– Мне нужно работать.
– Ради бога, Жан! – рявкнула Сильвия. – Если это будет продолжаться, я пойду в суд! Нельзя, чтобы ты и дальше так с ними обращался. Сегодня день рождения Клеманс!
В этот момент Люка вырвало. Фонтаном. Голубая сладкая жидкость залила ковер гостиной.
Жан, не оглядываясь, выскочил из дома и бросился к машине.
Трейси видели в Хитроу. Она нарастила волосы, взяла новое имя и вылетела в Софию. Запись была сделана два дня назад, но оказалась вполне отчетливой.
Жан попросил Антуана Клери посмотреть на дату и место события.
– Матч начался вчера. Это в Пловдиве. Провинциальном городе. В конференц-центре, примыкающем к отелю.
Жан набрал в гугле «Пловдив», пока ехал из кино к дому Сильвии, стараясь не обращать внимания на плач и вопли «Так несправедливо!», доносившиеся с заднего сиденья.
«Пловдив часто называют в Болгарии «Городом семи холмов». В городе есть шесть сиенитовых холмов, называемых «tepeta».
Жан Риццо прибавил скорости.
Глава 26
Пловдив, второй по величине город в Болгарии и место проведения последнего мирового чемпионата по шахматам, расположен на берегах реки Марицы примерно в ста милях к юго-востоку от столицы страны Софии. Город, насчитывающий свыше шести тысяч лет истории, стал истинной сокровищницей археологических чудес. Некоторые места сохранились со времен Античности, включая два древних амфитеатра, находящихся возле турецких бань и мечетей и развалин средневековых башен.
Трейси поселилась в отеле в старом квартале, красочном лабиринте узких, мощенных булыжником улиц, по обе стороны которых стояли старые церкви и дома, относящиеся к периоду, который назывался Национальным возрождением. Отель «Британия» был небольшим – всего несколько комнат, убогий вестибюль и столовая, в которой подавали на завтрак только фрукты, хлеб и кофе. Трейси все прекрасно подходило. Из окна спальни она видела вершины гор Средна-Гора, поднимавшиеся к северо-западу над равниной с аллювиальными почвами, на которой гордо стоял Пловдив за четыре тысячи лет до Рождества Христова.
Прошло десять лет с тех пор, как она была в Европе. При других обстоятельствах она впитывала бы культуру и красоту окружающего, как путник, наткнувшийся на колодец после многих лет, проведенных в пустыне. Но сейчас едва слышала и ощущала звон церковных колоколов и запахи Старого Света.
Она здесь не для того, чтобы любоваться достопримечательностями. Много, слишком много времени ушло на то, чтобы понять смысл первой строки загадки Дэниела Купера.
Трейси приехала в отель «Британия», изнемогая от жары и нервной тошноты, мучаясь сотнями вопросов. Что, если все это извращенная шутка безумца? Что, если Джефа здесь нет? Он уже мертв, а Купер заманил ее сюда, чтобы тоже убить? Что, если Блейк Картер прав и она совершает ужасную, смертельную ошибку?
Сегодня ночью она должна встретиться с Купером. Трейси по горькому опыту знала, что тот не терпит опозданий и не изменит установленного срока даже ради нее. Проблема в том, что она не уверена, какой из театров под открытым небом он имел в виду в словах «под звездами». Самым знаменитым был Античный театр, построенный императором Траяном во втором веке. Он также был расположен между двумя из шести пловдивских холмов. Возможно, это он и есть. Но Древний стадион, выстроенный сто лет спустя императором Адрианом, тоже имел все права претендовать на место в истории, а кроме того, обладал дополнительным преимуществом, поскольку сейчас был закрыт для публики из-за реставрации.
Больше идти было некуда. Трейси решила, что Купер выберет заброшенный стадион, чтобы увидеть ее.
Она бросила чемодан на кровать, приняла душ, переоделась и села в кафе на другой стороне улицы, где заставила себя съесть сандвич «Принцесса», традиционную болгарскую закуску из брынзы и яйца, и выпить чашку крепкого кофе. Почувствовав себя немного лучше, по крайней мере физически, она сверилась с часами. Шесть вечера. Осталось три часа. Если, конечно, она права насчет того, что «три раза по три» означает девять. Из туристической карты, которую взяла на ресепшн, Трейси знала, что стадион расположен на севере города, не более чем в двадцати минутах езды на такси. Она решила приехать туда пораньше. Перед тем как идти в бой, имело смысл провести рекогносцировку. Особенно когда поле битвы выбрал враг. Купер остановился на этом месте по какой-то причине.
«Мне нужно понять, по какой именно».
Трейси потянулась к сумочке за бумажником, но пальцы наткнулись сначала на мобильник, потом на крошечный пистолет, сделанный на заказ, – «Кар-РМ9-микро» девятого калибра, который можно было разобрать на детали, выглядевшие тюбиками помады и другими предметами, разрешенными к провозу, при прохождении через сканеры аэропорта. Джеф рассмеялся бы и назвал его женским оружием. Но эти пули могли убить, как любые другие.
За все годы воровской жизни Трейси никогда не ходила на дело вооруженной. Особенно после той роковой ночи в доме Джо Романо в Новом Орлеане. Ночи, которая закончилась тюрьмой и навсегда необратимо изменила ее жизнь. Трейси не любила оружие. В ее бизнесе людей не убивают.
