– Осторожнее!
Трейси так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не смотрела, куда идет, и столкнулась с мужчиной на тротуаре. При этом она умудрилась выронить портфель, тот распахнулся, и бумаги разлетелись во все стороны.
– Позвольте, я вам помогу, – предложил мужчина, когда Трейси попыталась их собрать.
Он заговорил по-английски, и это было первое, что ее удивило, а второе – его улыбка: широкая и искренняя.
– Спасибо, – смущенно пробормотала Трейси, а когда вместе они собрали все документы, добавила: – Простите. Боюсь, я была далеко отсюда.
– Я заметил, – сказал он с улыбкой и, протягивая ей стопку писем, вдруг заметил на верхнем конверте то, что его очень удивило. – Вы, случайно, не… Трейси Уитни?
– Мы что, знакомы? – нахмурилась Трейси.
– Еще нет. – Улыбка мужчины сделалась еще шире. – Но, полагаю, должны познакомиться на следующей неделе в Нью-Йорке. Я Камерон Крю.
Глава 12
Тем же вечером во время обеда в индийском ресторане с двумя мишленовскими звездами, расположенном в отеле «Мандарин ориентал», где поселилась Трейси, она многое узнала о Камероне Крю.
Во-первых, та сияющая улыбка, которой он одарил ее чуть раньше, была явлением редким, и дело не в том, что он был недружелюбен или отнесся к ней холодно, как раз наоборот. Просто обычно Камерон вел себя исключительно серьезно.
Трейси начала с очевидного вопроса:
– Что вы делаете в Женеве?
Крю уже объяснил, откуда ему о ней известно: Грег Валтон позвонил пару дней назад и предложил им встретиться. Но пока не сказал, с какой целью прибыл в Швейцарию.
– Надо полагать, мы с вами здесь по одной причине, – ответил Камерон. – Во всяком случае, по схожей. Гибель Генри Кранстона привела к серьезным последствиям в нашем бизнесе. Есть некоторые проекты, в которых вместо «Кранстон энерджи» может принять участие моя компания. Я прилетел, чтобы встретиться с партнерами Генри и обсудить условия.
– Не хочу никого обидеть, – заметила Трейси, – но не напоминает ли это поведение стервятников? Человека убили, его останки еще, по сути, не остыли…
Камерон Крю пожал плечами не равнодушно, а скорее буднично.
– Это бизнес. Мы с Генри не были друзьями. Хотя, если уж быть до конца честным, даже если бы дружили, я бы все равно постарался как можно скорее заключить сделку с Польшей. Фрекинг – быстро развивающаяся отрасль. Если туда не войдем мы, то, будьте уверены, войдет «Эксон» или китайцы.
– Вот что убило Генри Кранстона, – заметила Трейси.
Камерон сделал глоток вина.
– Возможно.
– И это не заставляет вас нервничать?
– Нет. Не особенно. Честно говоря, Трейси, меня вообще мало что заставляет нервничать.
Принесли их заказ. Еда оказалась выше всяческих похвал – курица допиаза показалась Трейси самой вкусной из всего, что она когда-либо пробовала, даже лучше, чем в Дели, хотя впоследствии она помнила только их беседу.
Камерон Крю оказался приятным человеком, не таким, как она его представляла. Руководствуясь своим опытом, Трейси считала всех миллиардеров самодовольными и заносчивыми, даже филантропами, но в Камероне этих качеств не было и в помине. Он был сдержан, в меру серьезен и исключительно вежлив. Если улыбался, то улыбка напоминала луч солнца, прорвавшийся сквозь тучи. Но главное, что поразило Трейси, это бесконечная грусть в глазах.
Он не выглядел расстроенным или подавленным, совсем наоборот. Совершенно определенно беседа доставляла ему удовольствие, она чувствовала его заинтересованность, в особенности когда они начали обсуждать «Группу-99», их причастность к гибели Генри Кранстона и новую тактику. Грусть просто присутствовала в его глазах постоянно, как черный фоновый занавес на сцене. Актеры могут петь, танцевать или смеяться, но за их спинами всегда остается тьма.
У Трейси был такой же занавес. Впервые он опустился, когда ее мать покончила с собой. Затем еще раз, много лет спустя, когда она думала, что Джеф Стивенс ее предал. С каждой утратой занавес становился все темнее. Смерть Ника сделала его черным, как ночь.
В голове мелькнуло: а не смерть ли сына опустила занавес для Камерона?
Трейси вдруг инстинктивно ощутила связь между ними, соединяющие их узы.
Официант хотел было наполнить его бокал охлажденным шабли, но Камерон вежливо коснулся его руки:
– Я справлюсь сам. Нам нужно поговорить приватно.
– Разумеется, мистер Крю.
Оказывается, его здесь знают, удивилась Трейси, но, может, он часто приезжает сюда по делам? Таких богатых и могущественных клиентов, как Камерон Крю, всегда помнят.
– Вы интересовались моими мыслями по поводу «Группы»? – спросил Камерон, наполняя бокал Трейси.
– Да.
