водили.
Джеф вышел из такси за квартал до отеля. Рэндалл Бракмейер III всегда останавливался в «Грамерси-Парк». «Ритц», может, и роскошнее, но его отель – единственное место в городе с частным парком и подлинниками Уорхола и Баскии, висевшими на стенах. Здесь вы получали то, за что платили: гламур, элитарность и эксклюзивность.
Перевоплощаться в другого человека было второй натурой для Джефа. Все равно что надевать старый знакомый свитер.
– Добрый день, леди. – Он взял под руку двух чересчур накрашенных женщин в длинных норковых шубах. – Вы никак приехали на Зимний бал?
– Верно.
Одна из женщин кокетливо оглядела красивого техасца, почти ослепив его крупными бриллиантами на шее.
– Откуда вы знаете?
– Угадал. Я, кстати, тоже приглашен.
Рэндалл Бракмейер был приглашен на бал, но идти не собирался. Он запланировал более важные дела на этот вечер. Зато Светлана Дракова будет там вместе со своим омерзительным папиком Олегом, и, будем надеяться, достаточно долго, чтобы позволить Джефу сделать то, что он намеревался сделать. Бал служил идеальным прикрытием не в последнюю очередь потому, что копы, федералы и охранники частных фирм слетятся туда, как мухи на дерьмо. После прошлогодних сенсационных ограблений – кто-то провернул две многомиллионные кражи драгоценностей (у знаменитой голливудской актрисы похитили сапфировый браслет, когда-то принадлежавший Грейс Келли) – правоохранительные органы рисковать не собирались. Несмотря на это, а может, вследствие этого, ходили слухи, что планируется еще одна большая кража. Каждый сколь-нибудь стоящий мошенник в западном мире сейчас был на Манхэттене, гадая, не попытать ли удачи.
«Кроме меня», – подумал Джеф, идя между одетыми в меха леди и увлекая их в роскошный «Розовый бар» отеля.
– Я Рэнди, – протянул он. – Рэнди Бракмейер. Могу я купить вам выпивку, леди?
Жан Риццо лениво рассматривал ремни у прилавка Эрменеджильдо Зенья в «Барниз». Он как раз гадал, кому придет в голову платить тысячу долларов за полоску кожи, когда понял, что его цель уже близко. Пора идти.
Жан следил за Элизабет Кеннеди. Та под именем Марты Лэнгборн прилетела в Нью-Йорк из Лондона три недели назад и поселилась в отеле «Морганс» в Мидтауне.
После встречи с Гюнтером Хартогом Жан почти ожидал отыскать на Манхэттене и Стивенса. Он прозондировал почву, закинул удочки, но пока что не нашел и следа неуловимого бывшего мужа Трейси Уитни. Если это оказалось разочарованием, то и с Элизабет дело обстояло не лучше. Последние двадцать дней она, то есть Марта, изображала богатую туристку. Жан терпеливо сходил за ней на две бродвейские пьесы, посетил многочисленные ужины в дорогих ресторанах (всегда в одиночестве) и все возможные достопримечательности, от катка Рокфеллер-центра до Эмпайр-стейт-билдинг.
Шеф лионского бюро Интерпола не был в восторге.
– Мы не ЦРУ, – ворчал Анри Дюваль. – Нам не выделяют бюджет на это дерьмо.
– Элизабет Кеннеди – мой единственный живой след.
– Она не след. Она всего лишь подозреваемая. У нас на нее ничего нет. И никакой связи с Библейским Убийцей. Возвращайтесь домой.
– Поэтому мне нужно оставаться в Нью-Йорке. По крайней мере, до следующего уик-энда. Она задумала что-то к Зимнему балу в Ботаническом саду. Я в этом уверен. Рано или поздно она свяжется со своим партнером. Он наш убийца, Анри. Наш убийца.
Анри Дюваль давно знал Жана. Он хороший детектив, с обостренной интуицией, но в этом деле его сердце управляет головой. Бегает по всему миру, ищет ветра в поле по сомнительному совету Гюнтера Хартога, умирающего мошенника, который преследует собственные корыстные цели. И ради чего? Ради нескольких убитых шлюх. И это в то время, когда у них полно более важных дел: работорговля, незаконная иммиграция, наркотрафик, сообщества педофилов, – и все это отчаянно нуждается в расследовании дополнительными силами.
– Я не могу санкционировать это, Жан. Простите. С завтрашнего дня вы действуете на свой страх и риск.
Сильвии, бывшей жене Жана, это тоже не слишком понравилось.
– Скоро Рождество. Тебя не было месяц. Как насчет детей? – спросила она.
– Я привезу им что-нибудь удивительное из старейшего магазина игрушек в Нью-Йорке.
– Что-то удивительное? Неужели? И что именно? Отца, который держит слово?
Жану было не по себе из-за Клеманс и Люка. Но он не мог вернуться домой, пока не наметился прогресс. Если еще одна девушка будет убита в Нью-Йорке и он не сможет этому воспрепятствовать, никогда себе не простит.
Наконец вчера его упорство было вознаграждено. Элизабет Кеннеди так и не встретилась со своим неуловимым партнером. Но она стала следить за Бьянкой Беркли.
