в пентхаусе!
Генри Кранстон вставил ключ в замок зажигания и завел двигатель.
В этот самый миг в офисе агентства Рейтер на Манхэттене журналист Деймон Питерс увидел, как на мониторе его компьютера исчезло изображение, а затем его заполнили уже знакомые красные воздушные шары.
То же самое произошло в редакциях лондонской «Таймс», «Нью-йорк таймс», китайской «Пост» и сиднейской «Морнинг геральд», а также в сотнях и сотнях других газет и прочих средствах массовой информации по всему миру.
Только на этот раз первый красный шар, добравшийся до верха монитора, лопнул – и появилось леденящее кровь сообщение, набранное черными жирными печатными буквами: «ВИВАТ ЖЕНЕВЕ! ГЕНРИ КРАНСТОН, RIP[7]!
На Манхеттэне Деймон Питерс крутанулся в кресле и, повернувшись к коллеге Мариен Дженни, спросил:
– Кто такой Генри Кранстон?
– Понятия не имею.
– И что, черт возьми, произошло в Женеве?
Местные репортеры сообщили, что взрыв был слышен за две мили.
Клотильду Кранстон отбросило сквозь входную дверь внутрь собственного дома. У нее треснула тазовая кость и сломалось четыре ребра, но каким-то чудом она осталась жива. Их пес Вилбур тоже уцелел.
Генри Кранстона разорвало на миллионы лживых, подлых, мерзких частиц.
Трейси Уитни опять рассматривала фотографии с места взрыва в Женеве, хотя особо смотреть было не на что: искореженные куски металла, камни, из которых была выложена стена сада; чей-то оторванный палец…
– Когда вы сможете туда полететь? – спросил Грег Валтон, в кабинете которого в Лэнгли они сидели.
Стоял февраль, прошло три дня после убийства Генри Кранстона. Трейси провела последний месяц в Вашингтоне, восстанавливая силы, как физические, так и умственные. По настоянию Грега Валтона, ей назначили строгую высококалорийную диету, и хотя Трейси по-прежнему оставалась очень худой, больше она не напоминала похожую на скелет бездомную бродяжку, какой возникла на пороге Грега. Седые волосы перекрасили в природный каштановый цвет и прописали сильное снотворное, и оно, похоже, помогало. Единственное, что не сработало в восстановительной программе ЦРУ, это психотерапия. Трейси вежливо и охотно отвечала на все вопросы психиатра, но о смерти Ника говорить отказывалась.
– Если я открою эту дверь, то не выживу, – просто объясняла она свое поведение.
Ее убежденность не мог поколебать никто, и в конце концов даже психотерапевт ЦРУ с ней согласился.
Вместо разговоров Трейси сделала своей терапией работу, полностью погрузившись в систематизированные файлы по Алтее.
После множества брифингов и часов, проведенных над каждой крупицей информации, как электронной, так и обычной, Трейси знала об Алтее столько, сколько вообще можно знать о человеке, кроме самого главного:
– кто она такая;
– откуда она ее знает;
– почему связалась с «Группой-99»;
– действительно ли она убила сына.
У Трейси просто руки чесались, так хотелось поскорее отыскать Алтею, но до взрыва в Женеве у них не было ни одной новой ниточки.
Однако сейчас был перехвачен подозрительный трафик, который давал повод предполагать, что Алтея находится в Швейцарии, где взорвали Кранстона. Возможно, за два дня до взрыва у нее состоялась встреча в одном из банков Цюриха. ЦРУ все еще пыталось получить записи с камер наблюдения во время той встречи, а также разрешение на допрос банкира, но пока безуспешно.
– Добыть информацию из Швейцарии – все равно что получить прямой ответ от адвоката, – пожаловался накануне Грег Валтон. – Серьезно. Можно подумать, что мы враги.
Трейси вскинула бровь.
– Удивительно!
Грег Валтон ухмыльнулся: куда делось доверие, Трейси?
Между ними завязались ровные рабочие отношения – приятельские и уважительные, – отчасти потому, что Милтон Бак был слишком занят поисками Хантера Дрекселя, который, похоже, вообще исчез с лица земли, и на совещаниях не появлялся. А отчасти потому, что теперь для Трейси Уитни имело значение только одно: выяснить правду о гибели сына. Для этого ей нужен был Грег Валтон, причем не меньше, чем она ему.
– Если хотите, я готова улететь сегодня вечером, – предложила Трейси.
– Думаю, мысль неплохая. Если вас это устраивает…
– Вполне, – улыбнулась Трейси.
– Хорошо, – улыбнулся в ответ Грег.
Классическая белая шелковая блузка и черные узкие брюки, темные волосы, стянутые сзади в узел, и кожа, светящаяся благодаря снотворным пилюлям и усиленному питанию, Трейси сегодня выглядела потрясающе: уверенная в себе, красивая, здоровая.