Для встречи в ресторане Трейси выбрала простое черное платье-рубашку и туфли-лодочки. На другой женщине этот наряд смотрелся бы скучно и консервативно, но она выглядела в нем потрясающе элегантно: платье выгодно подчеркивало ее изящные руки и гладкую алебастровую кожу. Каштановые волосы она оставила распущенными, а на шею надела маленький изумрудный крестик, под цвет своих глаз. Камерон в какой-то момент вдруг осознал, что его неудержимо тянет к ней, и даже вздрогнул. Прошло много времени с тех пор, как он испытывал нечто подобное по отношению к женщине, слишком много.
Нужно быть осторожнее.
– Сказать по правде, мне интересна эта «Группа», – усилием воли Крю заставил себя вернуться в реальность. – Пусть они отличаются от других террористических группировок, с которыми нам до сих пор приходилось сталкиваться, но во многом они стары как мир.
Трейси решила подождать, пока он разовьет свою мысль.
– С одной стороны, их модель, если можно так выразиться, уникальна: почти никакой бюрократии, никакой официальной иерархии или руководства, никаких препятствий для вступления. Они взяли простую идею и распространили ее по всему земному шару. Очень быстро и очень эффективно.
– И эта идея…
– Что мир несправедлив, что система, позволяющая одному проценту населения контролировать более пятидесяти процентов мирового богатства и ресурсов, по сути своей гнилая. И спорить с этим сложно.
Да, мысленно согласилась с ним Трейси, сложно.
– «Группа» призывает оставшиеся девяносто девять процентов не бездействовать, а бороться с такой несправедливостью. Все, что для этого требуется, – это компьютер, кое-какие навыки, чуть-чуть находчивости, ну и главное – держаться вместе. Это убедительный посыл и весьма действенный.
– Это и есть то, что их отличает от других? – уточнила Трейси.
Камерон кивнул.
– Да, и еще новые технологии. Вы только подумайте! В наши дни компьютерных технологий возможности стали просто безграничными. Взломать можно все, что использует компьютеры, то есть абсолютно все: разведывательные бюро, системы ядерного оружия, банки, правительственные программы, секретные военные разработки, системы эпидемиологического надзора. В космосе множество спутников, которые не только предсказывают погоду, но и влияют на нее, и все они уязвимы для нападения. Только вообразите! – Его взгляд загорелся. – Что, если террористы, имея возможность контролировать погоду, смогут не только предотвращать природные катастрофы, но и, напротив, устраивать их? Или распространять бубонную чуму?
Трейси нахмурилась.
– Да ладно вам! Это уже из области научной фантастики.
– Разве? – Камерон вскинул бровь. – Спросите Грега Валтона о программе ЦРУ, связанной с климатическим терроризмом. Я серьезно, Трейси. И этим интересуемся не только мы. Терроризм 2.0. «Группа-99» практически без посторонней помощи выдвинула эту тему на первый план.
– Хорошо, – медленно произнесла Трейси, задумчиво отщипывая кусочки от лепешки поппадум[8]. – Допустим, вы правы. Допустим, все это возможно, по крайней мере теоретически, и «Группа» оказалась на острие этих перемен. Так зачем возвращаться к методам старой школы? Похищение. Казнь. Взрывы. Если уж они обладают таким могучим потенциалом, разве это не шаг назад? Не говоря уже о главном рекламном просчете. Они за одну ночь превратились из героев в негодяев.
– Вот именно! – Камерон стукнул ладонью по столу, и улыбнулся. – В этом-то и парадокс. «Группа-99» стоит особняком и в то же время отнюдь не нова. Забудьте на минуту про тактику, хотя она важна, давайте взглянем на их мотивацию. Сорвите с них робингудовский плащ, маску эковоинов, сражающихся за общественное благо, и что увидите? Я скажу вам. Вы увидите зависть. Вы увидите злобу. А еще тестостерон: вы увидите молодых, обездоленных самцов, рвущихся в бой.
– В «Группе» полно женщин, – возразила Трейси. – Возьмите хотя бы Алтею.
Камерон отмахнулся:
– Насколько нам известно, она единственная взрослая женщина в «Группе». Она у них за старшую, но в самом широком смысле слова, поскольку центрального руководства у них нет.
– Даже если и так…
– Даже если никак! – Твердо стоял на своем Камерон. – Все равно что показать на Беназир Бхутто и воскликнуть: «Ух ты, женщина – премьер-министр! Должно быть, в Пакистане с правами женщин все просто замечательно!» Не стройте иллюзий, Трейси. «Группа-99» – мужское сообщество. Тот же самый феномен наблюдается в терроризме в течение последних ста лет, а может, и тысячи. Подумайте только. Исламисты, ИРА, баскские сепаратисты, даже «Черные пантеры». Все они прикрываются той или иной идеологией: религия, национализм, расизм не имеют значения. Для «Группы» это экономика, что тоже неважно. В действительности это всего лишь толпа молодых мужчин, стоящих на низшей ступеньке экономической лестницы, причем мужчин озлобленных, чувствующих собственное бессилие, хорошо понимающих, что у них нет будущего. Возможно, они не могут найти работу, а может, им не с кем трахнуться. Не имеет значения. Они сражаются не по какой-то причине. Драка – вот их причина. Они прибегают к насилию, потому что это помогает им чувствовать себя лучше. Все очень просто. Для меня они потерянные мальчики.