что никто об этом не говорил.
– Как вы думаете, почему? – спросила Трейси.
– Понятия не имею. – Хантер снова наполнил свой бокал. – Может, никто особо не присматривался, а может, тех, кто интересовался, тут же заставляли замолчать.
– Вы имеете в виду убивали?
– Случалось, – уклончиво ответил Хантер. – Кстати, я уверен, что именно это и произошло с Салли. Она сама много работала над этой темой, пока я находился в бегах. Кто-то решил, что пора ее остановить, кто-то, кого видимость и приличия волнуют меньше, чем ваших хозяев из ЦРУ. Но иногда людям просто платили. Что приводит меня к следующей главе этой истории: «Группе-99».
Трейси подалась вперед: вот оно, ради чего она здесь. Наконец-то все тропинки сойдутся, а кусочки головоломки займут свои места.
– Значит, я пишу статью, изобличаю грязные деньги и грязную политику вокруг фрекинга, стараюсь, чтобы меня не убили. Занимаясь рассследованиями, натыкаюсь на кучу различных антипромышленных групп. Большинство из них – защитники окружающей среды, с хорошими намерениями, но плохой организацией. Они изо всех сил стараются стать настоящей колючкой в боку гигантов сланцевого газа и тех правительств, которые помогают им набивать карманы. И вдруг появляется группа, которая кардинально отличается от прочих.
– «Группа-99», – констатировала Трейси.
Хантер кивнул.
– Группа проявила себя, когда залежи сланцевого газа обнаружились в Греции. Ходили слухи, что некоторые бывшие королевские особы заключили частные договоры на продажу огромных территорий под фрекинг. На этом должна была сколотить состояние сама королевская семья, а также парочка коррумпированных правительственных чиновников и, разумеется, фрекеры, но никакой общественной выгоды от эксплуатации природных ресурсов предусмотрено не было. В то время в Греции дела обстояли из рук вон плохо. Нищета достигла критической отметки. Вот тогда я впервые услышал про Аполло – Алексиса Аргироса – и Алтею, женщину с Запада, предположительно американку, которая собирала для «Группы» деньги, а может, даже негласно руководила.
«Группа-99» полностью меняла правила игры. Их программа резко отличалась от программ всех прочих антифрекинговых групп. Их не волновала окружающая среда, они ставили целью уравнять благосостояние всех людей и наказать богатую верхушку. Кроме того, их модус операнди тоже кардинально отличался от прочих. Вспомните, в то время они не проявляли склонности к насилию. Это были умные, технически подкованные инициативные ребята. И денег им хватало. Они были отлично организованы при полном отсутствии иерархии. Охватывали весь земной шарик. Насколько я понимаю, все это давало им уникальную возможность атаковать фрекинг-индустрию, может быть, даже уничтожить, или по меньшей мере положить конец коррупции хотя бы в Греции.
Хантер первый раз за долгое время перевел дыхание, и только тут Трейси заметила, как он устал, хоть и старается это скрыть. Он долго ждал шанса поведать свою историю, и сейчас, по мере того как говорил, казалось, что вместе со словами из него вытекает энергия.
– Расскажите мне про Алтею, – попросила Трейси. – Про Кейт. Вы все это время знали, кто она такая?
Хантер потер глаза.
– Поначалу нет. Я знал, что Алтея нанесла визит принцу Ахиллу в Сандхерсте. Он знал про сделку своей семьи с Кранстоном, и его мучили угрызения совести. Алтея сумела заинтересовать его идеями «Группы-99». Думаю, ее целью было убедить его помочь разоблачению или каким-нибудь образом помешать соглашению, но он испугался. Как бы там ни было, я отправился в Англию, чтобы познакомиться с ним.
– Ну и как, удалось? – Трейси впервые с начала разговора искренне удивилась.
Хантер кивнул.
– Конечно. Я взял у него интервью для статьи.
– Вы и с Бобом Дейли тогда познакомились?
– Нет, только с принцем.
– И что он вам рассказал?
– Что касается фрекинга, не много. К тому времени у него уже началась глубокая депрессия. Он ненавидел Сандхерст. Юноша был геем, и ему приходилось нелегко. Ко всему прочему, у него разладились отношения с отцом, его презирал командир.
– Фрэнк Дорриен… – пробормотала Трейси.
– Я расстроился, когда услышал, что Ахилл покончил с собой, – проговорил Хантер, уставившись на остатки вина в бокале. – Расстроился, но не удивился. Боб Дейли сказал про него то же самое, когда мы встретились в лагере под Братиславой. У этого мальчика была измученная душа. Они дружили – хотите верьте, хотите, нет.
– Я знаю, – отозвалась Трейси.
– Как бы там ни было, Ахилл толком ничего не рассказал мне про ту греческую фрекинг-сделку, зато много говорил про «Группу-99». Как оказалось, эта тема его очень интересовала, и он показал мне фотографию своего куратора, то есть Алтеи. Не самого лучшего качества, как вы сами знаете: крупное зерно и лицо в полупрофиль, – но хватило и такой, чтобы потрясти меня до глубины души.
– Потому что?..
– Потому что я понял, что знаю ее и что моя статья окажется куда объемнее, чем я мог предположить.
