– Этот телефон. Откуда он у вас? – онемевшими губами спросил Джеф.
– Понятия не имею. – Женщина нахмурилась. – Это не мой. Я только что его обнаружила. Должно быть, кто-то сунул в мою сумочку по ошибке.
Сердце Джефа заколотилось как сумасшедшее, и тут зажужжал его собственный мобильник: пришло сообщение. Этот номер знает только один человек в мире:
«Прости, милый. Наслаждайся Римом. Целую. Т.».
Джеф неистово вцепился в проходившего мимо проводника и заговорил на ломаном французском:
– Простите. Произошла ошибка. Положение критическое. Я должен сойти с поезда.
Проводник улыбнулся.
– Сожалею, мсье, но поезд до границы пойдет без остановок.
– Вы не понимаете!
– Нет, мсье, это вы не понимаете. Если вам нужен доктор, в поезде он есть.
Джеф тяжело упал на сиденье.
Ему не нужен доктор.
Целую минуту он смотрел на сообщение Трейси, затем с трудом поднялся и вышел в пустой коридор, чтобы позвонить.
Фрэнк Дорриен крепко спал, когда зазвонил телефон.
– Я ее потерял.
Голос Джефа Стивенса обрушился на него, как ведро ледяной воды, так что от сна не осталось и следа.
Генерал сел в постели.
– Где ты, черт побери, был?
– Это неважно. Трейси в опасности. В настоящей опасности. Мне нужна твоя помощь, Фрэнк.
Камерон Крю стоял у могилы сына. Был жаркий нью-йоркский день, душный и влажный, без малейшего намека на ветерок. По спине тек пот, но он его почти не замечал.
Кладбище при церкви Святого Луки в Куинсе представляло собой скромный квадрат земли, заросшей травой и сорняками, на котором теснились ржавые кресты и выцветшие надгробия. Под многими лежали дети, похоже, всеми забытые. И все же было в этом месте что-то мирное, невыразимо прекрасное и таинственное.
Камерон часто приходил сюда, ухаживал за могилой Маркуса, за простым мраморным надгробием. Приходила до недавнего времени и Шарлотта, мать Маркуса. Согласно отчетам полиции, ее мать, бывшая теща Камерона, на прошлой неделе официально заявила о том, что дочь пропала. Камерон пообещал детективам, что свяжется с ними, если Шарлотта даст о себе знать, но она молчала.
И Трейси тоже, вот уже больше двух недель.
Все как будто исчезли, уплыли из жизни Камерона так же внезапно, как появились в ней.
«Все проходит. Ничто не вечно, особенно любовь», – подумал он с горечью, как вдруг зазвонил его телефон: должно быть, забыл выключить.
– Да? – рявкнул Камерон, недовольный, что ему помешали.
– У нас есть след, – раздался мужской голос, которого Камерон не слышал давно, очень давно.
– Где?
– Италия. Озера.
– Когда сможешь там быть?
– Завтра. Мне нужны деньги.
Камерон цинично фыркнул:
– А когда тебе не нужны были деньги? Хорошо, переведу тебе еще сто тысяч.
Нажав «отбой», он попытался восстановить в душе покой, который чувствовал всего несколько минут назад, хотел опять ощутить присутствие Маркуса, но все исчезло.
Промокая потный лоб, Камерон повернулся и устало побрел к машине.
Трейси улыбнулась, когда аэробус взмыл в голубое небо: «Бедный Джеф! Восемь часов в поезде без шанса сбежать!»
К этому времени он уже наверняка нашел себе какую-нибудь привлекательную дамочку и принялся безжалостно ее убалтывать: все, что угодно, лишь бы отвлечься от мысли, что его перехитрили.
И все же она его перехитрила, перехитрила их всех.
Трейси торжествующе отсалютовала себе шампанским: час расплаты пробил.
Глава 27
Лаго-Маджоре казалось сном, внезапно ожившей почтовой открыткой. Трейси остановилась в небольшом пансионе всего в нескольких шагах от берега. Каждое утро после восхитительного завтрака, состоявшего из свежих ягод, местного йогурта и сладких булочек, она спускалась к озеру и плавала. Чаще всего она была единственной купальщицей, и чистая синяя вода принадлежала только ей. Она чувствовала себя королевой и в эти дивные мгновения забывала о действительности.
Лежа на спине, глядя в безоблачное голубое небо, видя, как добрым великаном возвышается над ней горная гряда Монте-Роза, Трейси воображала себя совсем другим человеком: принцессой, парящей в сказочном королевстве, или мятущейся душой, только что попавшей в рай.
Может, и Ники находится теперь в таком же месте? Трейси очень на это надеялась. Тут она чувствовала себя рядом с ним, в мире и покое. Это было странно, учитывая, зачем она сюда приехала.
Старый друг Антонио Сперотто, вор-джентльмен из Милана и заядлый игрок, чьей специальностью была кража церковной утвари, намекнул ей, что Хантер Дрексель появился на севере Италии.
– Твой человек заявился на покер в Рокка-Борромео, – сообщил Антонио. – По крайней мере, я думаю, это был он. Назвался Лестером Трентом, о котором никто никогда не слышал.
– А ты там играл? – спросила Трейси.
– Лично нет. Туда ходил мой друг. Похоже, мистер Трент облегчил бумажник одного из Аньеллисов больше чем на двести тысяч евро. Говорю тебе, он наделал много шума.
