– Фред Циммер и твоя мать были любовниками?
– Это было омерзительно. Потом он проходил мимо меня в коридоре, словно ничего не случилось. «Эй, Дэниел, как дела? Хочешь пойти на игру, Дэниел?» Циммер превратил мою мать в шлюху. Но я навлек на него месть Господа. На них обоих.
– Что ты сделал?
– Исполнил Господню волю. Пролил кровь агнца. Таков первый завет. Ra5.
– Ты убил Циммера? Как?
– Ты глухой? Я сказал «агнца». Агнца! Циммер не был агнцем. Он был волком. Твой ход.
Пытаться ориентироваться в искаженной логике безумца – все равно что плыть сквозь патоку со связанными руками. Если сосед был волком…
– Твоя мать. Она была агнцем?
– Я так любил ее! – Купер заплакал. – Но как Авраам должен был принести в жертву любимого сына Исаака, так и я по призыву Господа должен был принести на алтарь агнца.
– Господь не имеет с этим ничего общего, – без обиняков заявил Джеф. – Ты убил свою мать, Дэниел. Неудивительно, что лишился разума.
– Я уже сказал: не смей называть меня «Дэниел»!
– Ты ревновал ее к любовнику, поэтому убил ее, а потом – что? Избавился и от него тоже, полагаю?
Купер продолжал тихо плакать.
– Иисусе, – выдохнул Джеф. Он не знал, чего ожидать, но уж точно не этого. Значит, безумие Купера началось давным-давно.
– Я орудие Божье.
– Черта с два. Ты психопат!
– Я сосуд… – Купер явно впадал в истерику. – Кровь агнца прольется ради тебя и ради всех людей, чтобы множество грехов было прощено. Так сказал Господь, чтобы грехи были прощены: «Сделай это в память обо мне».
– Что именно? «Убей свою мать»?
– Ты не понимаешь. Мать должна была искупить грех. Принести себя в жертву. Мне пришлось принести жертву, чтобы заслужить любовь Трейси. Если бы Трейси с самого начала пришла ко мне, как следовало, всего этого можно было избежать.
– Так теперь ты винишь Трейси? Не слишком галантно, Дэниел.
Партия в шахматы, очевидно, была закончена. Но у Джефа было сильное ощущение того, что играл он на свою жизнь. Провоцировать Купера – рискованная стратегия, но сейчас никаких других способов у него не было.
– Сейчас ты сам сказал, что Циммер и твоя мать превратили тебя в убийцу. Так кого в этом винить?
– Нет! Замолчи! Моя мать была идеалом!
– Мне показалось, ты назвал ее шлюхой?
– Это Трейси – шлюха, – мрачно пробормотал Купер. – Трейси искушала меня, как Ева в райском саду. Из-за ее и моих грехов много агнцев было принесено в жертву. Но теперь цена заплачена. Вернее, почти заплачена. Время для нового завета. Последней жертвы.
«Много агнцев»? Означает ли это «много убийств»? Если Купер действительно убил мать, если это не его больная фантазия – на что еще он может быть способен?
Купер продолжал бредить:
– Я исполнил волю Господню. Я подчинился, но это было ужасно. Ужасно. Столько крови! Как с моей матерью! Ты не знаешь, через что я прошел! Но в этих женщинах было столько греха!
– В каких женщинах? – тихо спросил Джеф.
Купер, казалось, не услышал вопроса.
– Столько греха, и им все пришлось искупить. Я думал, что это будет продолжаться вечно. Но Господь в милосердии своем имел другие планы. Он вернул мне Трейси, понятно?
Он помедлил и через несколько секунд, казалось, обрел душевное равновесие, потому что очень спокойно сказал:
– Поэтому мы здесь, мистер Стивенс, ты и я. Играем нашу последнюю партию. Время настало. Господь потребовал нового завета. Новый агнец должен готовиться к смерти на кресте. Только тогда рай будет открыт для всех.
«Новый агнец? Новый завет? Смерть на кресте?»
На какую-то секунду Джеф посчитал, что сумел приручить Купера эмоционально. Но тот ускользнул.
– Как только будет принесен новый завет, Трейси и я сможем пожениться. Наши грехи будут прощены. И мы пойдем рука об руку, чистые и просветленные.
– Ты хочешь жениться на Трейси?
– Естественно. После принесения жертвы.
«Жертва. Смерть на кресте».
У Джефа перехватило дыхание. Постепенно до него стал доходить замысел безумца.
– После принесения жертвы Трейси придет к месту упокоения, как Мария Магдалина. – Теперь Купер казался жизнерадостным. – Но, как и Мария, найдет место пустым. Если не считать савана. Она прижмет новый саван к глазам и заплачет. И тогда наконец уверует. Увидит Мессию лицом к лицу и поймет.
Джеф ощутил, как волоски на руках встали дыбом и к горлу подступила желчь.
«Новый саван».
Дэниел Купер планировал украсть Туринскую плащаницу. Приехал в Севилью, чтобы узнать, как это сделать. Несколько минут назад он сказал:
– Знаешь, Стивенс, почему ты здесь? Потому что ты агнец.
Тогда Джеф отмахнулся от его слов, как от бреда безумца. Но теперь понял, что они означают. Паника охватила его, словно вокруг сердца сжался ледяной кулак.
– Твой ход.