Глава 30
– Ее настоящее имя – Кэтрин Эванс. – Хантер поставил локти на стол и посмотрел на Трейси. – Кейт. Как только я увидел у Ахилла фотографию, сразу вспомнил. Мы с ней вместе учились.
– Где? – Трейси нахмурилась. – Мне казалось, вы говорили, она из ЦРУ.
– Верно. Но я знал ее раньше, еще в Колумбийском университете, – объяснил Хантер. – Учились вместе.
– Значит, вы с ней дружили?
На лице Хантера появилось ностальгическое выражение.
– Больше чем дружили. Кейт была моей первой по-настоящему большой любовью.
Трейси это заинтриговало.
– А что у нее за прошлое? Она была радикалкой?
Хантер засмеялся.
– Радикалкой? Да нет. Из всех девушек, перечисленных в нашем университетском ежегоднике, именно она с наименьшей вероятностью могла связаться с такими, как «Хакеры». Ее семья родом из Огайо. Хорошие люди, добрые христиане, республиканцы, к тому же далеко не бедные. Ее отец владел местной газетой, но основной капитал сколотил на Уолл-стрит. Нет нужды говорить, что мою кандидатуру как зятя он не одобрял совсем.
– Так каким же образом приличная богатая девушка со Среднего Запада оказалась в списке объявленных в розыск ЦРУ?
Лицо Хантера стало хмурым, и он с горечью произнес:
– Она потеряла все. Благодаря ЦРУ ее жизнь пошла под откос, и Кейт решила отомстить. После того как мы с ней расстались, у нее начался роман с Дэниелом Хиршовицем, и год спустя они поженились. Я его не очень хорошо знал, но все говорили, что это потрясающая личность. Солидный, надежный, он воплощал в себе все то, чего не было у меня. – Хантер усмехнулся. – Кроме того, Дэн был чертовски умен, в точности как Кейт. Она блестяще управлялась с компьютерами, потому ее и пригласили консультантом в разведку, а он – математический гений. Их обоих завербовали в Лэнгли еще до окончания магистратуры.
В его изложении история выглядела весьма увлекательной: одаренные молодые люди, представители американской так называемой золотой молодежи, полюбили друг друга и посвятили свою жизнь служению родине. Но где-то по пути между тогда и сейчас произошла трагедия, и все кончилось ужасом, убийствами и бедой.
Пытаясь совладать с собой, Трейси спросила:
– И что произошло? Что пошло не так?
– Я не знаю всех подробностей. Но если коротко, то Дэн оказался в Ираке: выполнял под прикрытием какое-то задание для управления. В управлении случилось что-то вроде утечки информации, и его рассекретили. Он сумел связаться со своим куратором и договориться о встрече на конспиративной квартире в Басре. И отправился туда в надежде, что его вывезут из страны, но вместо этого его встретили три агента из «Аль-Каиды» и после жутких пыток забили до смерти.
Трейси прижала руку ко рту.
– О боже! Но как террористы узнали о конспиративной квартире?
Хантер пожал плечами.
– Этот вопрос так и остался открытым. Кейт убеждена, что это дело рук инсайдера, что Дэниела просто сдали. В то время она еще работала в Лэнгли, поэтому взломала файлы прямо в офисе директора и нашла подтверждение своим подозрениям. Но всё, конечно, замяли. Врачи объявили, что она повредилась умом от горя, и следующий год Кейт провела в изолированной палате психбольницы на севере Вирджинии.
– Господи Иисусе!..
– Да. Это было скверно. Горе терзало и разрушало ее. А все, кому она доверяла, ее предали. Во всяком случае, она так считала. И считает до сих пор.
Трейси сама не понимала почему, но поверила Хантеру. Из того немногого, что она знала о ЦРУ, ФБР и их методах, история Кейт Эванс казалась до ужаса правдоподобной.
– Когда она в конце концов вышла из больницы, то единственное, что ее волновало, – как отомстить ЦРУ, отыграться на всех, кто участвовал в заговоре против Дэниела и приложил руку к его убийству. Это и привело ее в «Группу-99». Кейт не купилась на их коммунистическую идеологию «накажи богатство», потому что сама никогда не была бедной, но «Хакеры» ей понравились, потому что не давали покоя ЦРУ и обходились правительству в миллионы долларов. Она сама была опытным хакером и владела ценной инсайдерской информацией о деятельности Управления, поэтому стала одной из тех, кто превратил «Группу» в глобальную силу. Вытащив бестолковых агрессивных детишек из трущоб Афин, Парижа и Каракаса, она превратила их в организованную группу с надежным финансированием, безжалостную и готовую любыми средствами добиваться своей цели.
Трейси откинулась на спинку стула, вдруг почувствовав, что в ней потихоньку зарождается сомнение.
– Вы говорите о ней с таким восхищением…
– Так и есть: я восхищаюсь ею.
– А как же насилие? Убиты ни в чем не повинные люди – подростки, преподаватели?.. – Трейси с невероятным усилием выгнала из головы лицо Ника. – Как насчет Нейе?
– Это не имеет к ней никакого отношения, даже напротив: Кейт категорически запретила нападать на школу, но к тому времени она уже утратила контроль над Аргиросом и его подельниками.