Телевизионная актриса, сайентолог и жена Буча Беркли, миллиардера, набоба, сколотившего состояние на недвижимости, Бьянка была богатой, красивой и немного не в себе. Репортеры светской хроники обожали ее за припадки ипохондрии в стиле Говарда Хьюза. Про Бьянку постоянно писали, что спит она с кислородной маской, ежедневно пьет собственную мочу, нанимает астролога, чтобы тот назначал ей диету, и все в надежде укрепить иммунитет против целого сонма воображаемых болезней. Буч терпел ее, поскольку она была красива, знаменита и не обращала внимания на то, что муж спит с секретарем или тренером, лишь бы дарил ей драгоценности и самолеты.
Беркли должны были обязательно посетить Зимний бал. Вчера Марта Лэнгборн вышла из отеля после раннего завтрака и проследовала за Бьянкой сначала на пилатес, потом в офис экстрасенса и, наконец, к «Тиффани», где Бьянка целый час совещалась с управляющим магазином Лючио Триволи. Сегодня миссис Б. заехала к «Барниз», где купила сапоги от Лубутена и безделушки для слуг, включая часы «Патек Филип» за сумму из семи цифр и хрустальный браслет, призванный нейтрализовать ионы в ее организме.
Марта таскалась за ней как тень. Становилось ясно: она наметила Бьянку мишенью для очередной кражи.
Жан наблюдал, как женщины переходят из отдела мехов к аксессуарам и затем к галантерее. Миссис Беркли ничего больше не купила, а Марта Лэнгборн побаловала себя перчатками с тонкой шелковой отделкой и кашемировой подкладкой за триста долларов. За перчатки было заплачено безлимитной карточкой «Америкэн экспресс» на то же имя. Очевидно, под ним она приезжала в США, хотя карточка не использовалась больше года. В Лос-Анджелесе она явно платила из другого источника. Мисс Кеннеди и ее партнер были весьма осмотрительны.
Жан наблюдал, как Бьянка Беркли покинула магазин через главный выход и уже хотел было пойти следом, но шестое чувство заставило его задержаться. Как и ожидалось, Элизабет последовала за добычей. Но на этот раз Жан заметил двух молодых людей в джинсах и свитерах, идущих за ней. Один нес на руке шерстяное пальто. Жан не видел их лиц, но что-то в их походке, легком наклоне головы друг к другу сразу подсказало, что они работают вместе.
«Может, Элизабет имеет более одного сообщника? Или работает как часть шайки?»
Жан неспешно поднял мобильник и стал фотографировать, делая вид, что сосредоточен на красочных выставках товаров «Барниз», а не на молодых людях. К его досаде, толпа покупателей почти сразу же рванулась вперед, вынося обоих из магазина на Мэдисон-авеню, в нескольких ярдах от Элизабет.
Жан не знал, успел ли сфотографировать их лица. Мысли беспорядочно теснились в голове: «Слишком много народа. К тому времени, как я выберусь на улицу, они могут просто исчезнуть из виду».
Возможно, это тот контакт, которого он ждет – и вот-вот упустит!
Грубо оттолкнув какую-то толстуху и ее еще более жирного сына, он бросился к ближайшей витрине первого этажа, где располагалась сравнительно скромная выставка ежедневников и блокнотов от Смитсона. Прижавшись лицом к стеклу, он увидел, как Бьянка садится в ожидавшую машину и уезжает. Он не увидел ни Элизабет, ни мужчин.
– Проклятие! – выругался он вслух, заработав несколько недоуменных взглядов проходивших мимо покупателей. Как раз когда он все-таки решил побежать к двери, перед витриной появился один из двух мужчин, буквально в дюймах от того места, где стоял Жан, который тут же инстинктивно подался назад. Мужчина уже надел пальто. Он был темноволосым коротышкой и по-прежнему стоял к нему спиной.
«Повернись, черт тебя побери!»
В какой-то момент незнакомец отклонился назад, так что шерстяное пальто коснулось стекла. Но тут же выпрямился и помахал кому-то на другой стороне улицы. Жан не видел, кому именно. Темноволосый мужчина поднял руку. Подъехало желтое такси.
– Нет! – крикнул Жан и ринулся к выходу, как безумец, путаясь в собственных ногах.
– Осторожнее, болван! – полетел чей-то возглас ему вслед.
На улице в лицо ударил холодный декабрьский воздух. Рождественские покупатели кишели на тротуарах, подобно муравьям. По обе стороны Мэдисон-авеню выстроились желтые такси. Очередь тянулась квартал за кварталом, как желтые кирпичи по дороге в страну Оз. Сердце Жана упало. Один парень исчез. Вряд ли он сумеет узнать другого, даже если увидит.
Он уже собирался отправиться в отель Элизабет в надежде, что вся троица съедется именно туда. Но тут увидел, как она идет к метро.
Жан последовал за ней. Мужчин нигде не было видно, но он был полон решимости не потерять из виду Элизабет. Они сели на поезд, идущий на запад, к Центральному парку. Не выпуская Элизабет из виду и оставаясь поближе к дверям, чтобы успеть выскочить за ней, Жан рассматривал снимки на телефоне. Технические специалисты Интерпола могли творить чудеса с изображением. Но даже Жан понимал, что вряд ли тут выйдет что-то толковое. Две фигуры на расстоянии, в море людском. Черт побери, как он мог все испортить?!
Элизабет вышла из поезда на Сентрал-парк-Уэст. Жан пошел за ней на безопасном расстоянии. Было уже четыре часа. Начинало темнеть, и толпы на улице поредели. Снова пошел снег. Огромные тяжелые хлопья, подобно гусиному пуху, липли к волосам и пальто. Куда она идет?
Элизабет вдруг остановилась. Огляделась, возможно, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и села на скамейку, счистив перчаткой только что выпавший снег.