– Билет можете забрать прямо в аэропорту, – сказал Валтон. – И не забывайте: официально вы на нас не работаете, поэтому у вас будет больше пространства для маневра со швейцарцами.
– Поняла.
– Попробуйте их очаровать. А если не получится, попытайтесь выяснить… по альтернативным каналам, где искать Алтею.
Трейси кивнула: это для нее не проблема. Альтернативные каналы были ее специальностью. Во всяком случае, когда-то.
– Я знаю, что изобретательности вам не занимать. – Грег Валтон протянул ей небольшую папку с надписью на обложке «Секретно». – А это легкое чтиво в дорогу. Удачи, Трейси.
– Ты меня подставил!
Алексис Аргирос, известный как Аполло, отвел трубку от уха. Алтея орала на него, шипя и брызгая слюной от бессильной ярости, как змея, придавленная каблуком. Как они поменялись ролями! Просто чудесно.
– Не говори глупостей! – ответил Алексис, когда она наконец выдохлась и замолчала. – Это организовали наши швейцарские братья. Я не имею к этому никакого отношения. Мне хватает забот с поисками нашего друга Хантера. Или ты о нем забыла?
– Имеешь, причем самое прямое! Хочешь сказать, это просто совпадение, что все случилось, когда я здесь?
– Не все крутится вокруг тебя, Алтея.
Несколько месяцев назад он не посмел бы разговаривать с ней так дерзко, но сейчас у него появилась власть.
Почуяв, что он наслаждается своим превосходством, Алтея сделала ответный выстрел:
– Ты болен, Аполло, это всем известно. Генри Кранстона убили, потому что тебя возбуждают такие сцены.
– А как насчет разлетающихся мозгов Боба Дейли? Разве тебя это не возбудило? – презрительно хмыкнул Аполло.
К его восторгу, Алтея ответила дрожащим голосом:
– Конечно, нет. Боб Дейли совсем другое дело. Ты знаешь, почему он должен был умереть.
– Разве? – Аполло ее дразнил, играл как кошка с мышкой.
– Никаких других убийств быть не должно!
– О, но другие все равно будут, моя дорогая. Много, много других. Видишь ли, один процент населения Земли – это большое число. Угнетенные праведники наконец-то ощутили вкус мести. И теперь они хотят больше! – Его голос дрожал от возбуждения. – Алчные, загребущие, насилующие Землю ублюдки, вроде Кранстона, заслуживают смерти!
«Насилующие Землю». Это выражение эковоины «Группы-99» давно использовали для описания фрекинга. В прошлом Алтея находила его более смехотворным и мелодраматичным, чем-то, на что может купиться только самоуверенный студент-недоучка. У «Группы-99» были такие стороны, которые всегда ее беспокоили, но она поддерживала их ради Дэниела. Но слышать это выражение от Аполло сейчас, когда он использует его для оправдания своего садизма и жажды крови… Это напугало ее до дрожи.
Продолжая глумиться, Аполло усмехнулся:
– Просто запомни, Алтея: врата ада открыла ты, не я.
«Неужели он прав? – подумала Алтея, глядя в окно на могучие Альпы, когда разговор закончился. – Неужели я и впрямь открыла врата ада?»
Не раздумывая долго, она вытащила чемодан и торопливо начала укладывать вещи.
– Хотите что-нибудь выпить, мадам?
Голос бортпроводника вернул Трейси в настоящее.
– Кофе, пожалуйста. Черный.
Он ей необходим. Документы, которые передал ей Грег Валтон (описав их как «легкое чтиво»), на поверку содержали практически недоступный для понимания анализ не только бизнеса Генри Кранстона, но и всей фрекинг-индустрии в целом. «Группа-99» давно выступала против гидравлических разрывов пластов, поскольку считала, что новые технологии добычи сланцевого газа путем накачивания глубоко под землю большого количества воды под давлением очень вредят окружающей среде. Может, поэтому был убит Генри Кранстон?
Если так, это означает, что «Группа-99» уходит от прежнего модус операнди. Предыдущие атаки на фрекинг-индустрию ограничивались информационными технологиями и финансами. И действительно, всего за несколько часов до гибели Кранстона с двух его корпоративных счетов мистическим образом исчезли четыре миллиона долларов. Деньги эти хранились в том же банке в Цюрихе, где, по сведениям, устраивала совещания Алтея. Подозрительное совпадение, особенно потому, что Трейси знала: Хантер Дрексель, перед тем как его похитили, работал над статьей о фрекинг-бизнесе. Предыдущие его материалы были также разоблачительными, скандально провокационными и весьма захватывающими. За свою переменчивую журналистскую карьеру он писал на многие запретные темы, вроде насилия над детьми в католической церкви, жестокости полиции и разгула коррупции в сфере международной гуманитарной помощи.