– А этот твой друг с ним говорил? Что еще он выяснил?
Антонио Сперотто хохотнул.
– Моя дорогая, это тебе не книжный клуб. Это серьезный покер. Там никто ни с кем не болтает. Но вроде бы одна из дочерей Борромео вдруг вошла в комнату, чем отвлекла некоторых игроков.
– Но только не твоего друга, верно? – поддразнила его Трейси.
Антонио был таким геем, что Либераче[30] рядом с ним показался бы настоящим мачо, и большинство его друзей были скроены по тому же образцу.
– Джованни в состоянии оценить красоту в любом ее виде, голубка моя, – надулся Антонио. – Но нет. Подозреваю, гораздо сильнее его отвлекали фрески. Ты знаешь, что фрески, принадлежащие Борромео, являются старейшим образцом сохранившейся нерелигиозной ломбардской готики? Они созданы аж в тысяча триста сорок втором году, но краски такие яркие, как будто они написаны вчера!
Этого Трейси не знала, но гораздо больше ее интересовал Лестер Трент.
– Тренту понравилась молодая леди, – сказал Антонио. – Хотя ходят слухи, что он предпочитает партнерш с более низких ступеней социальной лестницы. Ему нравятся профессионалки.
– Проститутки?
– Так я слышал. Похоже, через его жилище прошла уже целая череда девиц.
Трейси подумала о Салли Файерс, о ее любви к Хантеру, ее преданности. Салли поехала в Бельгию, чтобы ему помочь, и в награду за все труды получила пулю. Ее тело едва остыло, а он, пожалуйста, уже трахает всех подряд, а в промежутках планирует очередное убийство от имени «Группы-99».
Ублюдок!
– Где он остановился? – спросила Трейси.
– На потрясающей средневековой вилле Мишель, на соседнем частном острове. Она принадлежит неким Висконти, здешнему аристократическому семейству. Должно быть, он ее арендовал.
– Висконти, – пробормотала Трейси. – У меня такое ощущение, что я про них уже слышала.
Антонио пожал плечами.
– Они богаты. Не совсем как Борромео, но отстали ненамного. Они владеют сказочной коллекцией драгоценностей с бриллиантами, одной из самых больших в Италии.
– Значит, это те самые, – ухмыльнулась Трейси.
Антонио Сператто встревожился:
– Но ты же не собираешься совершить какую-нибудь глупость, правда?
– Я? Да никогда!
– Мне кажется, от этого парня, Дрекселя, ничего хорошего ждать не приходится – одни неприятности.
– Ты прав, – совершенно серьезно ответила Трейси. – Но ему кое-что известно, то, что необходимо узнать и мне.
– Ради бога, будь осторожна.
– Постараюсь. – Трейси обняла друга. – Обещаю.
Следующим шагом было придумать, как пробраться на виллу Мишель незамеченной.
До сих пор у Трейси не было причин подозревать, что поблизости есть представители МИ-6, ЦРУ или боевики «Группы-99», но она точно знала, что все они бросили значительные ресурсы на выяснение того, что ей уже известно. Скоро они слетятся сюда, это лишь вопрос времени, поэтому нужно завершить дело, прежде чем это произойдет, а Дрексель снова исчезнет.
К несчастью, пробраться на виллу Висконти оказалось намного труднее, чем предполагала Трейси. Сам дом, крепость пятнадцатого века, имел неприступные стены четыре фута толщиной, для того и предназначенные, чтобы никого не впускать внутрь. Располагалась вилла на каменистом островке, по сути, просто на скале неподалеку от берега озера. Значит, любую приближающуюся к нему лодку было отчетливо видно из обоих пятизвездочных отелей и из частных домов, расположенных вдоль береговой линии.
Кроме того, местный полицейский участок располагался практически напротив виллы, словно бросая вызов: сможешь или не сможешь.
И все же, несмотря на все эти препятствия, через сутки у Трейси уже имелся план, но, прежде чем сделать последний шаг, она хотела еще кое-что совершить.
Вернувшись в пансион, Трейси со своего новенького итальянского телефончика позвонила на частный номер Камерону, но наткнулась на голосовую почту.
«Как странно! Должно быть, он где-то в пути».
Трейси позвонила, чтобы попрощаться, сказать «прости», а еще «люблю», но автоответчику этого не скажешь, и поэтому она отключилась.
«Может, оно и к лучшему».
Но не успела убрать телефон, как он зазвонил.
– Трейси? – Голос Камерона был полон тревоги. – Это ты?
Мгновение поколебавшись и уже пожалев, что позвонила, Трейси все-таки ответила:
– Да, я.
– Слава богу! Я чуть с ума не сошел. По крайней мере хоть одна из вас нашлась.
– Одна из нас?
– Шарлотта пропала, – выпалил Камерон. – У меня тут полиция и… в общем, это все неважно. Где ты?
Трейси сделала глубокий вдох.
– Это не имеет значения. Главное – я в безопасности.
– Нет, имеет значение! Тебе угрожает опасность, и нешуточная!
В его голосе звучало такое отчаяние, что Трейси почувствовала себя ужасно, поэтому поспешила выпалить:
– Я звонила, чтобы попрощаться и поблагодарить за все, что ты для меня сделал. А еще пожелать счастья.