Джеф не мог дышать
«Иисусе Христе! Дэниел Купер решил меня распять!»
Глава 24
Трейси читала лежа на диване, когда зазвонил телефон.
– Умеете разгадывать головоломки?
Голос Жана Риццо во мгновение ока развеял атмосферу спокойствия, как пуля, прошившая оконное стекло.
– Абсолютно не умею. Ненавижу головоломки.
– Возможно, вы захотите улучшить свое искусство в этом направлении. И очень быстро.
– Да? А вы? Не хотите пропасть и больше не появляться? Я уже сказала, Жан, оставьте меня в покое. – Трейси повесила трубку.
Через двадцать секунд телефон зазвонил снова. Трейси не ответила бы, но Ник был внизу на кухне и мог подойти, если она этого не сделает.
– Что? – рявкнула она в трубку.
– Мне нужна ваша помощь.
– Нет. Ни за что. У вас была моя помощь, и это не помогло, помните? Пожалуйста, Жан.
– Купер захватил Джефа Стивенса. – Молчание на другом конце линии было оглушающим. – Трейси! Вы слушаете?
– То есть как это «Купер захватил Джефа Стивенса»?
– Похитил. Украл. Может, что хуже, не знаю. Купер оставил письмо, адресованное вам.
– Не может быть! – Трейси подавила рыдание. – Почему?
– Этого я не знаю. Я открыл письмо. Там головоломка, и я уверен, что если вы не поможете мне решить ее, Джеф Стивенс – покойник.
Снова молчание.
– Мне очень жаль, Трейси.
После длившейся целую вечность тишины голос Трейси вновь донесся до него сковзь треск статических разрядов:
– Прочитайте мне его.
Жан выдохнул.
– Хорошо, вот оно: «Моя дражайшая Трейси…»
– Он написал «дражайшая»?
– Да.
– Ладно, продолжайте.
– «Моя дражайшая Трейси, я взял мистера Стивенса в заложники. Надеюсь, ради мистера Стивенса и себя самой Вы выполните инструкции, содержащиеся в этом письме. То, что я напишу дальше, имеет смысл для Вас одной. Делайте, как я прошу, и ни Вы, ни Стивенс не пострадаете. И приходите одна. Вечно Ваш Д. К.». Он раньше присылал вам подобные послания? – спросил Жан.
– Нет. Никаких посланий. Никогда. Я бы сказала вам, если бы такое было. Что еще он написал?
– Ничего. Только головоломку. Готовы?
Трейси закрыла глаза:
– Валяйте.
– О’кей, там четыре части.
«Четыре? Иисусе».
– Слушаю.
Жан откашлялся и стал читать вслух с мягким канадским акцентом:
Двадцать рыцарей в три раза по три
Ждали прихода королевы.
Ее любовник, муж, судьба
под звездами и Господним оком.
Это первая часть. Она что-то говорит вам?
– Нет, ничего, – вздохнула Трейси. – Рыцари и королева… Может, это имеет какое-то отношение к карточной игре?[5] – Она осознала, что хватается за соломинку. – Давайте дальше. Может, в целом это будет иметь больше смысла.
– Слушайте, что он еще написал:
Тринадцать агнцев зарезаны у алтаря.
Четырнадцатый днем и ночью терпит муки.
Скоро конец, грехи сотрутся,
Старый саван будет заменен.
Еще одно:
Танцуй танец в черном и белом,
Где мастера встречаются, когда настанет время.
Шесть холмов, один потерян.
Здесь грешники узнают цену.
И последняя часть:
Двадцать рыцарей в три раза по три
На сцене истории.
Наконец моя любовь придет ко мне.
И будет так, как потребует Господь.
Это все.
– Это все, – словно эхо, повторила Трейси. – Ничего больше?
– Ничего.
Снова воцарилось молчание. Жан прервал его первым:
– Знаете, что это означает?
– Нет.
– Совсем никаких идей?
– Мне нужно время, Жан. Не думайте, что можно вот так, ни с того ни с сего, позвонить мне, прочитать какую-то безумную чушь и ждать, что я решу это дело одним щелчком пальцев. Вот так! – Она рассерженно щелкнула пальцами. – Дэниел Купер безумен. Разве я могу знать, как работает его извращенный разум?
– Вполне справедливо. Простите. Дело в том, что у нас не так много…
– Времени. Знаю.
В голосе Жана Риццо слышалось нескрываемое разочарование. Но правда заключалась в том, что у нее появилась идея, как решить загадку. Не совсем сформировавшаяся, не совсем ясная, которая может и не стать решением. Она не была готова поделиться этой мыслью с Риццо.
– Я перешлю копию по электронной почте, – пообещал Жан. – Утром мне нужно лететь во Францию, но вы знаете, как меня найти. Сообщите, если что-то вас осенит? Любая идея или мысль, пусть самая невероятная.
– Конечно. Обязательно.
– Вы ключ ко всему этому, Трейси. Я знал это раньше, но теперь Купер подтвердил прямо. Он пытается что-то сказать вам, и это личное.
– Уверены, что Джеф у него? – спросила Трейси. – Откуда вы знаете, что он не блефует? Не использует Джефа как приманку, чтобы завлечь меня в сети?
– Я ни в чем не уверен, – искренне ответил Жан. – Но вы действительно хотите расценить это как блеф? Если ошибаетесь…