Но сейчас совсем иное. Купер – психопат. Безумец. Убийца.
И Джеф попал к нему в лапы.
Трейси заплатила по счету и вышла на улицу.
Центральная автобусная станция в Софии находилась рядом с вокзалом. Поезд Жана Риццо прибыл, как раз когда уходил автобус на Пловдив. Узнав, что следующего придется ждать полчаса, Жан воскликнул:
– Будь все проклято!
Было уже пять вечера. Как ни абсурдно это звучало, множество людей подтвердили, что самый быстрый и надежный способ добраться до Пловдива из Софии – автобус. Водители такси старались ехать самой дальней дорогой, чтобы содрать с пассажира побольше, поезда часто отменяли. Арендовать машину было сложно и пришлось бы справляться с навигатором, что никогда не было сильной стороной Жана. В иных обстоятельствах он обратился бы в местную полицию и попросил провезти его эти девяносто миль, но пока будет объяснять насчет Дэниела Купера, Трейси Уитни, библейских убийств и расшифровки загадок, еще больше ценного времени будет потеряно.
Наконец прибыл очередной автобус, и Жан, заплатив одиннадцать левов, сел. Влажность казалась невыносимой. Его немилосердно трясло в переполненном автобусе, сотовой связи почти не было, но это вряд ли что-то значило: главное, что он продвигался к Пловдиву. После трех звонков в офис Жану удалось расслышать, что они ничего не знают о том, где остановилась Трейси. Ничего не известно было также о Купере и Стивенсе. Всю местную полицию отправили охранять шахматный чемпионат, «где встречаются мастера», который проводился под открытым небом. Всеобщее внимание было приковано к напряженной партии между русским гроссмейстером Александром Макаровым и его украинским соперником Леонидом Савчуком в отеле «Пловдив-ройял». По крайней мере, был шанс, что Купер предпочтет встретиться с Трейси там или каким-то образом проговорится о своем местонахождении, поскольку почувствует себя в безопасности в анонимности толпы.
Что касается Джефа Стивенса… Жан Риццо в душе считал, что тот уже мертв. Долго удерживать заложника – дело сложное, связанное с большим риском. Перевозить через границу – еще опаснее. По опыту Жана, убийцы вроде Дэниела Купера методов не меняют. Тринадцать женщин были убиты одним способом. Впрочем, если кто-то и может заставить Купера изменить повадки, выйти из зоны комфорта, – так это Трейси Уитни.
«Джеф Стивенс был прав насчет Дэниела Купера – тот влюблен в Трейси. И в своем больном воображении всегда был влюблен».
Автобус, дребезжа всеми деталями, продолжал путь.
Джеф Стивенс снова звал мать. Дэниел слышал, как многие делали то же самое. Весьма примитивный инстинкт на пороге смерти. Примитивная связь с чревом, выносившим нас, существовала во всех культурах. Любовь, которая держит нас до самого конца.
«Я тоже любил свою мать. Но она предала меня».
Кровь – все, что помнил Дэниел о смерти матери. Кровь, бьющая из запястий и шеи, кровь, заполнившая ванну и льющаяся на пол, пятнавшая линолеум ярко-красным.
Джеф тоже истекал кровью, особенно когда Дэниел прибил его ладони к кресту. К злобе и досаде Дэниела, кровь брызнула на его безупречно белую рубашку. Он хотел выглядеть идеально, когда Трейси наконец придет к нему. Сегодня последняя ночь. Он уже чувствовал ее присутствие. Ее близость витала в воздухе, как запах жасмина.
Сегодня ночью.
Жан Риццо вышел из автобуса в Пловдиве у отеля «Интерконтитенталь».
Пять минут восьмого.
«Менее двух часов. Если Трейси здесь, у меня менее двух часов, чтобы ее найти».
Он стоял на красивой, вымощенной брусчаткой площади, заполненной туристами, и гадал, куда теперь идти. Но прежде чем успел решить, зазвонил телефон.
– Где вы? – Голос Милтона Бака был привычно требовательным и резким.
Жан несколько месяцев ничего не слышал о ФБР. Федералы точно знают, как выбрать нужный момент!
– У меня нет времени это обсуждать, – резко ответил Жан.
– Я знаю, что вы в Болгарии. Уже добрались до Пловдива?
Жан насторожился: «Какого черта? Откуда Бак знает, где я?»
– Собственно говоря, да. Не думаю, что это вас ка…
– Не допрашивайте Купера без меня. Понятно? Мы с командой будем в городе ближе к ночи.
– Это слишком поздно, – отрезал Жан.
– Послушайте меня, Риццо, – в голосе Бака прозвучали угрожающие нотки. – Мы несколько месяцев пытались разыскать Купера. Теперь у нас есть конкретное доказательство его участия в чикагском и нью-йоркском ограблениях. Важно, чтобы вы не спугнули его своим появлением, прежде чем мы получим возможность допросить его. Это ясно?
– Поцелуй меня в зад, Бак, – бросил Жан и отключил звонок. И немедленно позвонил своей команде: – Есть новости?
– Нет, сэр. Пока никаких.
«Значит, теперь я остался один. У меня меньше двух часов, чтобы понять, где находится место встречи Трейси и Купера. Думай, Риццо! Думай!»